Непрошеные или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Книга 2. Жизнь продолжается?

– А ну, пошли. Покажешь. – генерал решительно направился в сторону слетевшего с трассы автомобиля.

Вслед за старшим опергруппы, Усачёв с трудом пробирался по едва протоптанной узкой дорожке. На самом подходе к провалившемуся в сугроб автомобилю, он чуть было не потерял равновесие. Дабы не шмякнуться и не опозориться на глазах у наблюдавшей за ними с дороги многочисленной милицейской публике, генерал поспешил опереться рукой, о крышу торчащей из снега «Победы». На ногах Александр Геннадьевич устоял. Тогда как рука его, словно прорвав тончайшую фольгу, продырявила насквозь проржавевшую крышу автомобиля и провалилась вовнутрь салона.

– Чёрт побери. Да она же совсем гнилая. – чертыхнулся Усачёв, приближаясь к открытому капоту.

– Причём коррозия разъедает её с невероятной скоростью. – пояснил Палыч. – Каких-то десять минут назад она ещё имела вполне пристойный вид и неплохое состояние железа. Совсем недавно, я с трудом мог открыть капот. А сейчас, будто слюда, ломается под собственным же весом. Ещё чуть-чуть и «тачка» рассыплется, превратившись в буро-жёлтый ржавый порошок. А теперь, товарищ генерал, взгляните сюда. – при этом подчинённый указал на то самое место, где и должен был быть двигатель. – Если бы лично не гнался за этой «развалюхой», ни за чтоб не поверил в то, что она может передвигаться без какого-либо двигателя. И уж тем более, развивать скорость под двести километров в час.

Мотор автомобиля (его основная движущая сила), действительно, под крышкой капота отсутствовал. Кроме пожелтевших сухих стеблей камыша, да резкого и приторного болотного запаха там, вообще, ничего более не было.

На всякий случай генерал пошарил рукой по дну и извлек оттуда небольшую монетку. На ней была изображена лошадь с двумя, сидящими в седле всадниками. Повертев монетку в руке, Усачёв машинально сунул её в карман и обернулся к старшему опергруппы.

– Прикажи своим, ещё раз перешерстить салон. Пусть снимут сидения, режут обивку, разбирают её по винтикам. Короче, ни мне тебя учить. Авось найдут, какую зацепку.

– Слушаюсь.

– Ты, кажется, что-то говорил по поводу бомжа? Пойдем-ка, послушаем его историю.

Заметив входящего в «теплушку» генерала, дознаватель, беседовавший с задержанным, тотчас встал.

– Молчит. – доложил он, как бы оправдываясь.

– Батюшки!.. Кого я вижу!.. – развернувшись к двери и увидев Александра Геннадьевича, чумазый бродяга оживился. – …Да, ведь это… Ни кто иной, как сам Усачёв. Легендарный опер Ленинского РОВД.

– Мы знакомы? – генерал пристально вгляделся в небритое морщинистое лицо бомжа, одетого в исключительное рваньё.

– А как же. Помнится, вы меня как-то по делу Щербатого… Лет двадцать тому назад «кололи». Засадил ты его, Александр Геннадьевич, на большой срок. А вместе с ним пошли по этапу и Каржас с Крестом. Воры авторитетные. Ну, и я, мелкая сошка вслед за ними отправился.

– Коль нашлись у нас общие знакомые, так и потолковать нам будет о чём? – хитро улыбнулся генерал.

– Один на один. И без протокола. – уточнил оборванец.

– Согласен. – кивнул Усачёв. – Ребята, покурите пока на улице. – обратился он к присутствующим.

Оставшись наедине с «мужичком из багажника», Александр Геннадьевич присел в кресло.

– Как зовут-то тебя, лишенец?

– Аликом.

– Да, собственно, я это и сам вижу, что алкаш. Однако давай мы нынче обойдёмся, без всяких там кликух и прозвищ.

