Неразлучные. Близнецы

Спиной я упираюсь в нечто тёплое и живое.

— Тише, ведьмочка, тебе лучше не смотреть на это.

Знакомый голос. Кажется, Влада называет этого типа магистром Тенью. И трясётся при виде его словно лист осенний…

Но, боги!.. Какой это мужчина!

На добрую голову или больше, выше нашего скромного ростика. Волевое мужественное лицо с хищным изломом бровей и слегка чётко-очерченными чувственными губами. Ах, а как он улыбается…

Волосы у нашего магистра длинные и светлые, так и хочется руку протянуть, чтобы потрогать. Глаза тоже имеют некий хищный разрез. Чёрные, как сама тьма. Лишь на свету они меняют цвет и становятся карими. Руки ласковые и крепкие. А как он танцует…

Великий магистр Ордена Ночных Теней? Ну, ничего, бывает. У всех свои недостатки. Хотя недостаток ли это, я пока не определилась. Против троих зверей и их хозяина вышел в одиночку пока Влада слезами заливалась. И спасти успел.

Я развернулась к нему лицом и подняла голову, заглядывая в глаза. Дух захватывает от этих глаз. А он, кажется, удивился. Конечно. Влада же боится на него смотреть.

Пользуясь его замешательством, я положила ладошки на его плечи и, приподнявшись на носочки сапожек, заглянула за его плечо. Вокруг нас клубилась тьма. Мы сами находились в своеобразной сфере. А за сферой простирался сумеречный мир — изнанка, где обитали самые отвратительные сущности. В том числе и волки. Вот и они тут как тут, бродят за гранью сферы.

Читала я в одном до жути древнем труде, что это души существ, оказавшихся здесь, словно в ловушке. И оттого они вечно голодны и безумны. Привлекает их изначальная магия, ибо только она несёт освобождение. Вот и охотятся на ведьм, как только те попадут в поле их зрения.

Раньше такие сумеречные волки призывались волей мага. Тот накладывал на человека особое проклятие-метку, и гнали звери в сумерках свою жертву, пока не настигали. Сейчас грань с изнанкой истончилась и звери реагировали на сильные источники изначальной магии, то есть ведьм, и являлись к ним без всякого проклятия.

Можно выйти и сказать людям и нелюдям, что неправы они и можно всё изменить. Но нехорошо народ поступает с теми, кто учить их пытается. И чтобы исправить чужие и свои ошибки, кое-кому потребуется сделать финт ушами.

— Не страшно? — интересуется вдруг магистр.

— Неа, — отвечаю. В отличие от Влады, я девочка взрослая, и не то встречала. Волки, эка невидаль. Хозяин их за гранью сферы чего-то бормочет. Не слыхать ничего. Только серые мертвенные губы беззвучно шевелятся, глаза недобрым красным светом полыхают. — А мы надолго тут?

— До рассвета, — отвечает темноглазый. Всё-таки завораживающий у него взгляд. За душу берёт. И чувствую я, что ему непросто сферу поддерживать, да ещё и нас обоих в неё держать.

— Халликэр, — произношу я его имя. Непривычное оно. Не иначе как игра слов. «Халли» это всё равно, что «Халлэ» — имя божества смерти этого мира, «кэр» — ворон-посланник, а также «кэр» это на одном из древних языков «сын», «младший» или «птенец». Ну и получается вместе что-то вроде Посланник Смерти или Сын Смерти. Занимательное имечко. С какой стороны сократить даже не знаю. Ну, уж точно не смертью его звать. Пусть будет Младшим, если согласится. — Кэр?

Наш великий и ужасный магистр даже окосел слегка от такой наглости, но на имя откликнулся и кивнул. Но краснеть и глазки в пол опускать это у нас Влада будет перед ним. Не я.

— Кэр, можешь эти браслеты снять? Они магию блокируют.

— Могу, если скажешь, что задумала, — прищурился черноглазый.

— Поделиться силой хочу, только и всего, — ответила я с абсолютно честным взглядом. Проверить заодно кое-что хочу, но об этом говорить не обязательно. — До рассвета много времени.

Магистр кивнул и с удивительной лёгкостью снял наручники. Выкидывать не стал, а себе за пояс засунул. Хозяйственный. Я умилилась. И огорчилась заодно, так как ремешок с чёрной бусиной, который так бережно хранила Влада, пропал. Думаю, его сорвали, когда оглушили и надели браслеты.

Быть не в себе, скажу я по секрету, ужасно. Вот где я колюще-режущее возьму? У Влады нет и в помине. У меня всегда при себе было, а тут придётся ножиком Кэра пользоваться. Надеюсь, он чистый.

Сунулась к нему за кинжалом, но сверху тут же его рука легла.

— На минутку возьму и отдам, — пообещала я.

— Ладно, бери. Но кому сказать не поверят…

Священное или ритуальное оружие вроде атамэ у ведьмочки? Видимо, так и есть.

— А ты не говори. Это будет нашей маленькой тайной, — я подмигиваю.

Разрез на запястье получается точный и ровный. Прямо загляденье. Истинный талант не пропьёшь и за тысячелетие не растеряешь.

Возвращаю черноглазому магистру кинжал и обвиваю здоровой рукой его шею.

— Только держи меня, — прошу я, хотя знаю, что и так будет держать. У передачи силы через кровь есть свои плюсы и минусы. Самый важный плюс сейчас — это непосредственная передача. Некоторое время мы вообще будем крепко связаны, и я восполню его силы, просто находясь рядом. И я на время стану его маленькой батарейкой. Минус это слабость. Главное сознание не потерять, а то займёт Влада моё место и капец. Истерики и сопли нам с магистром сейчас ни к чему.

Когда его горячие губы обхватывают ранку от пореза, а руки прижимают к сильному мужскому телу, я вздрагиваю как от лёгкого электрического разряда. Он прокатывается по моей коже, вызывая странную мысль. Ещё никогда при донорстве мне не было так приятно.

Слабости почти нет, но я наблюдаю за процессом из-под полуопущенных ресниц, склонив голову к его груди. У ведьмочки обширный магический резерв и я даже не сомневаюсь в том, что мы продержимся до утра.

Когда он отстраняется от раны и внимательно смотрит на меня, я больше не вижу усталости в его глазах. Только силу. Моё собственное пламя.

Внимание привлекают губы, которые выглядят маняще. И алый след крови ничуть их не портит. Освободившейся рукой я притягиваю его к себе, зарываясь пальцами в его волосы, как давно мечтала сделать. Украдкой заглядываю в тёмные глаза, а затем касаюсь языком его нижней губы. Стираю улики — следы собственной крови. Он перехватывает мой язык губами и накрывает рот поцелуем. Умопомрачительно нежным и страстным. С солоноватым привкусом крови. Его правая рука скользит по моей спине и ложится на затылке, не позволяя отстраниться.

Так и хочется шепнуть: «я никуда не убегу». Мне нравится этот собственнический жест. Но я знаю, что не смогу не спать вечно. Влада вернётся. Она придёт со следующим пробуждением и ничего не изменить. Но сейчас, между светом и тьмой, в этом сумеречном мире, есть я и он. И что самое забавное — мы два страха ведьмочки. В нас обоих она чувствует угрозу.

Кэр прервал наш поцелуй сам, но не без сожаления.

— Ещё немного и я потеряю контроль над сферой, — покаялся он. — Ведьмочка моя. Почему же сейчас ты кажешься другой? Мне даже не хочется называть тебя мелкой. И ты не боишься смотреть в мои глаза. Кажется, что это сон, а когда проснусь, всё будет как прежде.