Несостоятельность (банкротство). Том 1
Шрифт:
Представители экономической науки предлагают рассматривать план как концентрированное и персонифицированное выражение экономической политики, предвидения, прогнозирования, заключительную стадию всего процесса планирования [596] .
Законодатель четко не определяет правовую природу плана внешнего управления, как это имеет место в отношении графика погашения задолженности (что данный документ порождает какие-либо права и обязанности), вместе с тем указывая при этом на возможность признания его недействительным как полностью, так и частично по ходатайству лиц, права и законные интересы которых планом были нарушены (п. 6 ст. 107 Закона о банкротстве). По справедливому замечанию К.Б. Кораева, «такая непоследовательность законодателя вызвана неприменением какой-либо единой теоретической конструкции в отношении правовой природы плана внешнего управления, которая бы последовательно была выражена в соответствующих правовых нормах. Подобный законодательный подход значительно понижает эффективность правовых норм, регулирующих вопросы, связанные с планом внешнего управления» [597] .
596
Илюшина М.Н. Собрание кредиторов в случае банкротства гражданина: новеллы ГК и Закона о несостоятельности // Законы России: опыт, анализ, практика. 2015. № 9. С. 209.
597
Кораев К.Б. Особенности правового положения неплатежеспособного должника в процедуре внешнего управления // Российская юстиция. 2016. № 5. С. 18-19.
Правовая природа плана внешнего управления вызывает дискуссии в научной среде [598] .
Так, по мнению М.В. Телюкиной, поскольку план внешнего управления должен быть утвержден собранием кредиторов, данное обстоятельство позволяет прийти к выводу о его договорной природе [603] . Е. Ращевский приходит в своем исследовании к аналогичному выводу, подчеркивая, что «план внешнего управления как правоотношение внешнего управляющего и кредиторов можно причислить к договорам, носящим фидуциарный характер» [604] . Обосновывая свою позицию, указанный автор отмечает, что кредиторы свободны вступить или отказаться от вступления в правоотношение с внешним управляющим по поводу реализации плана внешнего управления, предложенного на утверждение собрания кредиторов. Утверждение плана внешнего управления большинством голосов присутствующих на собрании кредиторов свидетельствует о выражении кредиторами доверия внешнему управляющему, намерении кредиторов предоставить последнему определенный объем прав, очерченных утверждаемым планом внешнего управления. Содержание взаимоотношений управляющего и кредиторов в период процедуры внешнего управления свидетельствует о наличии в них определенных лично-доверительных, или фидуциарных, элементов, складывающихся по поводу утверждения и реализации плана внешнего управления» [605] .
Заметим, что своеобразной основой для появления в российской доктрине подобного рода взглядов, как представляется, выступает модель «соглашения кредиторов», предложенная американскими специалистами. Суть данной модели заключается в том, что кредиторы как группа должны предпочесть процедуру банкротства, если одни и те же правила применяются как вне банкротства, так и в самом банкротстве [606] . Однако, на наш взгляд, вряд ли представляется возможным признать данную точку зрения обоснованной исходя из следующих обстоятельств. Во-первых, установление лично-доверительных отношений арбитражного управляющего и кредиторов неизбежно приведет к дисбалансу интересов участников правоотношений, связанных с несостоятельностью, что противоречит норме п. 6 ст. 24 Закона о банкротстве, согласно которой арбитражный управляющий при осуществлении процедур банкротства обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества. Во-вторых, решение собрания кредиторов об утверждении плана внешнего управления, на наш взгляд, представляет собой не что иное, как акт реализации права, своеобразное условие, при котором «законодательство предоставляет определенному лицу возможность совершить сделку» [607] . Утверждение плана внешнего управления представляет собой форму выражения согласия кредиторов на совершение арбитражным управляющим впоследствии ряда сделок. Однако, как представляется, согласие не есть соглашение. В-третьих, в соответствии с позицией представителей договорного характера плана внешнего управления «невозможность причислить правоотношение внешнего управляющего и конкурсных кредиторов, вытекающее из плана внешнего управления, к разряду договорных потребовала бы неизбежного выведения обязательства особого рода (sui generis), что ввиду неопределенности критериев такого обособления представляется нежелательным» [608] . В этой связи обоснованно возникает вопрос: о каком обязательстве идет речь? Если предположить, что речь идет об обязательстве, существующем между должником и кредитором, то нет необходимости «выводить обязательство особого рода», поскольку, как уже отмечалось, «введение в отношении должника процедур банкротства не изменяет существа правоотношения, из которого возникло право требования кредитора к должнику: кредитор в конкурсном процессе сохраняет право требования к должнику, а последний не освобождается от обязанности совершить в пользу кредитора определенное действие» [609] . Изменяется лишь режим реализации этих прав и обязанностей. Что касается правоотношений, возникающих между внешним управляющим и кредиторами, связанных с утверждением плана внешнего управления, то вряд ли данные отношения можно отнести к числу обязательственно-правовых. Скорее речь идет о процессуальных правоотношениях, представляющих собой результат действия и развития «первоначальных» регулятивных и охранительных правоотношений. С позиций предлагаемого зарубежными учеными глобального взгляда на корпорацию как на nexus of contracts (взаимосвязь договоров) между разными субъектами производственного процесса есть определенная тенденция к расширению использования договорных механизмов в правовом регулировании процедур несостоятельности. Данный тезис не вызывает возражений. Однако сводить весь процесс правового регулирования лишь к договорному регулированию было бы ошибочным. Введение процедур несостоятельности (банкротства) представляет собой вмешательство государства в правоотношения кредиторов и должника в ситуации, когда кредиторы не могут удовлетворить свои требования, используя способы и средства, присущие нормальному хозяйственному обороту. Это обстоятельство предопределяет необходимость государственного регулирования соответствующих отношений.