– Да, говорю же: Алик Квасов. – чуть ли не выкрикнул возмущённый бомж.

– И как ты, Алик, оказался в багажнике «Победы»?

– Сам залез. Знаете ли… С определённого момента, я начал побаиваться садиться в салон легковых автомобилей. По молодости, в пренеприятнейшую историю я, знаете ли, попал. Погиб человек. С тех пор и пью. С той поры, и не могу без содрогания «баранку» автомобиля видеть.

– И чья ж эта «Победа», в багажник которой ты залез? – прервав лирическое отступление, генерал задал более чем конкретный вопрос.

– Моя. – ни чуть не смущаясь, ответил бомж.

– А за рулем, кто сидел? – проигнорировав шутку, Усачёв продолжил гнуть свою линию.

– Всё, начальник. Считай, что наш разговор окончен. – и Алик, закрыв глаза, сделал вид, будто дремлет.

– Не понял. – Александр Геннадьевич выпучился на бродягу. – Мы же договорились, что поболтаем по-свойски. Дескать, один на один.

– Вот так, как мы сейчас… – приоткрыв один глаз, Алик покосился на пустой стол. – …«По свойски» не общаются.

– А как, по-твоему, должен выглядеть «разговор по душам»?

– В начале. Ты бы отправил своих «орлов» за водкой. Опохмелил бы своего приятеля. А уж после, спрашивал и о водителе. Чё, не видишь, как меня колотит. Командир, мне очень плохо. Нутро мутит и голова раскалывается.

– Хрен с тобой, золотая рыбка.

Как ни странно, но генерал откомандировал-таки машину к ближайшей придорожной закусочной за спиртным. Сейчас Александр Геннадьевич готов был терпеть всякий каприз бомжа, исполнять любую его прихоть. Главное, чтоб тот, хоть намёком, хоть полусловом, подсказал бы ему кто ж на самом деле, на протяжении целого дня, дурачит и водит его за нос. Кто, каждый раз, подкидывает ему все более и более невероятные, не укладывающиеся в человеческом понимании факты.

После того, как на столе, рядом с чистым бланком протокола, вдруг появилась только что привезенная бутылка водки, начальник УВД вновь устроился напротив полусонного бродяги.

– Ну? Теперь ты доволен?

– Считаешь, что одного «пузыря» будет нам достаточно?.. – протирая глаза, с явным сомнением поинтересовался Алик. – …Или наш разговор будет настолько коротким?

– Коль привык ты измерять своё время в выпитых литрах, стаканах или глотках, то тут все зависит от дозировки употребляемой спиртосодержащей жидкости. – усмехнулся Усачёв. – Однако в любом случае, этой «поллитровки» тебе за глаза хватит.

– Ни «тебе», а нам. – уточнил Квасов. – В одиночку я пить не собираюсь. Пока не поздно, посылай своих ещё за одной.

– Мужик! А ты, случаем, ни чё не попутал? – вспылил Александр Геннадьевич. – Может, хватит верёвки из меня тут вить?

– Генерал, да ты не горячись. Лучше сам раскинь своими ментовскими мозгами. Разве сможет трезвый, понять пьяного? Ведь они мыслят по-разному, потому и разговаривают на разных языках. Вполне может сложиться ощущение, будто они и вовсе представители разных миров. Вот и предлагаю я тебе, сразу уравнять наши кондиции.

– У меня уже нет сил, с тобой спорить. – тяжело вздохнул генерал. – Чёрт с тобой. Наливай.

Примерно через полчаса «клиент созрел». Вот только кто в этой ситуации являлся «клиентом»: допрашиваемый бомж или начальник УВД, проводивший этот самый неформальный допрос – оставалось загадкой.

Генерал, в общем-то, тренированный (по части выпивки) мужик, почему-то быстро пьянел. Тогда как его собутыльник, напротив, с каждым новым возлиянием, словно расцветал. Он становился все бодрей и подвижней.