Несколько дней в аду

Эйнджелу захотелось придушить Чака. Он никак не мог отделаться от одной мысли – кто-то когда-то сказал, что, если человек способен мучить и убивать животных, значит, рано или поздно он то же самое сделает с человеком.

– Ты понимаешь, что Аарон не должен приближаться к нему? – сказал Эйнджел.

– Да. Но я не хочу, чтобы Аарон узнал истинное лицо своего отца. Это все равно что сказать ему, что его отец – чудовище.

Чак оставил машину подальше от дома Расти Барнса и по изрядно заросшему газону направился к зданию. Держась у самой стены, он обогнул дом и проскользнул к двери.

Перед тем как приехать сюда, он принял меры предосторожности – позвонил в газету из телефона-автомата, услышал голос Расти и повесил трубку.

Если ему придется просить Грейси впустить его, что ж, так тому и быть. Хотя лучше было бы застать ее врасплох.

Чак протянул руку и осторожно потрогал ручку двери. Заперто. Он не хотел рисковать и использовать ключи, пусть Гейси не знает о них.

Чак легонько постучал в дверь, подождал, потом постучал сильнее и уже потянулся к карману, где лежали ключи, как за дверью раздался голос:

– Кто там?

Грейси была девушкой осторожной.

– Это Чак, милая.

Ах ты, чертова сука.

Грейси открыла дверь и посмотрела на часы.

– Я помешал? – спросил Чак.

Он должен держать себя в руках и показать ей, что случится, если она не сделает то, что он ей велит.

Грейси натянуто улыбнулась, и он увидел в ее глазах страх.

– Конечно нет. Проходи.

Чак вошел и подождал, пока Грейси не окажется в шаге от открытой двери в ее квартиру. Тогда он поднял ногу в тяжелом рабочем ботинке и нанес удар по ягодицам Грейси. Удар был такой силы, что она, вскрикнув, влетела в свою квартиру и упала. Чак вошел и захлопнул за собой дверь.

– Вставай, – прошипел он сквозь зубы, – ты, чертова шлюха, поднимай свою задницу с пола, или я прикончу тебя прямо здесь. Я буду бить тебя по лицу до тех пор, пока от него ничего не останется.

Грейси всхлипнула, встала на четвереньки, подползла к креслу и с трудом выпрямилась.

– Моя спина, Чак… – Она прижала руку к пояснице. – Она разламывается от боли. Что я сделала? За что ты так со мной?

– Потому что ты обещала мне кое-что и не сдержала слово. И теперь по твоей милости у меня совсем не осталось времени. Это ты все испортила.

– Я не…

Чак нанес ей такой удар в живот, что она согнулась от адской боли и со стоном повалилась на пол. Чак сжал губы. Ни одна баба не помешает ему использовать выпавший ему шанс.

Грейси медленно перекатилась на другой бок и застыла, тихо всхлипывая.

– Я не знаю, что я сделала не так.

– Я сказал, что ты должна делать, – сказал Чак, опускаясь возле нее на колени, чтобы видеть ее лицо. – Я дважды велел тебе держаться подальше от Эйлин и остальных, но с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз, ты уже несколько раз разговаривала с ней. Ты солгала, когда пообещала, что она никогда не узнает о нас. Никто не может солгать мне безнаказанно.

– Чак… – он едва расслышал свое имя в хриплом шепоте, – я никому ни слова не сказала.

Чак разорвал на ней блузку, потом лямки бюстгальтера. Грейси пыталась сопротивляться, но все было бесполезно. Сильные руки Чака стянули с нее хлопковые шорты и вместе с ними трусики.

Грейси попыталась сесть, со слабой улыбкой расстегнула бюстгальтер и отбросила его в сторону. Помада размазалась по ее подбородку, тушь потекла, образовав черные круги под глазами.

– Так сделай это, – сказала она, – делай со мной что хочешь. Я не причинила тебе никакого вреда, но ты можешь наказать меня. А потом я скажу тебе, что собираюсь делать сегодня вечером.

– Скажи сейчас, – потребовал Чак, быстро раздеваясь.

Ее тело было соблазнительно упругим, она обладала воображением, которое превращало каждое занятие сексом в феерию.

– Скажу, когда захочу. Сначала докажи, что я должна тебя слушаться.

Чак заметил кровь в углу ее рта и выругался. Ему казалось, что он в совершенстве овладел искусством не оставлять следов. По крайней мере, на тех частях тела, которые не закрывала одежда.