598
См.: Курбатов А.Я., Пирогова Е.С. Ограничение правоспособности и дееспособности юридических лиц - должников в рамках дел о несостоятельности (банкротстве). М., 2011 (СПС «КонсультантПлюс»); Карелина С.А. Механизм правового регулирования отношений несостоятельности. М., 2008. С. 400, 458-460; Кораев К.Б. Правовой статус конкурсных кредиторов в деле о банкротстве. М., 2010. С. 144-147; Шишмарева Т.П. Институт несостоятельности в России и Германии. М., 2015 (СПС «КонсультантПлюс»); Дорохина Е.Г. Правовое регулирование управления в системе банкротства. М., 2009 (СПС «КонсультантПлюс») и др.
599
См., например: Телюкина М.В. Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве». 2-е изд. М., 2004. С. 279; Кораев К.Б. Правовой статус конкурсных кредиторов в деле о банкротстве. М., 201 °C. 144.
600
См.: Бруско Б.С. Указ. соч. С. 109; Дихтяр А.И. Сделки в процедурах банкротства: анализ ФЗ РФ «О несостоятельности (банкротстве)» от 8 января 1998 г. // Юрист. 2001. № 2.
601
См.: Беляева Т. План финансового оздоровления: особенности, риски, экспертиза // Вестник ФСФО России. 2003. № 7. С. 19; Прудникова Т.П. План внешнего управления // Вестник ВАС РФ. 1999. № 7. С. 60; Мартышина Т.К. План внешнего управления // Правовые проблемы несостоятельности (банкротства) / Под ред. С.А. Карелиной. М., 2004. С. 120.
602
См.: Курбатов А.Я., Пирогова Е.С. Ограничение правоспособности и дееспособности юридических лиц - должников в рамках дел о несостоятельности (банкротстве). М., 2011 (СПС «КонсультантПлюс»); Дорохина Е.Г. Правовое регулирование управления в системе банкротства. М., 2009 (СПС «КонсультантПлюс»).
603
Телюкина М.В. Основы конкурсного права. С. 343.
604
Ращевский Е. К вопросу о юридической природе плана внешнего управления // Хозяйство и право. 2000. № 12. С. 13.
605
Там же.
606
Swire P. Peter Bank insolvency (aw now that it matters again) // Duke Law Journal. 1992. December.
607
Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право: общие положения. С. 116.
608
Ращевский Е. К вопросу о юридической природе плана внешнего управления // Хозяйство и право. 2000. № 12. С. 21.
609
Химичев В. Защита прав кредиторов при банкротстве. С. 15.
Отметим, что в работах лишь отдельных авторов план внешнего управления рассматривается как локальный акт. Так, с точки зрения Б.С. Бруско, план внешнего управления по своей правовой природе является локальным нормативным актом, регулирующим деятельность должника по восстановлению платежеспособности и имеющим обязательный характер для всех участников дела о банкротстве [610] .
С.Э. Жилинский рассматривает план внешнего управления в качестве «главного внутреннего документа, который предопределяет согласованные между всеми лицами ход и прогнозируемый результат внешнего управления» [611] . По утверждению А.И. Дихтяр, «план внешнего управления – главный внутренний документ, который предопределяет согласованные между всеми ходы и прогнозирует результат внешнего управления» [612] .
610
Бруско Б.С. Категория защиты в российском конкурсном праве. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 109.
611
Жилинский С.Э. Предпринимательское право: Учебник для вузов. 4-е изд., изм. и доп. М., 2003. С. 628.
612
См.: Дихтяр А.И. Банкротство: условия действительности одностороннего отказа арбитражного управляющего от исполнения договора должника // Арбитражный и гражданский процесс. 2001. № 3.
Не соглашаясь с данным подходом, некоторые авторы отмечают следующие обстоятельства: во-первых, решение собрания кредиторов не может быть актом реализации правосубъектности юридического лица - должника, поскольку оно формирует коллективную волю кредиторов, а не юридического лица - должника. Во-вторых, воля кредиторов формируется не путем взаимного согласия, а посредством подчинения воли меньшинства (кредиторов с большим объемом требований к должнику). Кроме того, собрание кредиторов субъектом гражданских прав не является [613] . Исходя из этого, в частности, А.Я. Курбатов и Е.С. Пирогова приходят к выводу, что «по этим причинам план внешнего управления не может быть признан ни локальным актом, ни многосторонней сделкой с участием кредиторов. С гражданско-правовых позиций план внешнего управления может быть квалифицирован как правообразующий юридический факт, опосредованный действием кредиторов, выражающих коллективную волю путем принятия решения на собрании кредиторов» [614] .
