Неслучайная встреча (сборник)

– Да что такого она получает?

– По-твоему, «предательство» – это ничего такого?

– По-моему, желание жить в другой стране нельзя назвать предательством. Ведь человек столько всего приобретает.

– Речь не идет о том, что он приобретает там, а о том, что он оставляет здесь.

Бабушка глубокомысленно замолчала, позволяя внучке самой додумать мысль.

– Ты хочешь сказать, что… – Леся все еще сомневалась в правильности своих суждений, но Антонина Сергеевна уже энергично кивала, подтверждая обоснованность догадок:

– Именно! Именно так: человек так легко отказавшийся от семьи и от Родины, с такой же легкостью бросит и тебя, если возникнет необходимость.

– Бабуль, уехать – не значит отказаться от семьи. Все-таки холодная война давно закончилась. Ты же знаешь, сейчас по компьютеру можно хоть каждый день общаться.

– Вот и спи с ним тогда по компьютеру, – грубовато, но метко вынесла свой вердикт судья, и такой аргумент Лесе показался неопровержимым: перспективная кандидатура Кости неумолимо теряла привлекательность.

И хотя она еще несколько раз сходила с ним на свидания, но, как ни заставляла себя, не могла отделаться от ощущения, что целуется с самим Гитлером, а потому встречи эти быстро сошли на нет: Костя отправился пить итальянский кофе в одиночестве, а Леся переключила пристальное внимание на второго кандидата.

Звали его Потапом.

– Простовато, – вздыхала бабушка, – но зато не избито. Отчество, правда, у детей какое-то медвежье будет. Ну да не это главное.

А главным было то, что работал мужчина врачом. И не каким-нибудь, а кардиологом. И не где-нибудь, а в престижном медицинском центре, куда бездарей и просто чьих-то протеже не брали. А означало это, что он доктор известный, со своей клиентурой и очередью, расписанной на многие недели вперед. Собственно, в очередях этих сиживала Лесина мама, у которой с возрастом возникли небольшие сердечные проблемы, а Леся познакомилась с Потапом волей случая, приехав как-то маму с приема забирать. Конечно, приятно думать, что, заглянув в кабинет, она поразила его своей неземной красотой и он с ходу предложил пойти с ним на концерт Ванессы Мэй, но Леся не любила предаваться пустым мечтаниям. Ей было прекрасно известно, что мама, сидя в кабинете, поинтересовалась причиной грусти в глазах приятного молодого доктора, а тот признался:

– Пригласил девушку на концерт, а она отказала.

– Вам? Отказала? Ни за что не поверю!

– И тем не менее это так. В общем, такие дела. И билет пропадает.

– Не пропадет. Сейчас приедет моя дочь, она с удовольствием составит вам компанию. Если, конечно, не возражаете.

Потап не возражал, а Леся не имела ничего против наслаждения творчеством Ванессы Мэй в обществе симпатичного кардиолога. Кроме того, девушка прекрасно понимала: будь она страхолюдиной или покажись просто неинтересной Потапу, он мог внезапно обнаружить тысячу и одну причину никуда ее не приглашать. Но этого не случилось. Концерт им обоим понравился, как и то, что произошло потом: ужин в ресторане за неспешной, приятной беседой, долгие проводы, обмен телефонными номерами и легкое смущение у подъезда, и осторожное пожатие рук, и обещание позвонить непременно.

Обещанного ждать пришлось, конечно, не три года, но все же гораздо дольше того времени, на которое рассчитывала Леся. Потап объявился примерно через месяц, когда девушка и думать забыла о продолжении знакомства. С этого дня он звонил регулярно, но на такую же регулярность встреч рассчитывать не приходилось: консультации, симпозиумы, приемы, операции и дежурства в больнице отнимали слишком много времени и сил. Правда, на то, чтобы развить эти странные отношения до степени очень близких, время у него все же нашлось (или у Леси не нашлось возражений). Потап был достаточно привлекателен: высокий, мускулистый, подтянутый, с густыми бровями, умными, внимательными глазами и мужественным подбородком. Он обладал красноречием, но не болтал глупостей, знал себе цену, но не страдал нарциссизмом, а кроме того:

– Все-таки спать с врачом – это как-то надежно, – сказала однажды бабушка, и Леся тут же узрела загоревшийся зеленый сигнал светофора.

