Несносный босс

— У меня есть кое что для тебя, — вспоминаю про мазь, которую приобрел сегодня для нее. Уверен, что самой Сонечке неприятно смотреть на это издевательство на своем лице, поэтому и купил. Девчоки же все о внешности волнуются, и Принцесса не исключение. Ухожу в прихожую, где оставил свои вещи, достаю мазь и возвращаюсь в гостиную к Соне. Она так и стоит на одном месте, ждет меня, и, мне кажется, но почему-то волнуется. — Это не какой-то там крутой подарок, но фармацевт обещал, что это лучшая мазь в мире мазей, — протягиваю ей тюбик и улыбаюсь.

— Это в сотню раз лучше любых подарков, Мирослав…

— Просто Мирослав, — перебиваю ее, напоминая о своей просьбе перейти на “ты”. Ну правда, какое уже “вы” может быть? Подумаешь, начальник. Еське я тоже вроде как начальник, но с ней мы на “ты” и ничего страшного. Да и разница с Соней у нас не такая уж и огромная с Соней, чтобы она мне выкала. Надо отучать ее от этого, мы в последнее время общаемся уже сильно теснее, чем раньше.

— Спасибо, — улыбается снова краешком губ.

— Помочь? — спрашиваю снова быстрее, чем успеваю подумать. Соня сразу же на меня свои глазищи огромные поднимает и смотрит так доверчиво и немного удивленно, что у меня снова улыбка против воли тянется. — Ну, если ты не против.

— Я не против…

Она не против. И я уже предложил. Поэтому открываю небольшой тюбик, выдавливаю на палец горошину удивительно приятно пахнущей мази, а потом свободной рукой убираю волосы Сонечки за ухо, которыми она пыталась прятать этот синяк.

Он правда огромный, без косметики еще и очень виден отек. У меня челюсть сжимается от злости в сотый уже раз, но я не контролирую просто это совсем…

Касаюсь пальцем ее кожи, распределяя мазь. Стараюсь очень аккуратно, чтобы не причинить лишней боли, потому что наверняка ведь будет неприятно, если надавить. А я не хочу, чтобы ей было неприятно.

Поэтому стараюсь так аккуратно, как только могу, хотя аккуратным я не то чтобы привык быть. Но для этой Принцессы не жалко и постараться.

Сонечка стоит и не дышит даже, кажется. Мы снова очень близко, но я снова совершенно не против. Кожа ее словно бархатная, касаться так приятно, что даже когда вся мазь уже оказывается распределена по гематоме, я залипаю и не отвожу руки.

— Ты очень красивая девушка, Сонь, — шепчу ей негромко, не отрывая руки от лица. Снова говорю то, что на языке вертится, даже не думая о последствиях. Зачем я делаю это? Не знаю. Мне просто снова хочется. А я не привык бегать от своих желаний.

Глава 21. Соня

— Ты очень красивая девушка, Сонь, — говорит Мирослав, до боли нежными движениями касаясь моего лица. Я таю от всего этого. От нежности, от этих слов… от самого мужчины.

Мне очень мало раз в жизни говорили, что я красивая. О какой-то нежности в мою сторону и речи не идет: она в целом отсутствует.

А тут… Обычно такой отстраненный, где-то жесткий и вообще не самый добродушный Мирослав становится совсем другим. Не знаю, по какой-то причине он только рядом со мной такой, или у него просто что-то хорошее в жизни случилось и он вдруг стал таким, но… Но этот Мирослав мне определенно нравится. Очень.

Как человек. Как начальник. Как… как мужчина.

На самом деле он столько хорошего для меня сделал, что в голове не укладывается. Огромное количество хороших вещей! Да если бы не он… Я не знаю даже, что было бы, если честно. И как тут не испытывать к нему симпатию? Невозможно.

Он красивый мужчина, который сделал для меня очень много хорошего. А я просто девчонка. Которая любит обычно ушами, а тут еще и поступками наповал ее сразили.

Конечно я влюбилась… Вот сейчас смотрю в его глаза и понимаю — влюбилась. Окончательно и бесповоротно, как глупая дурочка! Как второклашка в выпускника, который ее через лужу перенес. Или как девчонки влюбляются в друзей своих старших братьев, не понимая, что для них слишком мелкие и вообще ничего не светит.

И мне не светит, я понимаю это… Мирослав — взрослый мужчина, бизнесмен! У него огромный дом, восхитительная собака, ум такой, что на вес золота. А я? А я Соня. У меня ни черта нет, кроме самой себя, еще и изломанной всей внутри. Зачем ему я? Точно незачем. Помогает он мне, ну… потому что ему меня жалко? А он очень хороший человек, который не может оставаться в стороне. Вот и всё.

И мне так грустно становится от этого понимания, что я тут вдруг резко влюбилась, но не ровня ему ни на секундочку даже. И слезы от этого понимания наполняют глаза.

Мы так и стоим в его гостиной друг напротив друга, и его рука всё еще гладит мою щеку, размазывая уже давно впитавшуюся мазь.

Это очень мило, кстати, что он вот так обо мне позаботился. Казалось бы — просто мазь, но нет! Он очень много сделал для меня этим крошечным знаком внимания, я благодарна очень. Потому что это забота. Он понимал, что я буду париться как любая девчонка из-за гематомы на лице, подумал об этом, позаботился. Именно поэтому это совсем “не просто”. Это очень-очень много значит.

— Сонь, ты чего плачешь? — спрашивает удивленно, когда по щекам стекают слезинки, которые я не смогла удержать. — Я больно сделал?

Он отдергивает руку, а мне кричать хочется, чтобы на место вернул и вообще никогданикогданикогда не отпускал меня.

Как я так влипла? Как так резко?! Он ведь даже не нравился мне… Нет, ну внешне он очень привлекательный, конечно, но как человек бесил всегда. А тут — всё. И сердце навстречу ему вылетает, и руки дрожат. И, как в романах описывают, кожа мурашками покрывается там, где он касался.

Я когда читала все думала: прям у каждой мурашки… А сейчас стою и сама ёжусь от них, потому что бегают, гады такие, не прекращая.

Качаю головой, отвечая ему без слов. Не делали вы больно, Мирослав Сергеевич… Это я сама себе что-то внутри сломала, когда вдруг поняла, что как дурочка в вас втрескалась.

— Не больно, — всё-таки выталкиваю из себя пару слов, потому что ну очень уж озадаченно смотрит на меня Мирослав. — Просто… так приятно, если честно. Обо мне так никогда не заботились…

— О тебе хочется заботится, Принцесса. Даже таким черствым сухарям, как я.

— Не такой уж вы и сухарь, — говорю, понимая, что ну никак я не могу перестроиться на “ты”. Очень сложно!

— Правда так думаешь? — хмыкает он.

— Нет, — хихикаю сквозь слезы, заставляя улыбнуться и самого Мирослава.

Хотя… вру. Он и правда не сухарь, по крайней мере в последнее время, по крайней мере рядом со мной!

— Засранка ты, Сонечка, — посмеивается надо мной, качая головой. А потом нежно касается моей руки, берет мои пальчики в руку и ведет меня на кухню, усаживая за стол, на который уже накрыт наш доставленный черт знает когда еще ужин.