613
См., например: Дорохина Е.Г. Указ. соч. С. 128.
614
Курбатов А.Я., Пирогова Е.С. Ограничение правоспособности и дееспособности юридических лиц - должников в рамках дел о несостоятельности (банкротстве). М., 2011 (СПС «КонсультантПлюс»).
Следует отметить, что Верховный Суд РФ, не высказываясь четко о правовой природе плана внешнего управления, в одном из своих определений отметил, что «план санации является ключевым документом, на основе которого осуществляются меры по предупреждению банкротства, принимаемые в отношении кредитных организаций при наличии признаков ее неустойчивого финансового положения, создающего угрозу интересам кредиторов (вкладчиков) банка или угрозу стабильности банковской системы» [615] .
615
См.: Определение ВС РФ от 27 октября 2017 г. № 305-КГ17-9802 по делу № А40-17830 /2017.
Законодатель закрепляет четкий алгоритм действий участников отношений несостоятельности (банкротства) по разработке и утверждению плана внешнего управления. Согласно п. 1 ст. 106 Закона о банкротстве разработка плана внешнего управления и его представление собранию кредиторов для утверждения являются обязанностью внешнего управляющего. Причем Закон о банкротстве предусматривает достаточно жесткие требования к содержанию плана: он должен содержать обоснование возможности восстановления платежеспособности должника в установленный срок, меры по восстановлению платежеспособности, условия и порядок реализации этих мер, расходы на их реализацию, иные положения, установленные федеральными законами.
В Законе о банкротстве устанавливается и конечная цель реализации плана внешнего управления – устранение формальных признаков банкротства должника. Это обстоятельство отмечается и в судебной практике.
В частности, Верховный Суд РФ в своем Определении от 17 мая 2016 г. № 307 ЭС15-18994 по делу № А56-2042/2015 отметил, что «неспособность в полном объеме погасить требования кредиторов (что является необходимым условием реализации плана внешнего управления. – Примеч. авт.) влечет банкротство организации и открытие в отношении ее имущества процедуры конкурсного производства, по результатам которой требования все равно подлежат удовлетворению, однако не в полном объеме (соразмерно)» [616] .
616
Документ опубликован не был. СПС «КонсультантПлюс».
Законодатель предусматривает специфические негативные последствия в случае неисполнения или непредставления в указанные Законом о банкротстве сроки плана внешнего управления:
– принятие решения собрания кредиторов об отклонении плана внешнего управления и отстранении внешнего управляющего;
– принятие решения собрания кредиторов об отклонении плана внешнего управления и обращении в арбитражный суд с ходатайством о признании должника банкротом и открытии процедуры конкурсного производства;
– принятие решения собрания кредиторов об отклонении плана внешнего управления с последующим внесением изменений в него;
– признание арбитражным судом плана внешнего управления полностью или частично.
Таким образом, план внешнего управления, проходя установленный законодателем «порядок приобретения юридической силы» (через особый механизм принятия и утверждения), становится обязательным не только для внешнего управляющего (в части реализации мер по восстановлению платежеспособности должника), собрания и комитета кредиторов (по вопросам согласования отдельных условий по реализации мер по восстановлению платежеспособности должника - например, условий, касающихся определения начальной продажной цены имущества, выставляемого на торги), но и для должника (в части принятия решений о внесении изменений и дополнений в устав общества в части увеличения уставного капитала, реализации замещения активов и т. п.).
По справедливому замечанию Е.Г. Дорохиной, «как функция планирования, так и реализация плана внешнего управления осуществляется не только внешним управляющим, но и должником, конкурсными кредиторами, уполномоченными органами посредством выражения коллективной воли через принятие решения собранием кредиторов» [617] .
1. В систему источников правовой регламентации правоотношений несостоятельности (банкротства) входят не только источники правового регулирования, непосредственно исходящие от государства или санкционированные им (к примеру, нормативные правовые акты, правовой обычай и т. п.), но и иные правовые регулятивные средства (разного рода соглашения, заключаемые между субъектами на различных этапах несостоятельности (банкротства), стандарты профессиональной деятельности арбитражных управляющих и др.).
617
Дорохина Е.Г. Правовое регулирование управления в системе банкротства (СПС «КонсультантПлюс». 2009).
2. Расположенные с учетом единства и дифференциации нормы института несостоятельности (банкротства) находят свое выражение в различных нормативных правовых актах, а также в иных средствах правовой регламентации, которые следует именовать источниками правового регулирования отношений несостоятельности (банкротства).
3. Нормативные правовые акты, посредством которых осуществляется правовое регулирование отношений, возникающих в связи с несостоятельностью (банкротством) должника, составляют в совокупности систему законодательства, которую целесообразно именовать законодательством о несостоятельности (банкротстве).