Несовместимые. Книга 1

Рассматривая белую гладкую поверхность я приметила царапины и пыталась определить, чем их оставили. Точно не ногтями, уже радует. Кажется, такие царапины характерны для маленького гвоздика. Некоторые линии даже собирались в рисунок: кошку, дорогу и еще что-то, что я не смогла понять.

Судя по рассказу Марты, в этом доме жили Эдвард и Эльвира с родителями. Возможно, кто-то из детей и оставил эти царапины на деревянной двери.

Я решила подняться наверх. Чем выше по лестнице я продвигалась, тем прохладнее становилось. Медленно шагая, я касалась бежевых стен, на которых тоже были какие-то детские рисунки. В полумраке их сложно было разглядеть, большинство полос мало чем походили на целостный рисунок. Будто «художник» этих творений черкал черным маркером на стенах бесцельно, но все равно что-то получалось.

Когда я наступила на последнюю ступеньку, наткнулась на шторку из какого-то покрывала, в котором уже образовались дырки. Сквозь них просачивался свет. И, осторожно отодвинув ткань, перед собой я увидела небольшую детскую комнату. Пыль, оседавшая на шторке годами, быстро распространилась по помещению, когда я коснулась ее рукой, и теперь витала на лучах солнца, будто маленькие блестки. Лучи солнца просачивались сквозь грязные стекла окна и были единственным источником света.

Я осторожно вошла в помещение, растирая ладони, чтобы избавится от пыли. Рассматривая помещение, я еще больше убедилась в том, что здесь никого не бывает, а значит, никто не убирается. Это заброшенная спальня.

Я медленно шагала, изучая комнату. Деревянный пол под моими ногами тихо поскрипывал. Незаправленная кровать, письменный стол со светильником, который уже давно не работает, отклеивающиеся обои на стенках, кресла в углу и камин между ними. Я подумала, что это детская комната только потому, что на камине находилось пару игрушек: кошка и две машинки. А так же в спальне находилась небольшая кровать, точно не походившая для взрослого человека. Повсюду осевшая пыль и грязь — единственное, что отталкивало. А в остальном эта спальня тянула меня, как что-то неразгаданное, что мне нужно разгадать.

Я пробралась глубже, к камину, и взяла в руки пыльную кошку. Она была трехцветной: белая, с серыми и коричневыми пятнами. На стене вдоль лестницы тоже часто мелькала нарисованная кошка, как и на двери, расцарапанная гвоздиком. Я бы подумала, что ребёнок больше ничего не умел рисовать, но здесь дело в другом. Будто его лишили, или он потерял любимую кошку, и теперь изображает ее везде, где только можно.

Я бережно поставила мягкую игрушку на место и направилась к кровати. Белая простынь превратилась в серую от пыли. Мне хотелось сесть на нее, но мысль о том, что халат на мне превратится в такое же серое недоразумение, остановилась. Вместо этого я присела на корточки перед прикроватной тумбочкой и потянула ящик на себя. Он издал характерный хрип, отчего я стиснула зубы.

На дне находилась папка, которую я не раздумывая достала. Она была совсем не грязной и не пыльной, поэтому я смело могла положить ее на колени и удобно рассматривать содержимое.

Там я обнаружила те же детские рисунки. Одни повергали меня в ужас, другие наслали грусть, следующие вовсе негодование. Расширенными глазами я судорожно листала файлы с рисунками и в страхе понимала, что они принадлежат Эдварду. Эта спальня когда-то принадлежала ему.

Вот на дороге побитая кошка и кровь от нее. Женщина с синяками. Плачущая девочка. Забитый в угол мальчик.

Слезы от увиденного моментально потекли по щекам.

В конце была семейная фотография. Мальчик лет десяти, девочка лет пяти, невероятной красоты женщина и властный на вид мужчина. Но…его лицо было перечеркнуто красным крестом. Несколько раз, так, что образовались дыры.

Коснувшись этого креста на лице мужчины, я так и ощутила ярость того, кто это сделал. Мурашки толпой накрыли мое тело, что заставило его напрячься. Я всхлипнула, больше не выдерживая волны сострадания, которую я испытываю к этой семье. В особенности к Эдварду.

— Что ты здесь делаешь!? — вторгся в мое сознание гневный знакомый голос так неожиданно, что я в страхе ахнула и вскочила на ноги, схватив в руки папку. Фотография плавно упала на пол, и мы оба уставились на нее.

— Я…я случайно здесь…оказалась, — с паузами проговорила я и гневные глаза Эдварда снова впились в меня.

— Ты что, вечно суешь свой нос туда, куда не просят? — каким-то устрашающим тихим тоном спросил он, слегка прищурив глаза. Они светились золотом в темноте, и под этим безобидным, на первый взгляд, сиянием скрывался гнев Дэвиса.

Я выпрямила спину, но глаза все-таки опустила на пару секунд.

— Смотри мне в глаза! — потребовал он низким голосом и шагнул ко мне, а мне осталось лишь бесспорно выполнить этот приказ.

Эдвард был зол, но сдерживал себя. Передние карманы его брюк были настолько растянуты, что будто там он скрывает свои кулаки. Сейчас моя задача состоит в том, чтобы не спровоцировать его на открытую агрессию и проглотить все то обидное, что Дэвис скажет мне.

— Простите, я правда не специально. И в мыслях не было, что в этом доме есть места, которые скрыты от лишних глаз, — спокойным голосом проговорила я, будто ничего не случилось и оставила папку на прикроватной тумбочке.

Эдвард проследил за моими действиями. Он сжал челюсть, смотря на папку, а после прикрыл глаза и тихо зарычал.

— Если хотите, я уйду.

— Да, я хочу, чтобы ты ушла! — взревел он, распахивая свои прекрасные глаза, которые в гневе стали устрашающими и отталкивали.

Я еле заметно вздрогнула и тут же шагнула в сторону выхода, чувствуя, как дрожат колени, оставляя Дэвиса одного в этой спальне.

Ватные ноги быстро вынесли меня наружу, и я вдохнула свежего воздуха на улице, радуясь отсутствию плотного слоя пыли. Легкие будто увеличились в объеме. Я начала жадно хватать воздух ртом и издавать звуки, будто сейчас расплачусь или вовсе истерично разрыдаюсь.

Я села на крыльцо и нагнулась к коленям, закрывая лицо ладонями.

Поведение Эдварда пугающее, но вполне обоснованное: я вторглась в его личное пространство без приглашения. Это разозлит любого. К тому же, не думаю, что он хотел бы, чтобы кто-то узнал о таких подробностях из его прошлой жизни. По сути, я ничего и не узнала. Просто увидела и сделала свои какие-то поверхностные выводы. Если бы я не знала, что в этом доме Эдвард когда-то жил с семьей, то даже и подумать не могла, что эта спальня со скелетами в комоде принадлежала ему.

Мне было стыдно за свое несдержанное любопытство. Но через какое-то время я смогла успокоится и уже спокойно наблюдать за лесным пейзажем перед собой, вдыхая запах сосен. Именно этот аромат меня успокоил, и избавил голову от негативных мыслей.

Сырое полотенце теперь лежало на моих бедрах, а еще влажные волосы развивал и сушил мягкий летний ветер.

— Хоть ты меня и разозлила, — послышался знакомый твердый голос позади меня, а я резко обернулась и задрала голову к верху, чтобы видеть его хозяина. — Но я никогда не нарушаю обещаний, данных себе или кому-то. Собирайся.