Несомненная реальность

– Погодите! – встрепенулся Олег. – Так значит, я… он… тьфу, пропасть! В общем, на самом деле я сейчас там, дома? И никуда не пропадал?

– Именно так.

– И я… знаю все, что со мной происходит здесь?

– Лишь в некоторой степени, – качнул головой Робин. – Я уже упоминал, что синхронизация обычно проводится так, чтобы облегчить жизнь прототипу. Мы вовсе не заинтересованы в том, чтобы он сошел с ума из-за раздвоения личности.

Значительная часть вашей здешней памяти от сознания прототипа ускользает, но какая-то часть оседает в его собственной памяти и всплывает в благоприятных условиях. В целом ваш прототип неплохо представляет то, что с вами происходит сейчас. Правда, он не уверен в том, как интерпретировать эти воспоминания, и находится в состоянии сильного смущения.

– То есть я схожу с ума не только здесь, но и там, – горько усмехнулся Олег. – И все из-за того, что Шварцман в свое время заставил меня работать с Хранителями?

– Вы, будем надеяться, с ума не сойдете ни здесь, ни там. Да, Олег Захарович, в отличие от прочих Эталонов вы проявляете повышенную эмоциональную нестабильность. К несчастью, опыт нашей предыдущей совместной работы не дал мне оснований заподозрить вас в этом, иначе я ни за что не выбрал бы вашу матрицу на роль Эталона. Однако я принимаю меры для того, чтобы обеспечить вам всю возможную помощь. Например, этот наш разговор затеян для поддержки вас не только в роли Эталона, но и в роли реального человека – Народного Председателя Народной Республики Ростания. Скоро – очередная точка синхронизации, и я позабочусь о том, чтобы вся переданная вам информация оказалась доступной и сознанию вашего прототипа. Вы не боец, но у вас достаточно сильный характер, чтобы справиться с правдой и принять ее как есть.

– Справиться… Знаете, господин Робин, мне почему-то не кажется, что после нашего разговора я стал чувствовать себя лучше. Узнать, что ты на самом деле не живой человек, а просто какая-то психоматрица у каких-то бесформенных инопланетян… да еще и в окружении каких-то псевдоматриц… это, знаете ли, как-то не добавляет жизненного оптимизма. Не боитесь, что я застрелюсь от безысходности? Или это бессмысленно?

– Олег Захарович, – Координатор поднялся из кресла и подошел к окну. Дождь уже закончился, и серебристая луна бросала на пол мягкие тени, причудливо переплетающиеся с тенями от зеленого абажура лампы. – Вас не удивляет, что вы как-то очень спокойно, но в то же время четко воспринимаете то, что я вам рассказал? Что по поводу всех этих невероятных вещей вы не испытываете практически никаких эмоций, кроме любопытства? Ведь другого человека на вашем месте шок зажал бы так, что он и вздохнуть-то толком не мог бы.

– Любопытство? – Олег задумался. Да, действительно. Холодное любопытство, совмещенное со странным ожиданием чего-то большего. – Пожалуй, вы правы. И что это означает?

– Сейчас мы с вами не разговариваем в строгом смысле этого слова. Или в том смысле, в каком "разговаривают" друг с другом матрицы. Я напрямую закладываю в парачувственную область вашей матрицы необходимые сведения, а уж ваше сознание само интерпретирует их, облекая в слова и образы. Все это, – Робин взмахом руки обвел комнату, – как и мой облик, лишь много позже сгенерирует ваше собственное воображение. С одной стороны, это хорошо – не отвлекает от процесса непосредственного усвоения информации. С другой стороны, вам еще лишь предстоит осознать то, что вы сейчас усвоили. И процесс осознания, боюсь, будет сопровождаться сильным эмоциональным оком. Я прошу вас учесть, что любая возникшая… хм, "сейчас" ваша мысль в дальнейшем многократно усилится – как легкий ветерок усиливается до урагана. Пожалуйста, не надо думать о самоубийстве или проигрывать какие-то другие варианты действий. Эти планы в любом случае окажутся не адекватными обстоятельствам, но когда вы придете в себя, они могут привести к фатальным последствиям.

Робин вздохнул.

– Олег Захарович, поймите меня правильно. Я с большим пиететом, если можно так выразиться, отношусь к праву человека на свободу воли. К праву добровольно прервать свою жизнь в том числе. Если вы действительно решите убить себя, я погашу вашу матрицу, пусть это и будет иметь весьма тяжелые последствия. Но осознайте вот что. Вы являетесь единственным Эталоном в Российской империи. На данный момент это примерно сто тридцать пять миллионов матриц, из которых только около пятидесяти единиц входят в Первую страту, а около трех с половиной тысяч – во вторую. Ваше исключение из процесса означает долговременное прекращение развития всех страт, лишение их возможности стать полноценными личностями. Более того, данная стадия эксперимента является пробной. Система Эталонов только отлаживается. В будущем мы собирались ввести в игру еще несколько десятков, а то и сотен Эталонов, но саморазрушение одного из Эталонов на данном этапе может привести к отказу от плана, а в перспективе – к возможному сворачиванию эксперимента. А это означает гашение всех задействованных в нем матриц.

