Несомненная реальность

– Да пожалуйста! – Олег даже плечами пожал. – Михаил Кусаевич уже как только меня поймать не пытался. Валяйте.

– Что валять? – удивился чиновник. – Впрочем, неважно. Итак, Олег Захарович, по вашим словам, вы являетесь так называемым Народным Председателем государства, именующегося Народной Республикой Ростания. И где же расположено это государство?

– Хотел бы я сам это знать… Судя по картам вашего мира, оно находится примерно на территории Российской империи, с той только разницей, что в него входит вся территория… м-м-м, Европы, той большой страны к югу от гор…

– Китая, – подсказал Болотов.

– Да, Китая. Ну, и вообще большая часть материка, который называется Евмазией.

– Евразией, – опять поправил его доктор.

– Да, спасибо. Евразией. Правда, с учетом того, что формы материков, как северного, так и южного, походят на наши весьма отдаленно. Равно как и Сахара, которую вы называете Африкой, существенно больше по размерам…

– И все же, – перебил его Зубатов, – где находится ваша Ростания? В России такой точно нет. Поверьте мне как человеку, побывавшему в самых разных ее уголках.

– Вот на этот вопрос, Сергей Васильевич, – Олег развел руками, – как вы сами понимаете, я ответить не могу. Могу лишь предположить, что где-то на соседней планете. Как я понимаю, ваши ученые уже выдвинули гипотезу о множественности миров? Впрочем, соседняя планета – тоже вряд ли. Я успел убедиться, что местное небо радикально отличается от нашего. Прежде всего – количеством звезд, у вас их не просто больше, их неприлично много, я бы сказал. Хотя, разумеется, наша наука имеет слабое представление о космосе в целом. Недавно в одном докладе видел фразу о том, что, возможно, большую часть звезд у нас скрывает какое-то пылевое облако. В общем, темна вода во облацех… я правильно говорю?

– Хм… Предположим. Значит, вы попали сюда из совершенно иного мира. Из какого именно – пока оставим в стороне. Давайте поговорим об его устройстве. Что такое Народный Председатель?

– Высшая должность в государстве. Аналог императора вашего мира, за исключением того, что он формально выборный.

– Формально? И кто же его выбирает?

– Народ. Всеобщие, если можно так выразиться, прямые и равные выборы. Так, по крайней мере, декларируется.

– А на деле?

– А на деле Народный Председатель должность практически пожизненная. Раз выбранный, он не сменяется до самой смерти. В истории было только два случая, когда Нарпред ушел в отставку, и оба раза – по причине собственной мягкотелости.

Новый Нарпред определяется путем долгих бюрократических игр, та группировка, что сильнее, выдвигает своего кандидата. Поскольку второй кандидат никогда не выдвигается… Точнее, раньше никогда не выдвигался… выдвинутый побеждает и правит.

– И какая же группировка поддерживала вас, Олег Захарович?

Олег немигающе уставился на него.

– Можно, я пока оставлю это вопрос без комментариев? – сухо осведомился он. – Вы, надеюсь, не ожидаете, что я за полчаса расскажу вам историю последних лет этак трех своей жизни?

– Так… – Зубатов отхлебнул остывшего чаю. – Предположим. Ну ладно, оставим пока. Кто такие Хранители, кстати?

– Я знаю людей, которые за ответ правую руку отдали бы, – Олег тоже отхлебнул из своего стакана. – Никто не знает. Канцелярия обратила на них внимание лет за пять-шесть до того, как я… Ну, в общем, лет десять назад. Но они так мастерски уходили от слежки, что о них ничего не было известно. Потом неожиданно они вдруг прорезались явно, вошли в контакт, чуть ли не взяли под контроль государство, а потом вдруг пропали, как в воду канули. Они обладали потрясающими технологиями, о каких наши ученые ни малейшего представления не имели. Появлялись и исчезали в любом месте, где и когда хотели, знали все на свете, управляли гравитационными волнами с большей легкостью, чем мы включаем свет в комнате… Натуральный бог из машины. Канцелярия сначала под руководством Шварцмана, а потом и Пашки перетряхнула страну кверх тормашками, но так и не нашла никаких следов, никаких зацепок.