Его джинсы полетели на пол. Грейси привалилась к стене, маня его к себе. Чак подошел так близко, что их тела соприкоснулись. Он вошел в нее и крепко прижал свои бедра к ее бедрам. С каждым ударом он вскрикивал, возбуждаясь все больше.

– Тебе ведь нравится, – стонал он, – скажи мне, что тебе это нравится. И пообещай, что больше никогда не подойдешь к Эйлин… или к Аарону…

Наконец Чак остановился и открыл глаза. Лицо Грейси было совсем рядом, и на нем была написана откровенная ненависть.

– Грейси?

– Через полчаса твоя драгоценная Эйлин будет здесь. Я собираюсь угостить ее чаем и печеньем. Она сама напросилась ко мне в гости, хочет сказать спасибо за то, что я оказалась хорошей подругой. Может быть, я скажу ей то, что она не ожидает услышать.

Чак оттолкнул ее, и она упала в кресло.

– Живо одевайся, идиотка!

Чак быстро натянул джинсы. Грейси сидела в кресле, глядя перед собой застывшими глазами.

– Черт бы тебя побрал, Грейси, подними свою задницу. Давай одевайся. Умойся и подкрась губы какой-нибудь светлой помадой. Шевелись!

Грейси не двигалась.

Подхватив ее на руки, Чак отнес ее в спальню, швырнул ей одежду.

– Одевайся.

Грейси медленно надела нижнее белье, розовое хлопковое платье и белые сандалии. Чак сам расчесал ее волосы, благодари Бога за то, что у нее короткая стрижка. Потом он умыл ее лицо и принялся рыться в ящике комода, где она хранила косметику.

– Убирайся, – проговорила Грейси и оттолкнула его, накрасила губы и ресницы.

Чак облегченно вздохнул, увидев, что она выглядит так, будто ничего не случилось.

– Детка, можно я зайду через пару часов посмотреть, как у тебя дела?

– Если ты еще раз приблизишься к этому дому, я позвоню в полицию. Теперь будем играть по моим правилам.

– Послушай…

– Нет, это ты послушай. Я собираюсь встретиться с Эйлин. Ты не узнаешь, что между нами произошло до тех пор, пока я сама не решу тебе рассказать. А теперь убирайся отсюда.

– Прошу тебя, Грейси, – сказал Чак, протягивая к ней руки.

Грейси обошла его, прошла через спальню, гостиную и вышла из квартиры. Когда Чак догнал ее, она стояла у входной двери, распахнутой настежь.

– Грейси… – сказал он, посмотрел ей в лицо и вышел из дома. – Ты позвонишь мне вечером? – спросил он, обернувшись.

Она молчала. Чак услышал шум мотора подъезжающей машины и бросился бежать. Через мгновение он скрылся в кустах.

Глава 40

Эйлин толкнула дверь «Безделушки» плечом, сгибаясь под тяжестью огромной коробки. В ней лежала свежая индейка от Сэди и Сэма, приправы и все прочее, что Эйлин было необходимо, чтобы сотворить рождественский ужин. Пироги остались в фургоне, все сразу она бы не дотащила.

Несмотря на протесты Эйлин, Сэди положила ей в коробку своих домашних пирожков.

– У тебя было трудное время, – сказала Сэди. – В конце концов, я же твоя соседка.

Сэм просил передать Сонни и Аарону, что рад будет их возвращению, когда ситуация позволит.

Магазин встретил ее рождественской музыкой и перезвоном колокольчиков на елках.

– Эйлин! – воскликнула Сью-Джо. – Тебе не следовало бы приходить, но я так рада тебя видеть! Ты выглядишь гораздо лучше. Не беспокойся о магазине, тут все идет хорошо. У нас все под контролем.

Из кладовой выглянула миниатюрная женщина с огромными голубыми глазами и копной вьющихся черных волос. Увидев Эйлин, она всплеснула руками.

– Ух ты, Эйлин, целая и невредимая!

Это была Аурелия Борд.

– Этот город специализируется на драматических историях, – сказала она. – Я ожидала увидеть женщину без головы.

Эйлин рассмеялась и опустила свою ношу на один из столиков рядом с ярко-красной кофемашиной. Рядом с кофемашиной красовалась ваза с леденцами и конфетами в пестрых фантиках. Этот магазин – ее детище – прекрасно обходился без нее. Отовсюду доносился веселый смех покупателей, расхаживавших между огромными корзинами с подарками.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Эйлин Аурелию. – Я думала, вы с Ником не успеете вернуться к Рождеству.

Аурелия и Ник Борд поженились год назад. Аурелия была юристом, но, разочаровавшись на какое-то время в своей профессии, устроилась в магазин к Эйлин.

– Я хорошо провожу время. Ник дома, приглаживает перышки Делии, как я это называю. Она слегка разозлилась, что мы так поздно вернулись. Я собираюсь открыть свой офис только после Нового года, поэтому, когда я услышала, что случилось, решила прийти и помочь Сью-Джо. – Аурелия улыбнулась. – И еще мне нужно купить подарки.

Из соседнего салона в магазин ворвалась громкая музыка – что-то вроде тяжелого металла. Эйлин поморщилась.

– Что это за барахло? – спросила Аурелия, указывая на коробку, которую принесла Эйлин.

– Прежде чем я поеду домой, мне нужно заглянуть к Расти. Тут мой рождественский ужин – индейка и все прочее. Не таскать же это с собой. Если бы Сэм и Сэди не позаботились о нас, жевать бы нам бутерброды в сочельник. Мне нравятся бутерброды, особенно с соусом чили, но это же нельзя назвать рождественским блюдом.

Сью-Джо и Аурелия покачали головой.

– У нас Делия устраивает прием, – сказала Аурелия.

– А я завтра иду в ресторан Оны на детский праздник, – сказала Сью-Джо. – Потом мы будем ужинать дома. Придет Линетт, мы хотим приготовить что-нибудь для Фрэнсис и навестить ее в больнице. Эта Бетти Симс такая забавная. Она сказала, что хочет кофе с коньяком.

Эйлин улыбнулась.

– Как ты думаешь, это все поместится в холодильник? – спросила она Сью-Джо.

– Не беспокойся, мы позаботимся, чтобы твои припасы не испортились.

– Семья Бетти приехала? – спросила Эйлин, вспомнив слова старушки.

– Да, сын приехал. Симпатичный мужчина, но немного занудный, – сказала Сью-Джо. – Когда доктор Митч сказал, что Бетти нужен будет уход по крайней мере в течение двух недель, он сказал, что вряд ли сможет забрать ее домой. Говорит, его жена – хрупкое создание.

– Но разве ее пребывание в клинике не стоит кучу денег? – спросила Аурелия, распаковывая коробку Эйлин. – Кстати, мы уже все уладили. Когда она будет чувствовать себя лучше, Делия заберет ее к себе. Линетт говорит, Эйнджел предлагал ей переехать к нему, но Делия и Сабина решили позаботиться обо всем сами.

Эйлин вышла из магазина и из торгового центра. Она звонила Аарону и Сонни и узнала, что у них побывала Делия и Эйнджел, обеспечившие их едой. По-видимому, Делия решила решить все проблемы города.

Мальчики и Локум должны были вернуться домой к ужину.

Успеет ли она приготовить индейку?

Ненавидя себя за это, Эйлин позвонила в «Безделушку» и попросила Аурелию.

– Мне неудобно просить тебя, но я, кажется, не успею приготовить индейку дома. Ты не в курсе, где еще это можно сделать?

– Я позабочусь об этом, – ответила Аурелия. – У меня есть на примете пара шикарных духовок. Пока.

Эйлин пообещала себе, что все последующие рождественские праздники она проведет спокойно. Если нужно, она уедет из города. Хотя нет, нельзя же бросить магазин.

Эйлин направлялась к дому Расти. Ей все больше не нравилась эта поездка. Ехать, чтобы встретиться с Грейси, не имея при этом понятия, о чем та хочет поговорить… к тому же сочельник.

Она так и не сказала Эйнджелу о том, что собиралась навестить Грейси, сказала только, что хочет заглянуть в «Безделушку». Придется вернуться как можно скорее, иначе он решит, что что-то случилось.

Когда Эйнджел позвонил в «Безделушку», трубку сняла Аурелия Борд.

– Аурелия? Что ты там делаешь?

– Веселюсь, – ответила она, – это все, что тебе нужно знать. Мы с Ником вернулись вчера.

Эйнджел помолчал несколько мгновений.

– Ладно. Хорошо. Эйлин там? Я у себя. Заглянул на стройку, проверил, как идут дела, и вернулся. Решил позвонить, узнать, как там Эйлин.

– Она уехала по делам, – ответила Аурелия. Она считала Эйлин и Эйнджела отличной парой, – но обязательно вернется сюда, потому что тут ее ужин. Вы ужинаете всей семьей? С мальчиками?