Убийство, чтобы не отделываться эвфемизмами.

– А Оксана? Разве она не Эталон? Она же помнит все..

– Нет, Оксана – не Эталон. Да, она сохранила память, но она всего лишь матрица Первой страты. Мы ввели ее в модель для того, чтобы облегчить вам адаптацию к местной жизни и дать точку опоры, но она так же зависит от вас, как и все прочие.

Внезапно беловолосый Координатор оказался вплотную к Олегу и ухватил его за плечо твердой как железо рукой.

– Олег Захарович, – его голос стал жестким. – Ваше самоубийство окажется крайне безответственным поступком, ведущим к гибели многих и многих. Более того, это может привести к разрушению личности вашего прототипа, к хаосу в вашей родной стране и гибели многих уже в настоящей, а не моделированной реальности. Очень прошу вас не совершать такого поступка.

– Что мне до этих… матриц? – хмыкнул Олег. – Безмозглые существа в нарисованном мире… Зачем в нем жить? Играть в игрушечном театре на потеху инопланетянам?

– Зачем жить – это вопрос, на который каждый сам отвечает для себя, – Робин покачал головой. – Здесь я вам помочь не в состоянии. Но знаю, что жизнь ваша в этом окружении имеет смысл как минимум не меньший, чем в вашем родном мире. Что же до игрушечности… В Архиве сохранились записи о массовых бегствах людей от реальности. Их тела десятилетиями пребывали в полусне, в то время как разум жил в виртуальном… нарисованном, как вы выражаетесь, мире. Они жили и умирали счастливыми в ненастоящем, но подходящем им мире и нисколько не терзались тем, что мир этот не существует в действительности. Настоятельно прошу вас глубоко задуматься об этом.

Олег погрузился в молчание. Наконец он поднял взгляд, на его лице играла кривая ухмылка.

– Все равно неубедительно, – сказал он. – Знаете, господин Робин, почему-то у меня нет ни малейшего желания с вами сотрудничать…

– Даже если об этом попрошу я?

Олег вздрогнул и выпрямился в своем кресле. В дальнем углу комнаты медленно сгустились тени. Из них неторопливо вышел странно знакомый человек. Невысокий, худощавый, с пронзительными серыми глазами, в тонких серых брюках и водолазке.

Что-то внутри Олега закипело, пытаясь прорваться к поверхности.

"…боюсь, господа, что вы неправы. Я уполномочен довести до вашего сведения, что в отношении господина Кислицына Хранители не допустят никаких эксцессов…

Этого кандидата снять с дистанции под надуманным предлогом у вас не получится…" – Вы… тот Хранитель, что поддержал меня…

– Да, Олег Захарович, – кивнул новый гость. – Я поддержал вас тогда, во время стычки, и сделал Народным Председателем немного позже. Уж и не знаю, благодарны вы мне за это или нет, но это я носил облик того Хранителя. Меня зовут Джао.

– Джао!.. – выдохнул Олег. – Демиург Джао?

Гость склонил голову.

– К вашим услугам. Видите ли, Олег Захарович, я тоже в какой-то степени ввязался в этот эксперимент. Его важность… для всех вовлеченных культур чрезвычайно высока. Я присоединяюсь к просьбе моего друга Робина: пожалуйста, отнеситесь к ситуации со всей ответственностью.

– Но…

Джао поднял руку.

– Не надо ничего говорить, Олег Захарович. Боюсь, Робин и без того перегрузил вас сведениями. Для одного раза для человека слишком много информации. Вам предстоит еще обдумать то, что вы узнали, и я обещаю, что эта встреча не последняя. Пока что вы коснулись только краешка обширного информационного моря, но нырять в него с головой вам еще рано. Сейчас – спать. Мы еще увидимся, обещаю.

Олег открыл было рот, но окружающее вдруг взвихрилось и пропало. Беспросветная тьма окутала его. Потом ушла и она.

"Джао, я не понял смысл последнего введенного в матрицу Эталона одиннадцать набора данных. По-моему, я…" "Расслабься, Робин. Я несколько секунд практиковал установку ментоблоков людям Первой модели, так что знаю, что делаю. Ты действительно перегрузил его. Нужно слегка подправить траекторию его мышления. Теперь он будет не столько заниматься самокопанием, сколько ожидать новых встреч, а это ослабит психологический пресс".