Непростая работа - горшки обжигать 5
Шрифт:
– Ага, — шёпотом поддакнул второй боец. — Хотя кол на черепе теши.
– Не думаю, что моя голова подойдёт для таких работ. Неудобно же, — невозмутимые слова сосредоточенного Константина громом прозвучали в спокойной обстановке кабинета. — А потом... Свои ведь накажут, — не отвлекаясь от дел, произнёс он.
– Так ведь... это... — запаниковал язык-помело. — Я что хотел сказать-то.
– Молчи, дурень, — резко пробил поддых напарнику первый гвардеец да шёпотом в ухо ему зашикал, — и так на выговор с занесением наговорил. Не извольте беспокоиться, глава, — вытянулся по струнке он, обращаясь к
– Только без излишеств, — усмехнулся Костя, хотя и знал, что сии слова услышаны не будут, а если и будут, то восприняты с точностью до наоборот. — Чего приключилось, соколик?
– Ответ пришёл от Геены, мин херц, — чинно протянул депешу оной в руки Главы тот. — И по мелочи кое-что есть.
– По мелочи говоришь?
– пристально посмотрел на конверт Смерть.
– Ну, банкуй.
– Может, для начала ответик прочтёте? — глазами показал на предмет птиц. — А я подожду. Всяко важнее.
– Да чего там читать, — отмахнулся Костя, бросив весточку на стол, чудом не похоронив его под горой постоянно пополняющихся отчётов. — Не нужно быть семи пядей во лбу, дабы понять, что в нём написано. Если кратко, то согласилась, но выдвинула ряд условий.
– Вы не узнаете этого наверняка, если не откроете, — упорствовал Саггитар.
– Темнишь чего-то, пернатый. Ой темнишь, — покачал головой Унион. — Смотри у меня, доиграешься. По краешку же ходишь с этими обращениями. Не посмотрю на заслуги — отправлю в ссылку.
– Тогда вам тоже придётся туда ехать, — парировал невозмутимо клювастый. — Замок — мое тело, а вам без хором несолидно.
– Только это и останавливает монарший гнев. Скажи лучше, что написано в письме, — ловко подхватив письмо из-под новой кипы документов, потряс названным предметом Константин.
– А с чего вы решили, что мне известно его содержимое? — удивился подобным речам секретарь. — Я существо чести!
– Саггитар, — скептично посмотрел на птицу Смерть, — я ж тебя как облупленного знаю. Ну вот ни в жисть не поверю в байку про белого телёнка. Что б ты, — ткнул в него пальцем, — да и не проверил всеми возможными и невозможными способами посылку да не сунул туда свой радетельный клюв? Не ознакомился с содержимым? Лапшу на ухи вешай наивным чукотским юношам, а мне отвечай как есть.
– Вы так говорите, будто старый Саггиатр совсем не умеет быть тактичным, — всплеснул крыльями птиц-говорун. Ум и сообразительность в комплекте.
– Да неужели? Память худа стала? — глумливо поинтересовался Смерть. — Ну так я быстро поправлю.
– Таки что вы хочите от меня услышать? — раздухарился старый секретарь. — Что я читал? Ну таки да, посмотрел глазком одним, пару словечек.
– Ага, — вставил ремарку Костя. — Потом вторым всё остальное дочитал.
– А что в этом плохого? Нет, ну вы скажите, какой в том вред? — забухтел птиц. — А ну как проклятие в словах зарыто, а вам потом животом болеть. Нет-нет-нет, такой радости нам не надо.
– Ты за моё здоровье не волнуйся, — мягко остановил готового разлиться соловьём Саггитара Константин. — Другие опекуны отыщутся. Их у меня полно. Лучше ответь на поставленный вопрос.
– Таки выкручиваете мне руки, Константин Самостийнович, — заломил крылья птиц. — Вы случаем в органах не
служили?– Саггитар, — раздражённо постукал костяшками по столешнице Костя. — Не тяни. Время дорого.
– Понял. Понял, — карикатурно поднял тот руки. — Как вы и сказали до этого, она согласная, но уж больно печётся за безопасность своего легата, ажно кушать не может. Посему большая часть условий направлена на этот аспект.
– Боится, что его прищучат в первый же день? — призадумался Константин. — Обосновано, но безосновательно.
– А ещё мне чего-то говорите за логику! — встрепенулся да нахохлился обижено Саггитар.
– Я твою логику не ругал, — веско заметил Смерть, — разговор был за гиперопеку. Дальше вещай, дальше.
– Ну так я и говорю, — продолжил доклад крылатый. — Просит она за сохранность своего посла на всё время мероприятий плюс кое-какие преференции.
– Это какие же? — вперил Костя взгляд немигающих глазниц в секретаря. — Снизойти желает небось?
– Таки да, — кивнул птах. — Не может во плоти явиться, так хоть вселится в легата.
– Откроем ей доступ, — лениво согласился Унион. — Что ещё?
– Представительство и посольство организовать, — по памяти продолжил секретарь. — Желательно в столице.
– Не вопрос, — всё также безынтересно дал добро Смерть. Который раз подобный разговор уже случался, не счесть, и везде одно и то же.
– Так же младшей женой вашей стать. Край — наложницей любимой. Партнёрские отношения без интима не приемлет, — скороговоркой выпалил на одном духу птиц, дабы отвлечённый на рутину слушатель не сразу вник в слова.
– Кон... — запнулся вовремя Смерть. — А-ха-ха, подловить удумал. Не выйдет. Но за попытку хвалю, — рассеяла сия хохма его скуку. — Этот нюанс вне моей компетенции. Все вопросы горизонтального характера решаются через Вивею. Туда её и направим, коли подымется снова вопрос.
– Так и передать, что с вашей стороны препон не будет? — хитро сощурился Саггитар.
– Передай, что сказал, и не пори горячку, — серьёзно посмотрел на того Константин. — Ясно?
– Как в пригожую погодку, мин херц, — отсалютовал крылом птиц. — Уяснил.
– И ещё, — со значением посмотрел на собеседника Унион. — Тебе, видать, совсем неймётся, да? Ну так лови очередной запрет на слова.
– Что на сей раз, мин херц, попало в жернова репрессий? — не подал виду о сути сказанного секретарь. — Аллегории? Не извольте беспокоиться, упраздним в миг.
– Словесные кружева иносказательного характера оставь в покое. Обращение, — без шуток ответил ему Константин. — В который раз уже говорю тебе прекратить с ними. На время короткое хватает того внушения, и опять по новой заводишь свою шарманку.
– Принял, Глава, — пожал тот плечами. — Но у меня в загашнике ещё навалом подобного рода слов, что не попали в расстрельный список.
– Такими темпами они скоро закончатся, — прокомментировал ситуацию Смерть, но запрещать использование их не стал. Ведь не слово тут виновато, а конкретный индивид, что его применяет. Однако, сдаётся, противостояние сеньора и подчинённого продолжится до скончания времён, ведь ни тот, ни другой уступать друг другу не собираются, что и озвучил пернатый.
– Сомневаюсь. Живые мастаки придумывать формы раболепия.