В общем, проводить время с Потапом было приятно во всех отношениях. Единственное, что смущало Лесю – полная дальнейшая неопределенность. Предпринимать какие-либо решительные действия или задавать наводящие вопросы она не решалась, помня обо всех предыдущих фиаско, когда ее излишняя настойчивость и привычка торопить события заставляли кавалеров спасаться бегством. Потап же, казалось, не испытывал никаких неудобств: его все полностью устраивало. Необременительный секс и милые беседы с неглупой симпатичной женщиной удачно сочетались с его тотальной занятостью и абсолютной преданностью любимому делу.

– Тебе надо стать частью этого дела, – посоветовала бабушка, выслушав рассказ внучки о прекрасном кандидате, избранном в спутники жизни, не выказывающем ни малейшего интереса «к результатам голосования».

– Что ты имеешь в виду?

– Он мчится к пациентам, потому что знает: они в нем нуждаются.

– Мне сказать, что я жить без него не могу? – Такое признание казалось Лесе слишком неправдоподобным. Во-первых, от него сильно попахивало неврастеничностью, а во-вторых, изрядной порцией лжи. А врать она не умела.

– Ты-то можешь, конечно. А вот я с трудом.

– Не понимаю.

– Что же тут непонятного? Мне девяносто лет. Я – старая развалина, которой тяжело не то что ходить, но даже дышать, и он, как не чужой тебе человек и к тому же великолепный врач, просто обязан предложить осмотреть твою захворавшую бабушку.

– Ты плохо себя чувствуешь?

– Господь с тобой! Со мной все в порядке.

– Тогда как ты себе это представляешь?

– Ну, дорогая моя, в моем возрасте обязательно какие-нибудь изменения да найдутся, а уж сгустить краски я всегда сумею.

– Бабуль, хороший кардиолог никогда не станет ставить диагноз без обследования. Он назначит ЭКГ, эхо, распорядится надеть холдер [11] , велит сдать кучу анализов, и, уверяю тебя, ко мне это не будет иметь ровным счетом никакого отношения.

– Будет. И самое прямое. Теперь это светило медицины будет знать, что в нем нуждаются не только где-то далеко, но и очень-очень близко. К тому же ты просто можешь попросить осмотреть бабушку, а уж решать дальнейшие проблемы – моя задача.

11

Медицинский аппарат, позволяющий оценить сердечную деятельность пациента в состоянии его обычного образа жизни.

Леся не сразу бросилась атаковать кардиолога просьбами о внеурочной консультации. Не хотелось показаться навязчивой и давать повод думать, что она воспользовалась выгодным знакомством. К тому же из ее поля зрения тогда еще не пропал миланский вариант, и она не видела смысла торопить события. Но история с Константином закончилась, точнее, ничем не закончилась, и этот неожиданный поворот заставил Лесю посмотреть на кандидатуру Потапа серьезнее.

Робкая Лесина просьба оценить состояние бабушки вызвала у раба своей профессии живой отклик и неподдельный энтузиазм. Он искренне отругал Лесю за то, что не обратилась к нему раньше, и пообещал явиться с докторским визитом в первый же выходной.

К встрече решено было подойти со всей ответственностью: никаких пирогов и разносолов (больным девяностолетним старушкам не до стояния у плиты), но вид чистенький и аккуратненький и у квартиры, и у пациентки. Квартиру, в которой жили бабушка и мама, Леся убирала лично под чутким руководством бабушки, которая, хотя и не страдала сердечными хворями, мыть окна и стирать шторы уже, конечно, не могла. Мама же заявила, что принимать участие в балагане не намерена, и отбыла в неизвестном направлении, заявив примерно следующее: