Нестоличная штучка
Шрифт:
Витерий шутку не оценил, поэтому Элине пришлось его долго уламывать и упрашивать, договариваясь об униформе, о полномочиях и жалованье. Лоркан устал стоять и слушать. Раньше об этом всегда заботился генерал Римардо, и Лоркану казалось, что эти вопросы решаются сами собой. А тут столько препирательств! Ощущение, будто торгуешься на рынке!
Наконец король изволил отпустить их. Точнее, Элина намеревалась зайти к секретарям и писцам, чтобы получить грамоту о своих полномочиях, а потом пообещала (или пригрозила) вернуться в королевский кабинет, чтобы адар подписал бумагу.
Лоркан хотел скрыться в "своей"
— Ты! — ткнула она пальцем в более-менее вменяемого человека. — Бери лист, нет, не этот, а поплотнее. Так, хорошо, пиши…
Лоркан и Рэйшен пропустили мимо ушей большую часть того, что диктовала Элина, выхватив из её речи только:
— Оказывать подателю сего всемерное содействие, ибо действует он от имени и по велению короля Витерия…
Писец было запнулся, понимая, что за такую формулировку его не похвалят, но Рэйшен навис над ним, словно тёмная глыба:
— Пиши-пиши, не отвлекайся!
Из этой канцелярии Элина вышла очень довольная, крепко сжимая в руке грамоту, на которой ещё не высохли чернила.
— Вот это, — потрясла она бумагой, — дороже любых денег! Только бы он подписал!
Лоркан заподозрил, что в тексте какой-то подвох, и пожалел, что не прислушивался, пока Элина диктовала писцу. А ведь мог бы потом доложить королю и восстановить своё доброе имя в его глазах!
— Подождёте меня за дверью кабинета, — сказала Элина, — чтоб не мешали.
Рэйшен насупился:
— Ты что, целоваться с ним собираешься, чтоб он подписал эту бумажонку?
Глава 49
Долго, очень долго Элина беседовала с королём. О чём — она не соизволила рассказать никому. Разговор вёлся негромко, потому что много народу ждало под дверями, а есть переживания, которыми монархам совсем не хочется делиться.
Целоваться с королём Элине не пришлось, но Рэйшен так и не смог убедиться в этом своими собственными глазами. Хотя, конечно, Лоркан то и дело дёргал дроу за рукав, чтобы тот не подслушивал так откровенно. А королевская стража не менее откровенно похохатывала. Сложно подслушивать в таких условиях.
Витерий бумаги Элине подписал и печать поставил. Лоркан искренне недоумевал, зачем король дал столько полномочий какой-то непонятной бабёнке, но королю, известное дело, виднее. А уж сама Элина сияла, словно новенькая серебряная монета. Бумаги она бережно спрятала в небольшой мешочек наподобие ладанки.
Рэйшен при виде Элины тоже заулыбался и спросил:
— Ну что, теперь на кухню и отдыхать?
Элина с удивлением воззрилась на него:
— Какая кухня? Какое отдыхать? К портным, и немедленно! Я им сейчас покажу кузькину мать!
— Что за Кузька? Причём тут его мать? — потихоньку спросил у Рэйшена Лоркан, пока они возвращались к портным.
— Понятия не имею, поверь.
— Поверь и ты мне, — ехидно прибавил Лоркан, — она тебе ночью точно не даст.
Рэйшен помрачнел. Раньше его мало трогали грубые солдатские шутки, но теперь, когда это касалось Элины, они стали ему неприятны,
словно пачкали саму Элину и что-то светлое и доброе, что она будила у него внутри.Вся служба королевского гардероба, завидев Элинины бумаги, вынуждена была плясать вокруг неё и её спутников, снимая мерки.
— С дара Лоркана все мерки уже сняты раньше, — заикнулся кто-то.
— Не причитай, а работай, — приказала Элина. — Ткань будет другая, форма должна сидеть хорошо. Через денёк-другой я ещё приду, с других людей мерки снимете, как раз наша форма уже готова будет…
Из-за этой суматохи Элина и её товарищи отправились отдыхать, когда уже совсем стемнело. Проходя мимо одного из узких окон, Элина ненадолго остановилась и вгляделась в светлую ночь, знаменующую собой начало лета. Это, конечно, была не летняя ночь в тихом селе, но вокруг замка был разбит сад, в котором благоухали цветущие кусты и пышные клумбы. Кто-то прогуливался под звёздами.
Элина вздохнула. Лицо её омрачилось. Вот уже год, то есть оборот, как она здесь, а благоденствием даже и не пахнет. Вокруг сплошные неприятности, то ограбить норовят, то убить… Как это отразится на её детях там, дома? Может, все неприятности нарушают контракт с Невидимыми Господами? И проверить никак нельзя, по крайней мере, сейчас…
Казалось, будто Элина не замечала, как Рэйшен с Лорканом внимательно следят за выражением её лица.
— Не даст, — выразительно прошептал Лоркан одними губами, увиливая в сторону от дровского тычка.
Перед тем, как скрыться в своей комнате, Элина приятно улыбнулась Лоркану:
— Кстати, Лоркан, твои бандиты изрядно подчистили моё жильё. Я хочу сказать, что, когда король потребовал предъявить всё, что вы там нашли, вы не предъявили ларец с моими притираньями.
— Это не интересовало короля, — пробормотал Лоркан, предчувствуя подвох.
— Зато это интересует меня! Где ларец? Купить такие притиранья было не так-то просто!
— Может, мои ребята растащили их? — неуверенно предположил Лоркан.
— Ага, что-то продали, что-то подарили своим жёнам и любовницам. Включая сам ларец, недешёвый, между прочим!
— И что теперь? — Лоркан выглядел уныло, он уже понял, к чему клонит Элина.
— Теперь ты должен вернуть всё как было. Это же будет справедливо, верно? Скажешь своим бандитам, пусть завтра вернут.
— А если что-то продали? Или использовали?
— Вернут деньгами. Стоимость и ты, и я знаем. Соврать не получится.
— А чего времени так мало даёшь? Уже ночь на дворе, когда я их искать буду…
— Твои трудности, — с удовольствием проговорила Элина, глядя, как вытягивается лицо Лоркана. — Просто завтра мы покидаем замок и переселяемся в новый дом.
Рэйшен плеснул холодной водой себе в лицо и пригладил волосы. Элина — невозможная, ужасная женщина! И Лоркан, сволочь, наверное, прав, в эту ночь нечего даже думать о плотских утехах. Рэйшен хлебнул воды из пригоршни, чтобы остыть. Помогало плохо.
Элина, войдя в комнату, со странной улыбкой подошла к окну и уселась на широкий подоконник. В руках она держала тот самый мешочек, в который упрятала королевские бумаги. Слабый отсвет падал на её лицо, и Рэйшен впервые осознал, что сейчас она не думает о самом Рэйшене, она где-то далеко, и никто не может последовать туда за ней…