Непростые решения

– Нашли? – прищурилась Лэнг.

– Нашли, - кивнул я. – Правда, не поняли, что это и есть причина.

– И что же это было?

– Тот самый цветок, о котором ты говорила, - пожал плечами я.

– Цветок? – возникло и стало разрастаться в её глазах подозрение.

– Его пыльца.

– То есть я… - подозрение начало превращаться в ужас. – Заразилась?!

– Да, - Лана обмякла и откинулась на подушку. Какое-то время она молчала. Потом залезла рукой под одеяло. – Кларк… почему у меня ноет и побаливает… там?! Что я делала?!!

– Ты не помнишь?

– Не помню. Говори! Ты наверняка знаешь! Не можешь не знать!

– Ты лишилась девственности…

– С КЕМ?!

– Со мной, - пожал плечами я. Девушка медленно выдохнула набранный в лёгкие воздух и снова устроилась на подушке, устремив задумчиво-невидящий взгляд в потолок.

– Не помню, - медленно и… с сожалением (?) проговорила она. – Я ничего не помню…

– Могу восстановить, как было, - воровато оглянувшись, шепнул на ухо ей я.

– Можешь?! – шепотом отозвалась она, вытаращившись на меня. Я кивнул.

– Могу. Только тс! – Лана замолчала, нахмурилась и задумалась. Думала долго.

– Нет, Кларк, - отрицательно покачала головой она. – Не надо ничего «восстанавливать».

– Не надо? – переспросил я на всякий случай. Вдруг, ослышался или понял не так.

– Не надо, - снова помотала головой она. – Просто, в следующий раз сделаем всё так, чтобы я запомнила!

– Хорошо, - улыбнулся я, глядя на её серьёзную мордашку. Глядя на меня и она не смогла удержаться от улыбки.

***

Лекс Лютер стоял в лаборатории Нэда Гамильтона перед стендом с оставшимися «Никадемусами» в стеклянных колбах.

– Ну, что, Лекс, - тихо сказал я, появляясь у него за левым плечом. Лютер немного вздрогнул, но поворачиваться не стал. – Перед тобой оружие, что для политика, эффективнее ядерной бомбы. Кратчайший путь в Президенты, который только можно придумать.

Лекс молчал.

– За пыльцу «Никадемуса» и противоядие к ней, любой политик, не задумываясь, продал бы душу или отрезал правую руку. Подумать только: возможность надёжно дискредитировать любого своего оппонента, конкурента, противника, всего лишь заставив его вдохнуть… - продолжил тихо, но въедливо говорить я.

Лекс молчал.

– Да… Гамильтон даже не понял, что создал. Мы ведь не станем ему объяснять?

Лекс продолжал молчать.

– Вот только оружие это эффективно, пока о нём никто не знает. А свидетели е-е-есть… Так что станешь делать, Лекс? Устранишь свидетелей и возьмёшь оружие себе?

– Тебя не устранишь, - тихо ответил он.

– Только в этом дело, Лекс? – придвинулся чуть ближе к его уху. – Я буду молчать. Салливан и Росса я уже заставил забыть о «Никадемусе». Есть способы. А больше никто о нём и не знает… кроме Гамильтона.

– Лана…

– Лана ничего не знает. Она не помнит, что делала под его действием. Ещё одно приятное свойство оружия: жертва начисто забывает обо всём, что было, пока она была отравлена. Правда, удобно? – улыбнулся я.

– Я…

– Надо всего лишь убрать Гамильтона, - тихо шепнул я и вложил в руку Лютера револьвер Росса, упакованный в специальный пакетик с замочком, что используется для улик. Затем вошёл в «скорость» и выдвинул на середину комнаты кресло с прикрученным к нему скотчем Профессором. Прикручены были руки, ноги, рот заклеен. – Ну так как, Лекс? – вернулся я к нему за левое плечо. – Ты хочешь стать президентом?

Лютер молча стоял, глядя на пистолет в руке. Потом перевёл взгляд на Гамильтона. Он смотрел на него долго. Смотрел долго.

– Его ведь тоже можно «заставить забыть», как Росса и Салливан… - тихо проговорил Лютер.

– Нельзя, - покачал головой я. – Он знает о «Никадемусе» слишком долго. Ведь он сам его создал. «Забыть» не получится.

Лекс рывком поднял пистолет, держа его за рукоятку, и прицелился в Гамильтона.

Я молча смотрел.

Лекс держал пистолет, направленный на привязанного к креслу Гамильтона.

Я ждал. Не двигаясь и не говоря ни слова.

Лекс держал пистолет. Указательный палец его, продавив пакет, лёг на спусковой крючок…

Часть 9

***

Лекс опустил руку с пистолетом. Потом он повернулся ко мне и вложил его в мою ладонь.

– Уничтожь цветы, Кларк, – со вздохом сказал он. – Я понял тебя. Не дурак.

– Хорошо, – улыбнулся я, после чего быстро, но методично испепелил взглядом все колбы с «Никадемусами». Все записи по проекту, оставшиеся в работе семена и рассаду я уничтожил раньше, ещё до появления младшего Лютера. – «Дурак на троне» никому не нужен.

– А что бы ты сделал, если бы я всё же выстрелил? – наблюдая за поднимающимися белыми дымками, спросил меня он, засовывая руки в карманы брюк и немного сутулясь.

– Ничего, – пожал плечами я.

– Пистолет был не заряжен? – предположил он. Вместо ответа я выставил руку в сторону, туда, где не было ничего ценного, опасного или могущего дать сильный рикошет, и выстрелил. Грохот заставил Гамильтона вздрогнуть всем телом и забиться в скотчевых путах сильнее, продолжая яростно что-то мычать. Пуля пробила стенку пустого ящика, оставив явно видимое отверстие.

– Ничего бы не сделал, Лекс, – повторил я. – Просто ушёл бы и забыл о том, что у меня когда-то был друг.

– А как же всё то, что я о тебе знаю?

– Ты всё равно не смог бы ничего из этого использовать: вопрос с властями я уже решил, а СМИ… ты ведь прочитал «Акт Кеннеди», как я тебе советовал? – Лекс кивнул. – Так вот: существование «металюдей» – государственная тайна. Тем более «металюдей», состоящих на государственной службе. Попытайся ты что-то обо мне вбросить в СМИ, как в тот же день оказался бы на скамье подсудимых по обвинению в государственной измене. Так что, ничего бы я не стал делать. Просто ушёл бы.

– А Гамильтон? Что с ним теперь? – нахмурился Лютер, переведя взгляд на связанного бушующего учёного. – Он ведь видел, как ты… сжёг растения? Да и вообще: всё это, - неопределённо повёл головой Лекс.

– Ничего он не видел, – улыбнулся я. – У Профессора в лаборатории произошёл маленький несчастный случай: колба с одним из взрослых цветков случайно лопнула прямо у него в руках.

– «Случайно»? – скептически приподнял бровь Лекс.

– Откуда мне знать? – пожал в ответ плечами я.