Несломленная

— Ты не можешь вытворять подобное на сцене. Я не смогу этого вынести. И мне не хочется демонстрировать эрекцию всей аудитории. — Он увеличил расстояние между нами и поправил рубашку, восстанавливая дыхание. После чего Такер схватил сценарий и направился к двери. — Думаю, на сегодня достаточно. Дай знать, если завтра найдется время.

Как только он уехал, я плюхнулась на кровать, зарылась лицом в подушку и застонала от отчаяния. Как я могла не реагировать на него? Это казалось невозможным, потому что я наконец-то осознала, с чем так долго пыталась бороться.

Я была, без сомнения, по уши влюблена в Такера Скотта.

«Мэл,

Ты когда-нибудь слышала старый библейский стих о грехах отца, и о том, как они передаются по родословной последующим поколениям? Это, по сути, то же самое, что говорил Карл Маркс: «История повторяется, в первый раз, как трагедия, во второй, как фарс». Это касается не только мужчин, но и женщин.

Отец бросил нас еще до того, как я стала подростком, и мама растила нас сама. Твоя мать делает то же самое. И я, в каком-то смысле, попадаю в ту же категорию. В твоей жизни не было постоянного мужчины. Я знаю многих девушек, которые выросли в такой же семье. Они всю жизнь ищут замену отцу.

Истинная любовь — это не замена того, чего не хватает. Это соединение двух душ, которые наконец-то нашли свою вторую половинку.

Не рассчитывай ни на кого, кроме себя, потому что в любви ты должна быть сильной.

Но если ты найдешь того, кто заставляет тебя чувствовать себя полноценной, не упусти его.

Борись за его любовь.

И разорви замкнутый круг, который мы создали.

Сэм».

Глава 16

Любовь — хитрая штука. Она поселилась в моем мозгу, повторяясь как мантра до тех пор, пока я не отделила ее от других мыслей. Всепоглощающая, безжалостная любовь к парню, которого я вынуждена видеть каждый день. С которым вынуждена притворяться равнодушной. Мне не хотелось ни есть, ни спать. Мне нужно было прочувствовать всю боль.

Он был больше похож на Такера, которого я знала раньше. Его голос был мягким, когда он говорил. Он не избегал зрительного контакта, когда мы общались. Но больнее всего было сознавать, что во многих вещах он винит себя. Я не могла это излечить. И я не хотела. Я просто испытывала потребность быть рядом, когда он, наконец, решится отпустить обиду. Потому что ему придется признать, что он не виноват в случившемся с его сестрой, мамой или Лэндоном. Или нами.

Это была моя ноша, которую я должна нести и свалить с плеч, когда придет время.

Элиза Чо, студент-хореограф, ставила наши танцевальные номера. Я была так рада, что моя героиня участвовала только в одном — с Такером. Это был медленный танец, охватывающий всю длину сцены и требующий от нас максимальной близости. Я не умела танцевать, но с Такером все получалось легко.

Элиза стояла в стороне, хлопая в такт.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. Хорошо. Поворот бедер. Мэллори, вытяни носок при вращении. Представь, как кружится твое платье.

Платье, о котором шла речь, было зеленым, с тонкими лямками и глубоким вырезом. У него была длинная винтажная юбка, которая придавала волшебство образу, шурша по черной потертой сцене. Я примерила это платье несколько дней назад и сразу же влюбилась. Впервые в жизни я почувствовала себя красивой. Действительно красивой.

Мы также обсудили прическу и макияж; мои волосы были собраны в высокий хвост и перевязаны белой атласной лентой. Мерси выглядела почти так же: платье было более детским, чтобы отразить возраст ее персонажа — с двумя косами, собранными тем же атласом. Мы стояли рядом перед массивным зеркалом, которое занимало всю заднюю стену гардеробной Мерси, и смотрели на свои отражения.

Она широко улыбнулась, ее красные губы выделялись на фоне бледной кожи.

— Просто идеально, тебе не кажется?

Я слегка покачнулась, прижав руку к животу, и повернулась боком, оценивая свое отражение. Я почти не сомневалась, что образ выбран по определенным причинам, но никак не могла вспомнить, каким.

— Это потрясающе. Мы могли бы быть сестрами.

— Знаешь, мне уже говорили подобное. На первом году обучения, меня все время спрашивали, так ли это, а я отмахивалась, потому что иногда люди выглядят одинаково и без кровного родства. Это странно. Но мы действительно похожи, верно?

Я кивнула и повернулась на цыпочках, чтобы юбка закружилась вокруг моих лодыжек.

— Это действительно так.

В момент, когда я вышла в коридор, Такер покидал свою гардеробную, за ним следовал Рейган. Учитывая, что Рейгана выбрали потому, что он был так похож на Лэндона, пришлось сделать его волосы более темными. Для этого использовали крем для обуви или что-то подобное.

То, как резко остановился Такер, заставило меня покраснеть. Он был в костюме без пиджака, подол белой отглаженной рубашки с закатанными до локтей рукавами был заправлен в мятые черные брюки, а на шее красовался тонкий черный галстук. Борясь с желанием потянуть за него, я спрятала руки в карманы юбки.

— Ты хорошо выглядишь, — сказала я. — Я имею в виду вы оба. Все именно так, как я себе и представляла.

Он откашлялся и кивнул в мою сторону.

— Ты тоже.

В театре был фотограф. За кулисами он снимал всех актеров по очереди. Я села на табурет и, скрестив ноги, наклонилась вперед, чтобы сложить руки на коленях, передавая дух моего персонажа. У нее не было имени, но это не означало, что я не знала ее вдоль и поперек. Она была уверена в себе и к концу спектакля точно знала, чего хочет. Улыбаясь, я, как велел фотограф, высоко подняла и слегка наклонила голову.

Сделав несколько фотографий, и он выглянул из-за камеры.

— Очень красиво.

— Спасибо. — Наверное, это был первый раз, когда я поверила кому-то, кто сказал подобное. Даже если не была собой — даже если притворялась — я приняла комплимент, соскользнула с табурета и прошла мимо Такера.

Я чувствовала, как его взгляд провожает меня до самой двери.

Но когда мы танцевали, он отвел взгляд, сосредоточившись на хореографии, и я позволила ему вести. Потому что он наконец-то мог.

Элиза жестом велела Саре перестать играть, и залезла на сцену.

— Немного рановато для генеральной репетиции, но думаю, это необходимо. Вы попробуете танцевать в костюмах. Предполагаю, у тебя не будет такой же широкий диапазон движений в штанах, которые тебе дали, Такер.

Он рассмеялся, а я не могла вспомнить, когда слышала его смех в последний раз. Он был таким пассивным все те недели, что мы репетировали. Он приходил ко мне домой, отрабатывал свои реплики, не хотел повторять поцелуй, пропускал танцевальную часть — ни разу не пел, так что я тоже не пела. Все было отложено для реальных репетиций.