Нерон

Невольники подняли носилки.

— Остановитесь! Что это такое? — произнесла Домиция, вскакивая с подушек.

До нее донесся хриплый, подавленный крик, раздавшийся в храме.

Царица в ужасе осмотрелась по сторонам. Павильон мрачно возвышался между деревьями. Домиций показалось, будто у входа поставлены сторожевые.

— Это, вероятно, сова! — равнодушно заметил Силий. — Вперед! — повелительным тоном повторил он.

В группе воинов послышался смех. Кто-то захлопнул двери храма. Кругом стемнело; только из отверстия крыши виднелся красноватый свет, падавший на вершины деревьев. Вслед за тем Домиция услышала стоны, топот, шарканье ног по каменному полу храма.

— Пустите меня! — дико вскрикнула императрица. Вскочив с подушек, она собиралась выпрыгнуть из паланкина, как вдруг к ней бросился начальник стражи.

— Государыня, это невозможно! — сказал он, удерживая женщину.

— Оставь меня! Я хочу знать! Пусти! — захрипела она, задыхаясь и отталкивая воина. — Что там происходит?

Воин молчал.

— Парис больше не опасен теперь твоему супругу… — медленно произнес Силий после паузы, сопровождая свои слова серьезным взглядом. Когда Домиция, не помня себя, принялась царапать ему лицо и укусила руку, он схватил ее за талию и, несмотря на крики, опрокинул на подушки носилок, приказывая невольникам трогаться быстрее.

X

Отворяя рано утром свою лавочку близ храма Венеры, цирюльник Муций увидел на мостовой, у одной из колонн, темный предмет.

Брадобрей сообщил о своей находке соседу-ткачу, бросился к месту, где лежал таинственный сверток, и вскрикнул от испуга. Вся земля вокруг была пропитана кровью, бежавшею из-под груды беспорядочно набросанных плащей.

Откинув их в сторону, Муций в ужасе позвал соседа.

Подошедший ткач тотчас узнал заезжего римского актера. Утренний ветерок шевелил шелковистые кудри покойника. Лоб умершего, гладкий, как слоновая кость, был холоден; в складках красивого рта застыло выражение боли; неподвижные глаза смотрели на небо. Правая рука была крепко прижата к груди, где зияла широкая рана…

— Посмотри-ка, солдатский плащ! — заметил ткач, поднимая с земли одежду, которою был прикрыт Парис. — Здесь вчера целый легион был.

— Это, конечно, кто-то из римлян, — прошептал Муций, рассматривая хламиду воина. — Ты слышал шум или драку на улице?

— Все было тихо. Его, вероятно, принесли сюда, чтобы скрыть следы преступления, — прошептал ткач, подозрительно оглядываясь по сторонам. — Надо же, в такой плащ завернули. Совсем улик не боятся.