Нестор Бюрма в родном городе

– Не ломайте себе над этим голову,– говорю я,– за исключением роста, который трудно изменить, да и то можно, у него были нормальные плечи и походка. Это была маскировка.

– В общем,– со вздохом говорит Шамбор,-так или иначе, они нашли с полдюжины людей, приметы которых совпадают с этим приблизительным описанием, и привели к нам. Безумие, говорю я вам. Пока мы разговаривали, они пристально смотрели в лицо подозреваемого, пытаясь уловить малейшие следы беспокойства или тревоги, надеясь, одним словом, что преступник себя выдаст. Это ни к чему не привело. И не могло привести. Пока я не увижу этого типа в приблизительно таких же условиях, как там, в тайной полиции…– И, горько усмехнувшись, он добавляет: – Если операция будет успешной, придется организовать сеансы типа американских «line-up» [21] .

21

Расположение игроков перед началом спортивной игры (англ.).

– И это тоже ничего не даст,– говорю я.– Брижит Бардо еще можно было бы узнать со спины, но кого-нибудь другого?! У меня есть более надежные средства, чтобы довести дело до конца. Я надеюсь сделать это до того, как вы ляжете под нож.

– Во всяком случае я желаю вам удачи. И когда вы узнаете что-нибудь новое… если вы смогли бы мне рассказать об этом… Андре даст вам мой адрес.

Шофер-ординарец сообщает мне этот адрес, и на этом заседание заканчивается. Мы выходим из зловонной мастерской и вдыхаем с ночным воздухом волнующий запах чубушника, которым пропитан этот деревенский уголок города. В небе вспыхивает зарница. Шамбор и его шофер подвозят меня на своей тачке до «Литтораль». В моей комнате никто не поджидает меня, чтобы мне разок-другой врезать. Ну что ж, это уже прогресс! Я заваливаюсь спать, совершенно мокрый от пота, думая о том, что с тех пор, как я вернулся в свой родной город, у меня появилась прелюбопытная манера проводить ночи. Этим и ограничиваются мои впечатления от интермедии, разыгранной молодыми активистами, жертвами собственной фантазии и плохо переваренных фильмов. Тем не менее я все же кое-что узнал, что мне позже пригодилось. Правда, в тот момент я еще этого не понимал.

Глава VII На сцену выходят шпики

Пятница, 13 мая, праздник святого Сервэ. Пятница, 13 мая: попытайте счастья. 13 мая: все на форум. Сервэ теплый… Такие остроумные мысли посещают мою голову, когда я утром просыпаюсь. Где-то там уже десять часов, и солнце заливает город. В дверь стучат. Я иду открывать, и передо мной предстают Элен Шатлен, моя секретарша, и Роже Заваттэ, самый большой франт из всех моих помощников. Несмотря на ночь, проведенную в поезде, они выглядят свежими как огурчики. Мы обнимаемся и пожимаем друг другу руки. После чего они мне сообщают, что их комнаты – на том же этаже: номера восемьдесят и восемьдесят пять, вот так. Чем они могут быть мне полезны?

– Теперь уже немногим,– говорю я.– Дело практически закончено. Когда я это понял, было уже слишком поздно, чтобы отменить ваш приезд. Осталось только задать несколько вопросов некоей Мод Фреваль, содержащейся в исправительном доме. Этим займется Элен. Это женская работа.

Я ввожу их в курс дела. Закончив рассказ и сделав все необходимые комментарии, я объясняю Элен ее задачу: – Вы поедете в Лурд, чтобы побеседовать с этой девицей. В наше время исправительные дома уже не те, что были когда-то. Вы наверняка сможете увидеться с ней. Надо вытянуть из нее имена и адрес того места, где собираются эти «бале роз». Вот бабки, чтобы это было легче проделать. Прошу прощения за то, что я вас подгоняю, но дело срочное.

Немного поворчав (для формы), она уходит.

За достает сегодняшний выпуск «Эко», который он купил, едва сойдя с поезда. Мы ищем, что там написано про трагедию на улице Бра-де-Фер. Я понимаю огорчение Дельма. Этой истории отведено всего тридцать строк в разделе местной хроники. К тому же грубая типографская ошибка делает текст совершенно невразумительным: единственное, что можно понять,– это то, что «полицейские во главе с комиссаром Вайо ведут расследование». Я складываю газету, и в этот момент звонит телефон. Я снимаю трубку. Телефонистка сообщает, что со мной хочет поговорить дама, которая уже несколько раз звонила. Меня соединяют с ней.

– Алло! Здравствуйте, г-н Нестор Бюрма,– произносит голос, который я где-то уже слышал, хотя и не могу сразу вспомнить, кому он принадлежит.– Ну, знаете, до вас дозвониться целая история. В общем… Видите ли, нельзя сказать, что на том снимке в газете фотограф вам очень польстил, но я вас все-таки узнала. Так что? Вы все еще хотите предложить мне стаканчик вина?

