Нереальная реальность

– Правильно. Он работает без перерыва уже девять лет, и просто надо стереть пыль с экрана.

Соскребает толстенный слой пыли с ЖК‑экрана, за которым скрывается чистое изображение.

– Беру, – кричит покупатель.

…В универмаге на Степана кидается женщина с криком:

– Вы покупаете стиральную машину «Бош»?!

– Нет, не покупаю, – пытается возразить Степан, но хватка у женщины не по‑женски железная.

– Вы купите ее! И каким порошком вы будете пользоваться?

– Зубным.

– Ах, нет. Только «Ариэль»…

– Мама! – восклицает рядом перепуганная девица, держа за рукав женщину. – Ты пользуешься этим моющим средством?!

– Да, дочка. А как может быть иначе?

– Но ведь «Фэри» требуется в два раза меньше!

– Правда? – пораженная мама застывает. – Но ведь так не бывает.

– Бывает, – расплывается в счастливой улыбке девица. – Даже я с этим средством стала экономной.

– Не верю!

– Давай поспорим на твою норковую шубу. Проведем эксперимент.

– Давай проведем эксперимент. Если это правда, шуба того стоит…

– Только в нашем магазине праздничные скидки на зимнюю одежду в сто двадцать процентов!..

В номере отеля тоже покоя не было. Сутра до вечера в дверь стучали, предлагали сотовую связь, компьютеры, мыло и прокладки.

Стук‑стук. Две десятиклассницы на пороге – одна страшная как смертный грех, с бугрящимся лицом, другая – очень даже ничего. Та, которая ничего, восторженно орет:

– У меня раньше были прыщи.

– Правда? – обреченно вздыхает Лаврушин.

– Да, здесь, здесь и – здесь, – неприлично оттягивает она вырез. – Но я мылась «Клеросилом». А она не мылась, – кивает на подругу.

– Заметно.

Они горланят хором:

– Ты не мойся больше мылом. Забавляйся «Клеросилом». Бай‑бай, прыщики…

Пять минут спокойствия. Тук‑тук. Лучащийся человеколюбием субъект извлекает из твидового пиджака пластмассовую бутылочку, отодвигает хозяев, целеустремленно мчится в туалет и начинает чистить унитаз, приговаривая:

– Даже в чистом унитазе остаются бактерии. Только «Диди сэвэл» обеспечит настоящую чистоту. Если после него вы увидите там хоть одну бактерию, я слижу ее языком.

Тук‑тук:

– Новая зубная щетка с бензоприводом – и вашими зубами можно будет перекусывать сталь!

Тук‑тук:

– Раньше мои волосы были безжизненными и ломкими. А теперь я мою их новым бальзамом‑ополаскивателем «Проктер энд Гэмбл», и вы не вырвите их и трактором.

Не пускать их было невозможно. Они были настырны, как иеговисты‑агитаторы, и взяли за правило – не отступать и не сдаваться. Да и отшивать их было просто опасно. Когда Степан заорал на одного посетителя, что ему не нужно такое дерьмо, как «Мулинэкс», тот, удивленно вытаращившись, хлопнулся в обморок и пролежал в нем до приезда «скорой». Отказом или грубой репликой в отношении предлагаемого товара здесь можно было угробить. Поэтому приходилось выслушивать все это. Голова болела, и иногда хотелось кого‑нибудь пристрелить, но – мечты, мечты…

Впрочем, после всех прошлых переживаний друзья чувствовали себя здесь относительно комфортно. Хотя бы никто ни за кем не гнался, никого не резали, мертвецы и маньяки не тревожили ночной сон, гестаповцы и милиционеры не орали: «Цель заброски, явки?»

И все было бы хорошо, если бы… Они вышли на прогулку и неторопливо шли вдоль Липтон‑стрит. Они с успехом отбились от десятого агитатора, предлагавшего средство против вшей, клопов и соседей.

– Смотри! – воскликнул Степан.

По Липтон‑стрит неторопливо, проехал длинный черный лимузин. Он был похож на вышедшую на охоту боевую субмарину, которая нащупывала пеленг. Только пеленг был пока нечеткий. Иначе человек в черном плаще понял бы, что те, кого он искал – рядом. Рукой подать.

Машина притормозила, и у друзей, метнувшихся за киоск назеты «Аргументы и факты», упало сердце. Но машина, набирая скорость, двинулась вперед и свернула на Нескафе‑авеню – бывший проспект МММ.

– Я бы на вашем месте поспешил, – послышался сзади знакомый голос.

Он принадлежал человеку в синем плаще.

– Опять вы? – воскликнул Лаврушин, оборачиваясь и унимая дрожь.

– Вы наблюдательны, – усмехнулся человек.

– Куда спешить?

– Искать Большого Японца.

– Мы не нашли его в Караван‑сити.

– Обстоятельства. Он должен был бежать. Враг силен. Он становится сильнее и сильнее.

– Какой враг? Что происходит?

– Холод сковывает все большие пространства.

– Кто вы? Кто этот болван в черном со сворой шавок?

– Я бы не отзывался о нем так непочтительно. Часто выпущенное слово не вернешь.

– Что он к нам привязался?

– На все в мире есть причины. А для того, чтобы он тратил на вас время, причина должна быть серьезная.

– Но кто он? – не отставал Лаврушин – для него человек в синем плаще был хоть какой‑то надеждой разобраться в происходящем.

– Поймете. Все поймете.

– А зачем мы нужны вам?

– И это вы поймете.

– И если мы нужны вам, то почему вы просто не поможете? – встрял Степан.

– Мы помогаем. Путать следы вашим преследователям – это нелегко и опасно.

– А нам что теперь? – с отчаяньем в голосе вопрошал Лаврушин.

– Здесь становится опасно. И холодно. «Пианино». Только вы можете помочь себе.

– А когда…

– Все. Хватит вопросов. Я и так сказал больше, чем должен.

Незнакомец взмахнул плащом, так что опять показалась рукоять меча, обернулся и размашистым шагом направился прочь. У друзей было чувство, будто их беспардонно надули.

<