Несостоявшаяся свадьба

Фрэнсис смежила веки и представила себе сцену — Сэм на маленьком тракторе выворачивает пласты мягкой жирной земли, готовя ее к посеву, собаки крутятся рядом и, щелкая зубами, пытаются куснуть себя за хвост.

— Есть что-то новое? — поинтересовался Сэм.

— Столько всего открылось… — Фрэнсис вздохнула и сжато изложила ему все, что произошло за день. Сэм помолчал. Она слышала, как он дышит на другом конце линии, и ей показалось, что слышит также, как ворочаются у него в голове мысли.

— Мне очень жаль, — произнес он наконец.

— Меня жалеть не надо, — она постаралась, чтобы ее голос звучал бодро, — но все равно спасибо.

— Мне жалко и их, и тебя. Я чувствую, как тяжело дается тебе это расследование. Ведь здесь замешаны твои родственники. Из того, что ты мне говорила, я вынес одно: хуже всего, когда теряешь иллюзии детства.

Фрэнсис всегда поражала в Сэме его способность проникать в подсознание, разбираться в путанице мыслей и ощущений, в которых она сама не отдавала себе отчета.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — набралась храбрости Фрэнсис.

— Конечно, спрашивай.

— Вы с Розой когда-нибудь думали завести детей?

Разговор о его покойной жене нередко возникал у них, и Сэм охотно вспоминал подробности своей прошлой семейной жизни и относился к этому со свойственным ему ровным спокойствием, хотя и с легкой печалью. Но сейчас Фрэнсис уловила, что он колеблется с ответом.

— Да. И я скажу тебе больше: когда Розы не стало, я очень пожалел, что рядом со мной нет существа, которое было бы частью ее.

— Так почему вы так и не решились? Были причины?

Молчание Сэма было продолжительным. Фрэнсис уже подумала, что зря затронула эту тему, и собралась дать отбой, но тут он заговорил:

— Когда мы начинали строить нашу совместную жизнь, то много рассуждали о том, какие родители из нас получатся, достойны ли мы высокой чести зародить новую жизнь, воспитать новую личность, способны ли оградить нашего ребенка от всего плохого и дать ему все хорошее, что есть в мире. Мы сомневались в себе, нервничали, а когда все же решили, что готовы пойти на риск, Роза была уже больна.

Теперь Фрэнсис надо было произнести: «Мне очень жаль». Ей не следовало задавать Сэму вопрос на такую тему. Она причинила боль человеку, который был ей дорог — дороже всех на свете.

— Вот тебе пример того, что нельзя ждать самого подходящего, удобного момента, чтобы совершить что-то важное. Такой момент, возможно, никогда не настанет, — сделал разумное заключение Сэм, и Фрэнсис в очередной раз, а такое случалось неоднократно, восхитилась его тактичностью и великодушием. — Ты меня поняла?

— Да.

— Пожалуйста, береги себя. Если я понадоблюсь, звони. Я примчусь по первому сигналу. А так, я тебя очень жду.

— Спасибо. Я люблю тебя. — Сегодня ей хотелось первой произнести эти слова.

— Я тоже люблю тебя, мисс Фрэнни.

Повесив трубку, Фрэнсис вспомнила о звонке Элвиса. Голос Сэма еще звучал в ее ушах, ей было жалко с ним расставаться, но она заставила себя набрать номер мобильника своего энергичного партнера.

Элвис, узнав ее, тотчас затараторил:

— Карла взяли у него на квартире, и он уже на пути в участок. Молчит. Раскрыл рот, только чтобы потребовать адвоката.

— Что насчет ордера на обыск лодки?

— Ордер подписан, и двое ребят уже там. Ключом, найденным в спальне убитой, они завели двигатель «Леди Хоуп». Как видишь, кусочки складываются в картинку. Марк готов предъявить ему обвинение в убийстве. Мотив и возможность — что еще нам надо?

Короткий разговор с Элвисом поверг Фрэнсис в некоторую растерянность. Она помнила, что рассказывала ей Тедди о любовном романе Хоуп и Карла, как описывала их взаимное чувство. Старушка углядела, что узы, связывающие эту пару, — не просто плотское влечение, а нечто возвышенное, редкое в наше трезвое, пронизанное эгоизмом время. Вот почему она и поощряла эту связь, может быть, вопреки здравому смыслу.

Итак, Карл убил ее? Почему?

Потому, что слишком сильно любил и не желал отдавать свою возлюбленную другому, Пусть лучше она не достанется никому. Старая как мир история.

Неужели влюбляться и быть любимым опасно? Лично ее отношения с Сэмом были так просты, прозрачны, легки. Он добр, нежен, можно сказать, даже уютен. Она верила, что, если ей потребуется помощь, он сделает для нее все, что в его силах. И так же поступила бы она, если бы Сэм попал в беду. Так что это, разве не любовь? Кто сказал, что настоящая любовь обязательно замешана на губительных страстях, насилии, на желании подчинять, унижать и властвовать?

27

В комнате без окон было жарко. В государственных учреждениях обычно отключали кондиционеры по пятницам после трех, так что к полудню в воскресенье здание раскалялось, как духовка. Марк, откинувшись на спинку стула и широко расставив ноги, механическим, без интонаций, голосом выложил Фрэнсис новости, накопившиеся за двадцать четыре часа. Они были одни. Хотя предполагалось участие Элвиса, но тот предупредил, что опоздает.

Накануне вечером полиция обыскала лодку Карла. Нашли только одну улику. В его аптечке обнаружили пузырек без крышечки, заполненный наполовину мелкими таблетками. Марк показал Фрэнсис запечатанный пластиковый конверт с пузырьком и его содержимым. Вглядевшись, Фрэнсис смогла прочесть через прозрачный пластик на аптечном ярлыке: «Экуанил. 800 мг. 60 таблеток. Принимать по 2 таблетки в день. Пациент: Аделаида Лоуренс».

Карл провел ночь в камере. Дежурный офицер докладывал, что он ничего не ел и не пил. Никаких просьб от него не поступало. С адвокатом он еще не встречался, никаких заявлений не делал, лишь использовал положенный ему по закону один телефонный звонок. Набирал местный городской номер.

Он предстал перед районным судьей в 11 часов в воскресенье. Выделенный ему адвокат, настаивая на освобождении арестованного под залог, не смог представить убедительных свидетельств того, что его подзащитный не ударится в бега. Единственным реальным достоянием Карла являлась «Леди Хоуп». То, что у него в прошлом не было приводов в полицию, что он прожил в округе на одном месте долгое время и здесь же занимался официально зарегистрированным промыслом, не принималось во внимание.

Назначая фантастическую сумму залога в пятьсот тысяч долларов, районный судья гарантировал его непременную явку на последующие слушания, но все понимали, что это означает. Карл до суда будет сидеть в тюрьме. Как мог нищий краболов, снимающий жалкую квартирку на окраине, наскрести столько «зеленых», чтобы купить себе временную свободу? Однако он добыл эти сумасшедшие деньги неизвестно где и теперь был отпущен.

— Вы знаете, куда он направился? — спросила Фрэнсис.

— Нет. Ответственный за надзор за ним офицер не удосужился известить нас, что Карл внес залог. Теперь парень разгуливает сам по себе. На лодке его нет, дома тоже. Но его нельзя считать беглецом, потому что он имеет право находиться где угодно в пределах страны.