Так это блондинка, которую я встретил на дороге в Праду! Я был уверен, что мы еще увидимся.

– Разумеется,– говорю я.

– Ну а я опять отказываюсь. Потому что я сама хочу вас пригласить. Конечно, при одном условии.

– Каком же?

– Я хотела бы доверить вам одно дельце. Вы в отпуске, я знаю, но я подумала, что… может быть…

– Для такой очаровательной женщины я сделаю над собой усилие. В чем должна состоять моя работа?

– Надо найти одного пропавшего человека.

– Какого пола?

– Мужчину.

– Право же… Во всяком случае, можно попробовать.

– Я живу на вилле «Лидия», 90-бис, авеню Бюиссон-Бернар. Вы знаете, где это?

– Я посмотрю по карте. У детективов огромное количество возможностей.

– Не смейтесь. Так я могу на вас рассчитывать?

– Да…– Я повторяю адрес и спрашиваю: – Кого я должен спросить?

– Никого. Я живу там одна. Вы, наверное, хотели узнать мое имя? Нет ничего проще. Меня зовут г-жа Раймонда Сигари.

Не моргнув глазом, я говорю:

– Прекрасно, г-жа Сигари. Сейчас только немного приду в себя и полечу к вам.

Я кладу трубку и говорю За:

– По-видимому, придется вам все-таки повкалывать.

За решеткой, в глубине небольшого запущенного парка, через который проходит аллея, гораздо менее ухоженная, чем внешний вид завсегдатая казино, как декорация к Луи Фейаду, предстает передо мной белая, залитая солнцем вилла «Лидия». Это крепкое двухэтажное строение, знававшее лучшие времена, с толстыми стенами, чердаком в виде мансарды и двумя мраморными колоннами по обе стороны от входной двери, к которой ведет лестница, поросшая мхом. Расположенная в таком месте – на краю города, довольно далеко от соседних домов,– она запросто могла стать миленьким разбойничьим притоном. С такими оптимистическими мыслями я нажимаю на кнопку звонка. На каменном балконе появляется блондинка и знаком велит мне открыть калитку. Я толкаю калитку, и мы одновременно оказываемся у двери главного входа – правда, по разные ее стороны. Блондинка, окутанная благоухающим облаком, открывает дверь. Солнечных очков на ней больше нет, и я могу рассмотреть ее расчетливые глаза. Мини-юбка тоже исчезла – ее сменило утреннее дезабилье, которое легкими воздушными складками ниспадает к ее туфелькам на высоком каблучке. Одеяние, хоть и не прозрачное, все просвечивает. Иногда сквозь ткань проглядывает темная линия пояса для чулок. У платья большой вырез, но все в меру. В вершине острого угла, который образует декольте, на уровне груди, прикреплена благоухающая пурпурная роза. Приятно видеть, когда люди в такое раннее время прилагают все усилия, чтобы выглядеть самым лучшим образом.

– Извините, что я принимаю вас в таком виде,– жеманно говорит она,– но в этих местах так жарко. Проходите и садитесь.

Я прохожу и сажусь. Я оказываюсь в большой гостиной с дубовым паркетом и дверью, выходящей на балкон. Обстановка самая обычная. Ни дивана, ни канапе. По забывчивости, вероятно.

– Прошу прощения за царящий здесь беспорядок,– продолжает блондинка.– Я сняла этот дом за большие деньги, но содержание слуг не входит в стоимость найма. Впрочем, мне слуги не нужны. Я и сама прекрасно могу убрать постель. А еду я беру в ресторане. Тогда зачем, правда? Раз есть телефон, холодильник, ванна… Вы знаете, что до вчерашнего дня я тоже жила в «Литтораль»? Но вчера я наконец смогла оплатить свою прихоть – снять виллу. Здесь нет слуг, подглядывающих в замочную скважину, и можно принимать кого угодно, не опасаясь грубого швейцара. Но вы все молчите, г-н Бюрма! Я думала, что вы более разговорчивы.

– Я вас слушаю,– говорю я улыбаясь.– Вы меня немного смущаете. Вам не страшно совсем одной на этой огромной вилле? Мне кажется, что в номере гостиницы безопаснее.

– Не всегда,– говорит она (я не удивился бы, если бы узнал, что она посмеивается надо мной про себя).– К тому же чего мне, по-вашему, бояться?

– Бандитов, нападающих на одиноких женщин, например. Правда, вы, наверное, не всегда одна?

Она оставляет без внимания мой намек и отправляется за выпивкой. Чуть позже у каждого из нас в руке уже по бокалу, а у нее еще и сигарета во рту (своей трубке я решил дать отдых: кость в зубах – это, знаете ли, иногда раздражает). Скрестив ноги, мы сидим друг против друга, поглощенные взаимным любованием. Ее глазам открывается вид на мои носки, моим – на небольшую часть ее ляжек. Оба наизготове. Я спрашиваю: