Несознательный 3

– Управление на мишени сбоит, - откликнулся лейтенант Сорокин, - но вроде обещают в течение часа разобраться.

– Так они еще два часа назад обещали разобраться в "течение часа", - вяло возразил Алексей, - вот нутром чую, зря мы здесь мучаемся, не смогут они сегодня в полет мишень запустить.

– Смогут или не смогут, наше дело в постоянной готовности находиться, - хмыкнул Сорокин, - поддерживание постоянной готовности тоже один из элементов испытаний.

– Да какие к черту испытания?
– Возмутился Захаров.
– Весной все испытали, когда две цели тремя ракетами сбили, дураку понятно, что дальше испытывать, только время тратить. Лучше бы в серию ЗРК запустили, потом и статистику набирали, а то нагрузили наши цеха в ОКБ…

– Дураку понятно? – Обратил внимание на проскочившее выражение Алексея лейтенант и покосился на капитана Ершова, который находился здесь как представитель заказчика и удачно как раз в это время отошел в сторонку размяться. Вроде бы не должен был услышать. – Ты Леша за словами-то следи, приказ с самого верха пришел, не ровен час, узнают там какого ты мнения о маршалах.

– Э… Так совсем не то имелось ввиду, - попытался отыграть Захаров, - зачем проводить дополнительные стрельбы, когда наше изделие уже зарубили.

– Одни зарубили, другие вырубили, - лениво изрек Сорокин, - тебе бы радоваться, что работу неокончательно закрыли, а ты опять не доволен. И вообще, ты же в командировке от своего ОКБ, сиди, отдыхай, это же не зимой здесь чечетку от холода отплясывать, сейчас тепло, хорошо, мухи не кусают, чем тебе не курорт?

– К черту такой курорт, - попытался сплюнуть Алексей, но ничего не получилось, во рту великая сушь, а пить часто не рекомендовалось, в связи с затягиванием испытаний, воды в солдатском термосе осталось меньше трети на всех, требовалось экономить. Он еще хотел кое-чего добавить, но в этом момент, "подал голос" телефонный аппарат, стоящий на ящиках из под ЗиПов, пришлось прикусить язык и вслушиваться в разговор лейтенанта.

– Точка три на связи… Высота и скорость?... Есть уничтожить!

– Смена, - подскочил Сорокин, бросив трубку телефона, - цель: высотная направление северо-запад, высота и скорость не определены. Обнаружить и уничтожить.

– Цель наблюдаю, направление…- отозвался оператор радиолокационной станции, как только лейтенант влез внутрь, - дальность сорок три, высота… пятнадцать шестьсот семьдесят.

– Карпов, - последовал окрик лейтенанта, - пересчитай высоту, явно ошибся, рядовой Семенец, скорость цели?

– Скорость восемьсот двадцать, товарищ лейтенант.

– Да вы что, тут, белены объелись?
– Возмутился Сорокин.

– Нет, товарищ лейтенант, скорость действительно восемьсот двадцать. – Обиженным голосом отрапортовал оператор.

Не поверил, полез сам проверять, но скорость действительно оказалась за восемьсот, проверка высоты цели тоже была подтверждена.

– "Неужто не пожалели новейший самолет для испытаний?" - Удивился лейтенант. – "Вот почему так долго возились с оборудованием. Может запросить подтверждение цели?

Сорокин покосился на телефон, который стоял на ящиках под навесом в сорока метрах от локатора. Нет, не получится, пока он тут проверял, цель уже прошла четверть пути, а будет выяснять, она это или не она, вообще выйдет за дистанцию поражения. Да к чертям сомнения, полигон для полетов другой авиации закрыт, так что надо давать команду…

Удивительно, но несмотря на запредельную высоту, для поражение цели хватило одной ракеты, по крайней мере, после подрыва боеголовки, цель стала быстро терять высоту, и вскоре исчезла с экрана радара. Все-таки хорошо ПУАЗО настроили, подправлять полет ракеты пришлось самую малость, и то на последних двух километрах, не рассчитывали на такую высоту.

– Отлично, - обрадовался лейтенант, и повернулся к Захарову, - кто там говорил, что наводчиков надо больше тренировать? Все, заполняй протокол, я на доклад.

Но доложить Сорокин не успел, к нему подскочил Ершов, представитель заказчика, который наблюдал за работой расчета, и долго тряс руку, обещая похлопотать перед командованием о поощрении расчета за удачный пуск. И только лейтенант сумел отвязаться от прилипчивого Капитана, как в спину прилетел возглас оператора:

– Товарищ лейтенант, еще одна цель, направление Северо-Запад, дальность сорок семь, высота шесть тысяч сто сорок.

– Так это что, сегодня будет две цели? – Удивился Сорокин, разворачиваясь в обратном направлении.

Спустя двадцать минут, убедившись, что и вторая цель сгинула с экрана, лейтенант доложил по начальству, что стрельбы произведены, на поражение двух целей затрачено две ракеты.

– Какие две цели? – Воскликнули на той стороне провода. – Вы там что, белены объелись? Цель была всего одна, на высоте шести километров.

Вот тут-то лейтенанта пот и прошиб:

– А кого же мы тогда с пятнадцати с половиной километров спустили?

Разбирались долго, всё искали, откуда могла взяться неучтенная цель, да еще с такими выдающимися характеристиками, все службы успели по нескольку раз переругаться, пока кто-то не догадался позвонить в штаб ПВО.

– Вот, значит, куда он залетел, - обрадовались в штабе, - а мы его после Харькова потеряли, на большой высоте гад шел, наши истребители достать его не могли.

Следом последовал и отчет поисковой службы, нашли они останки сбитого самолета, которые несли опознавательные знаки Великобритании.

– Ну, что, лейтенант, - последовал звонок на третью точку, где решения своей участи ждал Сорокин, - крути дырку под орден. Супостата ты сбил, он почти через всю страну пролетел, но об тебя споткнулся.

–

И все же слабы мы с Челомеем в аппаратных играх, ну и что из того, что маршал Говоров отказался обсуждать с нами перспективы принятия на вооружение ЗРК, без обоснования своего решения проигнорировать предложение он все равно не мог. Так-то понятно, что всей ПВО в стране он рулит, и за все он же и отвечает, но и за ним тоже пригляд из ЦК не хилый, а там еще неизвестно что об отказе подумают, поэтому стоит подстраховаться. Вот и подстраховался, решил устроить дополнительные полигонные стрельбы, но на этот раз расчет должны были представлять не работники ОКБ, а подготовленные ими зенитчики, набранные в одной из действующих частей ПВО.

Объяснял он свои действия так:

– Знаем мы как КБ проводят испытания, там в мишень с закрытыми глазами попасть можно. А вот сделайте так, чтобы действующие зенитные расчеты сумели стрельбу ракетами освоить, да не по заранее известной пристрелянной мишени, а в обстановке приближенной к боевой.

Я так думаю, что таким образом он надеялся окончательно закрыть вопрос с нашей инициативой, ведь очень трудно подготовить расчет меньше чем за полмесяца. Но как раз с этим он просчитался, стрельба ракетами по воздушным целям не сильно отличается от стрельбы с помощью зенитных орудий, только ПУАЗО серьезно перенастраивать пришлось, единственная проблема, это подготовка операторов наведения. Однако с ними вопрос решился достаточно просто, так как в ОКБ заранее озаботились созданием специального тренажера.