Несколько неспокойных дней

Странно это, если учитывать, что две жены его начальника очень набожны. С другой стороны, имея в жёнах представителей разных религий, лучше всего оставаться атеистом, так никому из женщин не обидно.

Они поднялись наверх. Тропинка удобная, местами ступеньки были явно вырезаны прямо в толще породы. Оказавшись на каменном карнизе, встали почти на самом краю. Озеро с высоты казалось совсем небольшим, да и глубина не поражала, отсюда даже дно было видно.

— Красиво? — Спросил Теодор, и, дождавшись его кивка, продолжил. — Раньше я часто сидел тут один. Если подняться ещё выше, будет пещера, в которой должен был жить небесный посланник. Нам запрещали туда подниматься, говорили, чтобы мы не беспокоили божьего человека. И мы все уважали старца. Точнее, уважал только я один, остальные были в курсе, что там никого нет. Мне было пятнадцать, когда меня сильно обидели, и я решил попросить у него совета. Залез наверх по этой отвесной стене, цепляясь только за засохшие лианы. Лез долго, несколько раз чуть не сорвался, но всё равно лез. И не нашел там никого. Пещера оказалась пуста и, кажется, такой она была всегда, хотя, почти все мои друзья утверждали, что видели старца не один раз.

Айрани опять помолчал, потом предложил:

— Полезли наверх или не хочешь?

— Как прикажет начальство. — Впервые подал голос он сам. Лезть без приспособлений не хотелось, но он и не такие высоты преодолевал. Даже на первый взгляд тут достаточно трещин, чтобы взойти наверх, как некоторые по лестнице поднимаются.

— С этого дня я тебе не начальство. — Огорошил его Теодор. — Я решил разорвать с тобой договор.

— Почему? — Если он лишится поддержки этой семьи, то можно сразу заказывать похоронную процессию. Слишком много он знает секретов, которые хотят узнать другие.

— Я хочу предложить тебе выбор. Обстоятельства так сложились.

— Какой же это выбор? — С сарказмом спросил он, указывая, что для него выбор между службой и смертью слишком очевиден.

— Выбор самый настоящий, уж поверь. Но окончательный ты сможешь сделать только там. — И указал наверх. — А тут просто ответь мне на вопрос: как ты относишься к женщинам-начальникам?

— Никак. — Помнится, пожал он плечами. — Мной никогда не командовала женщина. Я думаю, они очень разные, как и мужчины. От человека зависит. — Ну и от внешности. Красивой женщине и подчиняться приятнее. Наверное.

— Я имею ввиду конкретную женщину: мою жену, Викториану.

Тут он, вроде бы, сильно задумался. Жену начальника он уважал, но представить её в виде своего командира вот так сразу не мог. Он даже женщину в ней не рассматривал никогда, зная, что если что — смерть его не будет лёгкой. Слишком он много слышал про то, что делают ведьмы с предателями. А соблазнить жену начальника, по сути, и есть предательство.

— Я дам ответ наверху.

— Тогда полезли. — И пошел куда-то вбок. На самом краю каменного карниза на стене росли какие-то вьющиеся растения, среди которых обнаружилась простая верёвка с узлами, закреплённая где-то наверху. — Замечательно, с прошлого раза тут никого не было.

— Из дома вышла одна из ведьм. — Нарушил ход воспоминаний первый из дальнего наблюдения.

— Стоит на крыльце и потягивается. Какая малышка! Эх, я бы с такой позажигал. — Поддержал его второй, сидящий на перекрестном ракурсе.

— Зажигалка не отросла, помолчал бы уж. — Ответила им наблюдатель из группы, что контролировала возможные подходы к дому.

— Повертела головой и зашла обратно. — Доложил опять первый.

— Принял. — Ответил он сразу всем. Раз он не стал вступать в дискуссию, ребята поняли, что сейчас не время для болтовни.

Опять настала тишина.

