Нестор-летописец

Он преклонил голову и, не дожидаясь ответа, сел за стол. Боярин Колыван, шумно дышавший, вдруг успокоился, отдал рог и разразился хохотом.

— Да и леший с тобой, Вышатич! А совет мой вовсе не дурен… Худые ножны для хорошего меча не годятся.

Он перешагнул через скамью и уселся рядом с воеводой. Чаши снова наполнились медом, вином и брагой. Честной пир потек через край, будто доброе пиво, вылезающее обильной пеной из кружки.

— Князю слава, дружине — аминь, — пробормотал захмелевший отец Игнатий.

27

Молодой князь Мстислав Изяславич, проклятый киевским людом, умер в Полоцке, не просидев на княжении и четырех месяцев. С этой вестью в Чернигов прибыл киевский храбр Душило.

К княжьему терему он подъехал с попом Тарасием. Гул пира оповестил их о дружинном веселье еще у ворот детинца. Едва заглянув на двор и узрев скоморошьи глумы, Лихой Упырь повернул коня назад.

— Ты уж тут без меня, Душило. Как уладишь дело, обрящешь меня вон в том Божьем храме.

Он указал бородой на мощный каменный собор с пятью главами, напоминающий киевскую Богородицу Десятинную. Церковь эту во имя Святого Спаса поставил в своем граде храбрый князь Мстислав, брат великого кагана Ярослава, и сам же в ней упокоился. Была она так хороша собой, что даже храбр, к любому строению относившийся как к кровле над головой, залюбовался кирпичным узором и легкими арками, тянувшими храм в небо.

— Лепота! — сказал себе Душило и направил коня к терему мимо ломящихся от яств столов и младших кметей, нестройно орущих славу князю.

Челяди до приехавшего храбра дела не было. Пока пир — ленивым конюхам простор для безделья. Душило сам отвел жеребца к коновязям, обтряхнул с себя дорожную пыль и поднялся по наружной лестнице на гульбище.

— Здоровы будьте, княжи мужи!

Хоть и громко сказал, но мало кто расслышал. Храбр прошел мимо столов, сгребая с дороги путавшихся под ногами холопов. Затем широко встал посреди пирующей палаты и подождал, когда его заметят.

Не заметить мужа столь великих размеров, с огромным мечом за спиной и мощной булавой на поясе было невозможно. Князь Святослав моргнул раз и другой, пока не уверился, что сей муж не хмельной морок.

— Ты чей будешь, витязь? — с уважением спросил он, перекрикивая дружину. — Да как звать тебя?

— Звать Душилом и нынче я ничей, князь, — прогудел храбр и потянулся рукой к шее, на которой не было привычной гривны. Шум пира, словно прибитая дождем к земле пыль, помалу затих. — Был я в старшей дружине Изяслава Ярославича, а в последнее время служил сыну его Мстиславу, сидевшему в Полоцке. По воле Бога, а может, и иных богов, князь Мстислав помер…

— Старший сын Изяслава мертв?! — вскричал князь с плохо скрываемой радостью. — Какое несчастье для его отца и моего брата!

Душило испустил скорбный вздох.

— Изяслав, конечно, убит горем? Мстислава уже похоронили? Кого Изяслав посадит в Полоцке вместо него? — возбужденно забрасывал его вопросами черниговский князь.

— В Полоцке будет княжить Святополк Изяславич.

Святослав мрачно улыбнулся.

— Как бы не так. Этому против Всеслава не устоять… От чего умер Мстислав?

Храбр опять вздохнул и развел руками.

— Перед смертью жестоко маялся животом. В гробу тело сильно вспучилось и стало зело смердеть. С того и пошла молва, будто князя отравили.

— А его отравили? — быстро спросил Святослав.

— Я не травил и при сем не был. — В голосе Душила засквозила обида. — Князь же Изяслав топнул ногой и назначил виновным во всем меня. Из дружины прогнал. Ты, Святослав Ярославич, примешь к себе? Я служу не за страх…

— Погоди, — нетерпеливо перебил его князь. — Почему он возложил вину на тебя?

— Не уберег, — покаянно молвил Душило и повесил голову.

— Мда, — задумался Святослав. — Топать ногами мой брат умеет. Чего-чего, а этого у него не отнимешь. — Он повеселел. — Так ты оставайся у меня, храбр. Дел в Чернигове много, и для тебя сыщется.

— Благодарствую, князь, на добром слове. — Душило приложил ладонь к сердцу. — Только не один я. Со мной тут еще…

— Сколько б вас ни было, беру всех, — поспешил заверить Святослав. — Если все так обильны ростом и силой, как ты, мне и прочая дружина не понадобится. — Он огляделся по сторонам и засмеялся. — Шутка, мужи бояре.

— Так я говорю, со мной тут поп еще, — невозмутимо закончил Душило.

— Поп? Какой поп? — улыбка сползла с лица князя. — Зачем мне поп? У меня своих довольно. Еще и много будет.

Душило кивнул.

— Ага. Ну, прощай, князь. Опять же благодарствую, что выслушал, не прогнал.

Он развернулся и зашагал прочь.

— Стой, храбр! — всполошился Святослав. — Эй, не выпускайте его!

— Без моего Лихого Упыря я у тебя, князь, не останусь, — коротко объяснил Душило. Путь ему преградили сразу пятеро безоружных дружинников, небыстро и некрепко вставших на ноги.

Святослав обдумал его слова.

— А Лихой Упырь — это кто?

— Я же говорю — поп.

Дружина начала помалу вновь гомонить. Имя попа и тут подействовало волшебным образом, вызвав у всех радость.

— Да? — удивился князь. — Ну пускай остается. И ты тоже. Эй, мужи бояре! Дайте место моему новому дружиннику. Да поближе ко мне. Налейте ему самого лучшего меду.

Храбр шагнул к скамье. Бояре, и во хмелю не забывшие свою честь, скроили недовольные мины. Однако потеснились.

— А где ж твой поп? — проявил любопытство Святослав. — Хочу посмотреть на того, кто носит такое имя.

— Пошел погулять по твоему граду, князь. — Душило отпил меду и остался доволен. — Теперь его и не дозовешься.

Он отломил от туши вепря ногу. Княжьи мужи, забрызганные жиром, отодвинулись еще дальше.

— Ну а каков он из себя? — допытывался Святослав. — Страшен? Зверообразен? Буен? Не натворит ли дел в городе?

Душило подумал, как лучше ответить, с хрустом разгрызая вепревину.

— Ну, в общем, он как я. Тихий. Добрый.

От хохота дружины сотряслись столы вместе с яствами.