Несломленная

Кому он нужен? Франту? Друзьям?

Останется в памяти чудесное время, когда он был счастлив. Аленка, спасибо тебе за это. Ну, поспешил он родиться на четырнадцать лет раньше. Никто не виноват.

Он набрал смс-ку «Будь счастлива! Нужна будет помощь, обращайся» и отправил. Затем швырнул телефон в угол и достал коньяк и сигареты.

Глава 13.1

Курил он редко, а сейчас хотелось чуть ли не дурью какой-нибудь себя накачать до состояния тушеного баклажана. Весь день и ночь он не находил себе места, метался по квартире, забывался на короткое время тяжелым сном, опять просыпался.

Утром он сел на кровати и со всей отчетливостью понял: жизнь стала бессмысленна. Совершенно пуста. И самое главное, во всем он сам виноват. Подсознательно боялся, что Алене он не пара, и Вселенная это услышала и нашла ей пару. А он остался со своими страхами.

– Франт, гулять.

Настойчиво позвонив в дверь квартиры Жанны, Феликс еще не понял, как он оказался у ее порога и чего хочет. Эта женщина, конечно, могла расслабить его тело, удовлетворить естественные потребности. Но на данный момент это казалось кощунственным. Кровоточащую душу пытаться излечить через воздействие на орган, который иногда эту самую душу и предавал?!

Просто пришел. Выпить коньяка или бренди. Помолчать. Увидеть человека, который когда-то был близок. Которого он оттолкнул. Который его предал. Черт!!!!! Зачем он здесь?!

Увидев Феликса, Жанна засветилась от счастья. Она потянулась к нему губами, но, видя явную нерасположенность к телячьм нежностям, ограничилась поцелуем в щеку.

– Как я рада тебя видеть! Что у тебя случилось? Ты сам не свой. Проходи, проходи!

– Ерунда! Все нормально, просто лишнего выпил, и сейчас как-то не очень бодро себя чувствую.

Феликс обессилено сел на диван, привалившись к спинке. Зато Франт, нарушая все нормы приличного поведения в гостях, заметался, как будто у него на загривке сидела бешеная кошка. Он покрутился в прихожей, помчался на кухню, обнюхал, яростно лая, все углы, затем ворвался в зал. Злобно рыча на Жанну, он продолжал обследовать все закоулки

– Феликс, ты делал своему псу прививки от бешенства?! Ты видишь, он сошел с ума! Я тебе говорила, что с улицы ты заразу принес!

«За заразу мы еще поквитаемся, Круэлла! Не до тебя сейчас!» - подумал Франт и, наконец, нашел источник его смятения. Он ринулся к изящному старинному комоду, лег на брюхо и начал когтями царапать пол, просовывая морду и пытаясь что-то достать оттуда.

– Уйми свою собаку, она мне испортит весь паркет, - завизжала Жанна.- Я же просила тебя не приходить с ней!

– Ну, раз нам здесь не рады, тогда мы пойдем.

– Идите!

Феликс не то что бы расстроился(после известия о замужестве Алены его уже вообще ничто не могло расстроить), просто сильно удивился такому приему. В другое время он бы задумался, но сейчас мозг в изнеможении отказывался напрягаться, полагая, что хуже уже быть не может и поэтому просто проигнорировал информацию.

– Пойдем, Франт! – скомандовал Ярцев.

Но пес только взглянул на него и продолжил с новой силой атаку на антиквариат.

– У тебя что, там мышь живет?!

– Никто у меня там не живет!
– зло ответила Жанна. Она внутренне напряглась, ожидая неприятного сюрприза. Феликс уже стоял на пороге, но Франт упорно не хотел уходить. Он отчаянно лаял, привлекая внимание хозяина.

– Извини, но кажется, эту мышь мне придется усыновить. Иначе Франт не пойдет домой. – С этими словами Феликс стал на четвереньки и заглянул в узкое пространство между полом и комодом. Там, куда не могли дотянуться лапы спаниеля, что-то поблескивало. Взяв на кухне веник, он вытащил на свет золотую сережку.

Глава 13.2

– Ой, а я давно ее потеряла, - с этими словами Жанна хотела схватить украшение, но Феликс отвел руку.

Едва взглянув на сережку, Ярцев подумал, что вчера явно переборщил с коньячной анестезией. Этого не может быть!

– Зачем к тебе приходила Алена?

– Что ты выдумываешь! С чего бы ей приходить ко мне?!

– Значит, ты украла у нее сережку?
– саркастично спросил Феликс.

– Это моя сережка. Дешевка, поэтому и валяется, где попало.

– Ж а- н- на! – угрожающе по слогам произнес Феликс.
– .Во-первых, я знаю эту сережку, мы ее вместе к ювелиру носили, чтобы починить, она часто выскакивала из уха. А во-вторых, Франт нашел ее по запаху Алены. Что ..Здесь.. Произошло? И не вздумай лгать мне. Ты же знаешь, я ложь, как рентгеном высвечиваю.

Жанна это знала. Постаралась расслабиться. И логично рассуждая, что лучше покаяться в малом преступлении, чем отвечать за большое, она начала говорить то, что соответствовало действительности.

– Однажды я позвонила ей, чтобы извиниться за свое безобразное поведение, и она меня простила. Феликс, она замечательная девушка, тебе очень повезло с ней, - взволнованно заговорила она.

– Стоп, а что за безобразное поведение, о котором я не знаю?! Твой приезд был вполне приличен.

– По телефону я наговорила ей кучу невообразимых гадостей. Это было после того, как ты меня заставил уехать. Феликс, пойми меня! Мне было невыносимо больно. И прости меня за это. – Голос женщины уже был ровным и спокойным., ведь она говорила правду.
– Потом мы изредка перезванивались. Ты этого можешь не понять, но нас объединила любовь к тебе. Любовь, которая ни одной из нас не принесла счастья.

Услышав это, Ярцев чуть не поплыл. «Так может, еще не все потеряно?! Она же не написала: «Я вышла замуж», а только «Выхожу». На лице его отразилась такая радость, что Жанна уже полностью успокоилась.

– А с чего ты взяла, что Алена меня любит?

– Я это знаю.

Видя подобревшее лицо хозяина и поняв, что мысли его потекли в сторону от тревожного факта, Франт тихонько прижал зубами его лодыжку, будто напоминая, что историю появления сережки в квартире они так еще и не выяснили.

«Поистине любовь опасная штука. Были мозги дотошного сыщика, а при упоминании о любимой девушке превратились в сладкое суфле!» - подумал пес.

– Допустим, перезванивались. Говорю: «Допустим!». А что она делала у тебя дома?

– Феликс, я периодически сваливаюсь с жуткими головными болями. И тогда я становлюсь совершенно беспомощной. Мне понадобились таблетки, а пойти в аптеку я просто не могла. Друзей по тусовкам такой просьбой не побеспокоишь, сам знаешь, не поймут. Получается, единственный человек, который способен на сострадание – это Алена.