Несчастья запасной невесты

Выражение его лица смягчается.

– Мне жаль. У моей мамы и отчима были свои недостатки – в конце концов, они были людьми, но они были отличными родителями. Хотя я знаю, каково это быть невидимым и неуместным. Я провел много времени, размышляя, почему мой собственный папа никогда не хотел меня, почему моей маме пришлось выйти замуж за кого-то другого, чтобы найти парня, которому не насрать на меня.

Я киваю. Кажется, будто он действительно понимает.

– Нужно было вырасти, чтобы понять, что мои родители не были ужасными, безразличными или пренебрегающими намеренно. Они просто выбрали профессии, которыми были настолько увлечены, что иногда забывали обо всем остальном. В некотором смысле они представляли, что несли государственную службу. Мой папа говорил правду обществу. Моя мама добавляла в мир красоты и аутентичности.

– Но было бы неплохо, если бы они также помнили, что были родителями, верно?

Я киваю.

– Точно. Но мне не на что жаловаться. Я выросла в хорошем доме, ходила в хорошие школы, имела замечательных друзей. Никто не бил меня. Я никогда не голодала. Я не должна жаловаться.

– Но все хотят, чтобы их любили, – мягко говорит он.

Может я просто устала или, может быть, мои чувства обострены, потому что за последние несколько часов этот человек раскрыл мое тело и душу всеми возможными способами. Все, что я знаю, это то, что мои глаза наполнились слезами.

– Да, – я фыркаю, решив поднять внезапно опустившееся настроение. – И любить в ответ. Не мог бы ты дать мне еще одну порцию этой незабываемой картошки?

С понимающей улыбкой он протягивает мне круглую банку и мою вилку, затем начинает уплетать собственный ужин.

– Боже, удивительно. Я был голоден.

– Я тоже, – не только по еде, но по великолепному сексу, влечению и пониманию.

Мы оба поели, и я решила, что сегодня я больше не беспокоюсь о калориях. Карсон пойдет на работу через несколько часов, и я заплачу покаяние скудным завтраком, долгим занятием йогой и часом на велотренажере, который я заметила в углу.

Наконец, мы оба с удовольствием закончили уплетать стейки и гарниры. Карсон стонет и ложится обратно на кровать, обхватив рукой мою лодыжку и проводя пальцами вверх и вниз по моей икре.

– Это самое счастливое время с тех пор, как я переехал сюда. Я бросил всех друзей и погрузился в компанию, о которой знал только мимолетно. Половина управленческого персонала была против меня с той минуты, как я вошел в дверь, и у меня нет причины уволить их. Поэтому мне пришлось потрудиться, чтобы медленно изменить их мнение. Суета была настоящей сукой.

– Это звучит как огромное количество работы. Хотел ли кто-нибудь из существующих руководителей взять на себя ответственность за компанию? – Я пожала плечами. – Если так, то почему бы не позволить им?

– Потому что это было последнее желание моего отца перед смертью, чтобы я взял бразды правления. Часть меня думает, что он не был со мной при жизни, поэтому решил оставить часть себя после смерти. Несколько моих друзей сказали, что это звучит как принятие желаемого за действительное. Может быть и так. Но эта компания значила для него все. Теперь, когда я пробыл здесь почти шесть месяцев, я понимаю. Подумай о количестве людей, которые наслаждаются своей конфетой за любимым фильмом, или наполняют пасхальные корзины своих детей, или едят что-то, что приготовили в «Свит Дарлин», потому что это напоминает им их собственное детство. Я получаю почту каждый день от обычных людей и сотрудников, которые благодарят меня за то, что я не позволил их любимым угощениям умереть вместе с моим биологическим отцом.