Уже у входа в пещеру, они тогда посидели минут пять, переводя дух. Роджо представил, как по этим растениям лез пацан пятнадцати оборотов и проникся упрямству тогдашнего Теодора. Хотя, в плане упрямства, тот не сильно изменился.

— Давай зайдём в пещеру. Там теплее и дует меньше.

Пещера действительно оказалась безветренной, но неглубокой, так что он понимал того «небесного старца», который отказался тут жить.

— Вот тут нас никто не услышит. — Голос Теодора глушился, казалось, самими стенами. — А теперь скажи мне, каков твой выбор.

— Ты хочешь мне предложить заключить договор с твоей женой?

— Да. Но не договор по управлению жизнью, а договор по распоряжению.

Вот тут он задумался уже серьёзно. Как-то раньше ему никто не предлагал продаться в рабство, и если бы это предложил кто-то другой, он бы получил однозначный ответ. Получается, выбора у него совсем нет. А Айрани обещал выбор.

— Не вижу тут выбора. Или плен со смертью или рабство.

— Выбор есть. Я разрываю с тобой договор на должность моего личного помощника, но взамен ты становишься начальником охраны моего дома. Набираешь сам в неё сотрудников, организовываешь личную охрану дочерей и трёх жён. Договор будет тоже по управлению, но не на меня лично, а на семью. Но пожизненный, тут я уже никаких послаблений сделать не могу.

— Или?

— Или ты подписываешь на распоряжение, но не со мной, а с моей женой.

— А в чём подвох?

— Подвох в том, что я не знаю, что конкретно ты должен будешь делать. Только предполагаю. Могу только сказать, что там всё достойно, урона чести не будет. Гарантирую своим словом.

На честь Роджо, выросшему в интустриальном квартале, к тому же сироте, было вообще-то наплевать, но он знал, как это эфемерное понятие ценится его начальником и его жёнами.

— А поподробнее?

— А поподробнее расскажу, если сделаешь выбор в пользу нового начальства. Если узнаешь обстоятельства, то выбор у тебя уже будет другой: контракт на распоряжение или пожизненная ссылка на Перун.

Да уж. Выбор действительно странный: или спокойная жизнь и привычное дело, или непонятно что в рабстве. Как же любопытно, зачем его жене вдруг понадобилась его жизнь? То, что он серый, ничего для них не значило, они сами никто не сканируется мониками, так что этот аргумент он отмёл сразу. Получается, ей нужны его знания, которые он приобрёл, работая на Комитет лояльности, пока не влез в дела одной из корпоративных семей.

И вот тут возможны варианты. Что такого он узнает, если нужно защищать эти знания договором на рабство? Тем более, этот договор официально нигде не будет фигурировать, он запрещён в Содружестве. Получается, гарантироваться договор будет только его совестью?

— Договор на распоряжение будет подтверждаться? — Если да, то получается моник, который будет его кодировать, тоже окажется хранителем тайны.

— Да, будет. Прилетит из Перуна человек для этой процедуры.

Ага, опять Перун. Значит, дело касается этой планеты. Считается, что ведьмы всегда держат своё слово, но Роджо не один раз сталкивался по своей работе с тем, что толкуют они это «слово» иногда о-очень по-своему. Хотя, жене начальника он доверял, она никогда не обманывала и не играла словами, как это любили делать другие ведьмы. Как они с Теодором нашли друг друга, такие разные и такие похожие, было не понятно. Говорят, он вернулся после тридцатидневной командировки уже с женой.

— Я согласен на договор с твоей женой. — Теодор в ответ кивнул головой, явно не сомневаясь в его выборе.

— Что ж, тогда слушай: мой сын — моник. Активировался пять дней назад.

— Это и есть тайна? — Удивился он. Не слышал он раньше о тайных мониках.

— Да. Никто не знает, кроме меня, Викторианы и теперь вот тебя.

— А почему…

— Почему мы это скрыли? Потому что он мой сын. И я не хочу ему такой судьбы, которая его ждёт. А ждёт его отсутствие выбора.

— Моники самые уважаемые люди Содружества. — Напомнил он, на что Айрани горько усмехнулся.