Неразгаданная

В этой тираде девочка почувствовала какие-то отблески собственных ощущений. Она улыбнулась и примирительно произнесла.

– Вы злой какой-то, можно подумать, что Вы себя терпеть не можете.

– Станешь тут злым, когда всякие взрослые пигалицы, моим кружковцам ровесницы, вдруг внучками оказываются, а какие-то козлы по телефону им общаться со мной не дают..– Рита вдруг с ужасом подумала о Валентине,– а себя я терпеть могу, еще как могу,– смеясь продолжал дед Олег,– просто я думал, что закономерность рода на твоем отце и прекратится, а н-нет, вижу, что природа еще одного избранного сотворить умудрилась.

Рита его не слушала, она кинулась к телефону.

– А ты знаешь, что твой отец на самом деле выдающийся поэт?

Рита застыла с гудящей трубкой в руках.

– Секундочку,– спокойно произнесла она.

– Алло? Валентин? Я все-таки задерживаюсь, ибо разговор у меня тут очень важный.

– Ты издеваешься?!

– Алло? Алло? Дядя Валик мне ничего не слышно, приду в шесть часов, алло?

Рита положила трубку и вернулась за стол.

– Выдающийся поэт?

– А чего тебя это так интересует? Пишешь?

Рита кивнула.

– Так я и знал… А читаешь что?

Девочка на секунду задумалась.

– В основном мама снабжает литературой. Вот Жоржа Оруэлла недавно прочла.

– Почитай что-нибудь, из своих текстов.

Дедушка Олег испытывающе взглянул на внучку и принялся слушать. Рита неожиданно для себя вспомнила написанное утром стихотворение.

– Похвально… – пробурчал он, после того, как Рита наскоро проговорила последнее четверостишье, – Придется слегка заняться твоим образованием, раз задатки видны…

– Вы обещали рассказать. Мой отец… – напомнила Рита.

– Мой сын… – подражая тону девочки, произнес дед Олег,– тут рассказывать нечего. Печататься – не печатался, а вот пишет великолепно. На, дома почитаешь.

Рита дрожащими пальцами взяла из рук старика тетрадку истрепанную до безобразия.

– Расскажите о нем.

– Родился он в Харькове, был зачат в одну из жарких летних ночей, во время безумного любовного приключения молодого студента, то бишь меня, и взрослой медсестры из до жути интеллигентной семьи. В брак это приключение, слава богу, не переросло, хотя я честно хотел жениться. Её родители, мудрые люди, были категорически против. Когда твоему отцу стукнуло тринадцать Лариса, твоя бабушка, привезла его мне сюда, дабы посвятить хоть какой-то отрезок жизни самой себе. Но не успела, ибо за три дня, что провела в Лобытнангах, умудрилась влюбиться в моего друга и остаться в этом городе очень на долго. Так рос твой отец. Он был парнем вполне разумным, чтобы не мешать матери и отчиму, но навязчивым ровно настолько, чтоб превратить мою жизнь в ад: ни одна из приводимых мною в дом женщин не уходила без каких-либо подначек со стороны Сереженьки, возомнившего, что мы с ним будем до скончания века жить наедине. Когда я мягко, ну, как мне показалось мягко, объяснил парнишке, что вообще-то нам не мешало бы завести новую маму, он ужасно обиделся и сбежал из дому. Я его нашел через две недели. В Москве. Выяснилось, что он вот уже две недели живёт с бомжами на вокзале. Мальчишка был уже взрослым, посему его отказ возвращаться ко мне я не мог не принять во внимание. Пришлось за уши поступать его в один из Харьковских вузов и селить в общагу. Из института его регулярно выгоняли, я прилетал, платил деньги и заставлял его вернуться к учебе. В результате через одиннадцать, вместо положенных пяти лет он таки, получил диплом, который в будущей жизни ему абсолютно не пригодился. Параллельно с учебой, твой отец связался с какими-то хиппи и, проповедуя благие вести о правильности нищеты, слонялся звукорежиссером какой-то неизвестной группы. Помимо этого он тогда в первый раз задумал жениться. Не вышло. Точнее, прожил он вместе со своей женой всего лишь две недели. Его выгнали ее родители за то, что молодожены заперлись в своей комнате и не выходили оттуда ни на час, забросив все дела и учебы. Расставался он со своей супругой явно без скорби. А вот потом начались настоящие проблемы. Он встретил твою мамочку – в результате очередная женитьба. Я его отговаривал, я ему объяснял, что ему еще рано жениться, а он твердил о какой-то великой любви. Как видишь, я оказался прав – любовь эта прошла бесследно.