Мой двоюродный брат Джаггер руководил организацией в течение нескольких месяцев, между катастрофической травмой головы Эдварда и днем, когда его сняли с жизнеобеспечения. Брат сокращал расходы, потому что должен был, он узнал это в одном классе по бизнес–администрированию в колледже, который он посещал, но это означало, что он снижал качество и оплату труда сотрудников. Он ничего не знал о том, как управлять организацией, тем более такого размера. Когда я понял, что он сделал, я разозлился на моего биологического отца. Я не очень хорошо знал Эдварда, но я многое узнал о человеке, которым он должен был быть, читая его заметки, файлы и переписки. Я понимаю, как он хотел, чтобы «Свит Дарлин» развивалась, поэтому это то, чем я занимаюсь.

Я восхищаюсь Карсоном еще больше за это. Я знаю, как легко обижаться на родителя, который не оберегал тебя в детстве. Но он был выше этого и поставил себе новую цель.

– Я уверена, что ты сделал бы его очень счастливым. То, что ты сделал, не легко. Под тяжестью горя потери человека, которого ты никогда уже не узнаешь, и ответственностью, которую он возложил на тебя, многие люди уже сломались бы.

Он задумчиво кивает мне.

– Это стоило многих усилий. Я не брал выходного месяцами. Но сегодня, быть здесь с тобой... Это все, что было мне нужно. Спасибо, Элла.

– Стоп. Ты заставляешь меня краснеть, – я его дразню.

Затем хитрая улыбка украшает его лицо.

– Я могу сделать больше, чтобы ты покраснела, дорогая. Иди сюда...

Этот голос, который я теперь так хорошо знаю, заставляет меня дрожать. Глубокий и низкий. Он полон одержимости и греха.

– Что, если я откажусь?

Я не могу удержаться, чтобы не дразнить этого мужчину. Дразнить его. Соблазнять его. В ответ он осуществляет самые сексуальные угрозы. Мы снова так быстро и легко попали в эту ситуацию, и я начала привыкать к тому, что могу завести этого большого мужчину, не используя ничего кроме, моих слов, голоса и выражения лица. Это возбуждает. Черт возьми, он возбуждает. Я хочу большего.

– Я заставлю тебя, малышка. И как только я доставлю тебя туда, куда хочу, я сделаю твои мучения намного хуже …

Я подхожу к нему ближе, прижимаюсь своим животом к его и закидываю на него ногу.

– Так?

Он проводит рукой по моему телу, начиная с моего плеча и пробираясь по спине и по моей заднице, накрывая одну половинку и притягивая меня ближе.

– Да. Я непонятно выразился?

– Совсем нет, – усмехаюсь я ему. – Но ты все еще лапаешь меня вместо того, чтобы заняться делом, так что я могу предположить, что ты не очень серьезен в своих словах. Какой позор...

– Ты бросаешь мне вызов, женщина?

– Может быть, – моя улыбка становится шире. – Это заставляет тебя дрожать от страха?

– Во-первых, я не боюсь, – рычит он. – Во-вторых, если ты серьезно, дорогая, я готов.

Мое игривое выражение лица становится полностью самодовольным, потому что он даст мне именно то, чего я хочу... Но он этого не делает. Вместо этого мужчина спрыгивает с кровати и выходит за дверь спальни.

– Карсон?

– Готовься, – кричит он, отдаляясь.

Я слышу, как на кухне открывается и закрывается ящик, после чего следует электронный звуковой сигнал духовки. Что он делает? Грохот тарелок мне ничего не говорит. Когда я слышу, как он топает обратно в спальню, я сижу и откидываю локоны с моего лица. Я уже видела себя в зеркале ранее. Тьфу. Есть причина, по которой люди называют это «сексуальными волосами».

– К чему?

Нет ответа.

Я почувствовала запах рая, прежде чем увидела что-либо. Мгновение спустя, Карсон заходит через дверь совершенно голым – что, поверьте мне, само по себе убийственно – с тарелкой, наполненной хлебным пудингом, который он заказал в стейк–хаусе. Он покрыт сливочным соусом, похожим на ваниль, но легкий карамельный оттенок и запах лесного ореха говорят мне, что это нечто более удивительное.

– Мы собираемся съесть это в постели?

Он бросает мне вызывающий взгляд.