– Хорошо. Но скажите мне вот что, Олег Николаевич, – голос Зубатова вдруг стал вкрадчивым, – откуда вы, человек из другого мира, в совершенстве знаете русский язык? У нас даже иностранец не всегда умеет так язык выучить, да что иностранец – свои, бывает, с трудом языком ворочают! А у вас речь – словно вода в речке течет, гладко и без запинок. А?

– Бэ! – не удержался Олег, тут же выругав себя за несдержанность. – Понятия не имею, откуда знаю! Свой язык я не забыл, но и русским владею. И не только русским. Не уверен точно насчет названий, но, кажется, еще английским, французским, немецким, чешским, итальянским, японским, китайским и сверх того тремя десятками, которые даже не знаю, как называются.

– Ого! – Зубатов аж присвистнул. – Это правда?

– Не знаю, – растерянно откликнулся доктор. – Сам только что услышал.

– Хорошо, потом проверим. Н-да… – Начальник Охранки откинулся на спинку кресла, рассеянно пощипал бородку. – История, прямо скажем, из тех, которым я бы лично никогда не поверил. Скажите, Олег Захарович, можете ли вы подтвердить свои слова как-нибудь… материально? Не только словами? Поймите меня правильно…

– Да понимаю, – отмахнулся Олег. – Видите ли, чтобы предоставить доказательства, мне нужно знать о вашем мире чуть больше, чем сейчас. У меня есть ощущение, что наша технология вашу превосходит весьма значительно. Скажем, как рассказал Михаил Кусаевич, электрический свет присутствует только в некоторых зданиях – государственных учреждениях и отдельных жилых домах. Здесь, в клинике, используются, – он поморщился, – керосиновые лампы. Читать вечером невозможно, глаза болят. Спасибо хоть лето на дворе, сумерки поздние, но август уже дает о себе знать.

Он помолчал, машинальным движением вскинул левое запястье.

– Вот, кстати, – продолжил он. – Когда я сюда попал, на руке у меня были электронные часы. Это я точно помню. Они совершенно не похожи на местные. Судя по электрическому освещению, вы не то что не знаете, как такие делать – даже и теорий-то близко не открыли, на которых эти часы базируются. Что еще? Ручка самопишущая в нагрудном кармане лежала – из пластмассы сделана, только перо золотое. Пиджак, кажется, не то с полиэстром, не то с иной синтетикой, но это не так наглядно. Впрочем, если утюг неловко поставите, сразу все поймете. Еще? А, ну да, разумеется. Удостоверение Народного Председателя с фотографией, в пластик запаянное, с пятью степенями защиты, тоже где-то в пиджаке засунуто… наверное.

Кажется, в левом внутреннем кармане. Молния железная в брюках явно от ваших пуговиц отличается. Правда, может, мне она просто здесь не попадалась.

– Электронные часы – это?.. – неожиданно Зубатов жестом фокусника вытащил из кармана металлический браслет. Небрежным движением вынув его из пальцев чиновника, Олег кивнул.

– Это. Надеваются вот так… – он автоматическим движением застегнул браслет на запястье. – Вуаля.

– Спешат ваши часики-то… – Зубатов снова подобрал ложечку с блюдца и завертел ее в пальцах. – Существенно спешат. Н-да.

– То-то мне казалось, что у вас сутки немного длиннее, – непонятно чему обрадовался Кислицын. – Вот, кстати, и засеку, насколько. Ну что, Михаил Кусаевич, теперь-то вы мне верите? – он сдернул браслет с руки и сунул его в руки оторопевшему доктору. Тот завороженно уставился на мигающие под стеклышком знаки. – Кстати, я обратил внимание – цифры у вас точно такие же, как и у нас. И русские буквы от наших тоже почти не отличаются, ну, с небольшими вариациями…

Ходики в углу негромко пробили три раза.