– Вы не правы,– Рита позволила себе вмешаться,– во-первых, любовь эта закончилась спустя очень много лет, во-вторых, вовсе не бесследно, ибо вот перед вами сижу я. И о чувствах моих родителей попрошу отзываться с должным уважением.

– Тьфу ты, узнаю в тебе породу. Это, конечно, хорошо, но, девочка моя, принадлежность к роду Морских, кроме дерзости и бесстрашия, ещё очень ко многому обязывает.

– Что там было дальше с отцом? – не слушала Рита.

– Тебе виднее, с момента его второй женитьбы, мы с ним больше не общались.

– Вы же говорили, что следили за каждым его шагом.

– Я такое говорил?– дед Олег рассмеялся..– Запомни, девочка, склонность к преувеличениям – отличительная черта нашего рода. И это не плохо, так просто есть. Ну, если честно, я иногда наводил справки через общих знакомых. О тебе мне эти справки ничего не докладывали…

Рита подумала, что он почти прав.

– Неужели вы без него совсем не скучали?

– Подумай, если бы ты уехала от матери, ты бы скучала без нее?

Девочка задумалась.

– Да.

– А почему при мысли об этом глаза загорелись? Хочется уехать?

– Ну, судя по всему у меня это наследственно,– кухня деда Олега наполнилась смехом.

– Вот видишь, ты сама все понимаешь. Скучать – скучаем, видеться не можем. Потому что любая привязанность лишает свободы. А мы устроены так, что без неё прожить не можем…

В двери завозился ключ и в квартиру вошел промерзший Славик с печеньем.

– Ты чего так долго?

– Я друзей встретил. Разговаривали. Они как прицепились, когда у тебя концерт, когда концерт? А я ничего ответить не могу. Вы ж молчите.

– Когда придет время, я вам скажу.

– Ну, когда оно уже придет?

– Увидишь, почувствуешь. Когда поймешь, будто то, что ты делаешь – это первостепенно, тогда и настанет время.

Рита удивленно следила за этим диалогом, подсознательно ощущая, что сейчас речь идет о чем-то очень важном для нее. Вдруг большие кухонные часы пробили шесть раз. Рита испуганно вскочила и направилась к выходу.

– Чего ты так дергаешься?– дед Олег прошел за ней,– посиди еще.

– Я в шесть обещала быть дома!!!

По серьезному испугу внучки дед Олег понял очень многое о ее семье.

– Дай-ка мне свой домашний телефон, хочу поговорить с твоими родителями.

Девочка на секунду задумалась, но потом, отрицательно помотав головой, тихо произнесла:

– Не надо, пока не надо, когда будет надо, я сама скажу.

Морские поняли друг друга и Рита ушла. Славка важно отправился провожать свою новую знакомую.

– А о каком таком концерте шла речь, а?– Рита безуспешно пыталась скрыть волнение.

– Когда я одной своей знакомой сказал, что скоро у меня выступление, она, покраснев, спросила, в каком фильме я снимался. Причём с такой же интонацией, как ты сейчас спрашиваешь о концерте…

Рита даже слегка обиделась. Но Славик тут же решил отвечать, не дав ей время вспылить.

– Твой дед, хоть и малость «того», чокнутый, но все же великолепный руководитель.

– Во-первых, он не чокнутый, он просто,– Рита на секунду замолчала, пытаясь сформулировать ощущения, испытанные ею при общении с дедушкой,– он просто видит все несколько глубже.

– Ага, глубже, чем оно есть на самом деле.

Рита подумала, что хотела сказать совсем другое.

– А концерт – это наша очередная идея-фикс. Твой дед руководитель нашего школьного духового оркестра. Он многому научил нас, сумел организовать настоящие, почти профессиональные условия для работы. Если мы выйдем на должный уровень, он обещал организовать концерт в большом зале Дворца Пионеров. Это очень классно…

“Ах вот значит какой у меня дедушка,” – пронеслось в мыслях у Риты.