Нестрашные сны

— Ну все, хватит, — сказал Келдыш, и Агата обнаружила, что стоит на пустой платформе. Уехали. Пошел мелкий дождь.

Они брели по перрону. Келдыш смотрел в одну сторону, Агата — в другую, смахивала торопливо слезы. И чего это она? Ведь не насовсем же!

— Вы, наверно, в первый раз расстаетесь?

Агата вздохнула.

— Да.

Келдыш помолчал.

— Завтра снова едете в Институт? Не против, если я поеду с вами?

— Да, да, конечно! — вырвалось у Агаты.

Келдыш резко развернулся и встал перед ней. Спросил требовательно:

— Мортимер, что происходит? Что они там с вами делают?

Агата отвела глаза. Пожала плечами.

— Вроде бы ничего такого страшного… Но я почему-то Осипенко боюсь.

* * *

Поехали не на институтской, а на келдышевской машине: «Себе я доверяю больше».

— А почему ИМФ так далеко?

— Потому что там сплошные «феномены», как говорит одна наша общая знакомая. Экологически вредные предприятия ведь вынесены за город? Если что, могут пострадать невинные жители. Поэтому защита там на уровне… — Келдыш покосился на нее, — …хм, Котла. Надеюсь, вы не собираетесь пробовать на прочность еще и институтскую защиту?

— Ничего я не собираюсь, — пробормотала Агата.

Они поднимались привычным уже путем на второй уровень — ну почему не называть просто, как все люди, второй этаж! Агата плелась нога за ногу: всегда оттягивает неприятное на потом, даже уроки по нелюбимым предметам старается делать самыми последними — а что может быть приятного в том, что тебя обследуют? Или исследуют? Да еще и потертая красная ковровая «дорожка», расстеленная в коридоре, извивалась, точно кто-то прошел перед ними, не хуже нее волоча ноги, и сбил ковер вкривь и вкось. Агата пару раз запнулась. Чуть не упав в третий, пробормотала с досадой:

— Да что ж такое сегодня!

Шедший впереди Келдыш оглянулся. Приостановился.

— А, ну да, конечно!

Пол за спиной у Агаты вспучивался и неуклонно надвигался на них — точно под дорожкой полз кто-то большой и опасный. Слабо взвизгнув, Агата уцепилась за рукав Келдыша. Игорь наблюдал за движением, приподняв бровь. Под его насмешливым взглядом «пол» замедлил движение и нерешительно замер в паре метров от них. Келдыш показал дорожке кулак. Послышалось что-то вроде сдавленного хихиканья и бугор опал. Даже сама дорожка выправилась, легла гладко, ровно, как по линейке.

— Что это было?

Келдыш пожал плечами

— Коридоры… Нам в тринадцатую?

— Здравствуй, Агата… а вы что здесь делаете, Ловец? — влетевшая в лабораторию Нона встала, как вкопанная. Игорь неторопливо отложил журнал, неторопливо поднялся. Улыбнулся.

Любезно.

— Добрый день. Выполняю свои кураторские обязанности.

Осипенко не поздоровалась и не улыбнулась. Смотрела, сузив глаза; ноздри ее шевельнулись, точно она учуяла какой-то неприятный запах.

— И в чем они заключаются?

— Всячески способствовать развитию способностей и личности курируемого, но так, чтобы при этом оному не был нанесен какой-либо физический или моральный вред.

Кажется, это была цитата откуда-то — так заученно гладко все прозвучало. Осипенко передернула плечами.

— Лидия уже присутствовала на прошлых сеансах и сочла мои методы вполне приемлемыми и безопасными!

— Ну а теперь поприсутствую я, — вежливо сказал Келдыш. — Если вы помните, наш новый начальник упомянул, что Мортимер еще несовершеннолетняя, а посему присутствие на испытаниях взрослого лица, представляющего ее интересы, не только желательно, но и скорее обязательно… Есть еще какие-нибудь возражения?

Агата со злорадством увидела, как Осипенко поджала губы — точка. Сказать ей было нечего.

— Да бога ради! — сказала доктор резко, проходя и усаживаясь напротив Агаты. — Сегодня ты просто будешь вспоминать. Садись поудобнее.

— Я уже сижу, — сказала Агата, не меняя позы. Ей не хотелось отваливаться на спинку кресла — уж очень это напоминает сеанс у психотерапевта. А она совершенно здоровая. — А о чем вспоминать?

Осипенко свела пальцы у самого рта.

— Расскажи, как ты управляла магией в Котле.

— Я же вам говорила — я ею не управляла!

— Хорошо-хорошо, тогда просто расскажи, как все было…

— Но я ведь уже сто раз рассказывала!

— Не упрямься, Агата, здесь тебе не детский сад!

Агата вздохнула, закрыла глаза и представила себе несуществующий уже Котел. Непонятное, близкое, странное, страшное и бесконечно-бесконечно печальное…

— …невозможно, — бормотала Осипенко, пальцы ее метались над столом, точно что-то печатали или сплетали какую-то картинку, — но это совершенно невозможно…

Келдыш сидел, подавшись к Агате и подпирая подбородок руками. Тоже слушал, словно зачарованный. Отозвался невнятно:

— И тем не менее…

— Магия — стихия, а не разумное существо. С ней невозможно общаться или о чем-то договариваться.

— Сообщите об этом Агате. Или самой магии.

— Значит, ты ею никак не управляла?

— Я не умею, — сказала Агата. — Управлять. Я вообще никаких команд… то есть заклинаний не знаю. Я просто ее отпустила.

— Безответственно, — сказала Осипенко рассеянно. — Крайне безответственно.

Келдыш поглядел на нее и поднялся.

— Вы закончили на сегодня?

— Да-да, — так же рассеянно отозвалась Осипенко. — До завтра.

— Маркеры снимите.

— Что?

— Снимите с нее маркеры. Не хотите? Сам сниму. Постойте-ка, — он придержал Агату за плечо. Быстро, не прикасаясь, провел ладонью вдоль ее тела, она чувствовала тепло его руки и видела изредка посверкивающие искорки — как от наэлектризованной ткани. Келдыш выпрямился и повернулся к Осипенко. Та глядела на него, поджав губы. — Не думаю, чтобы Констанц давал вам разрешение на круглосуточное наблюдение. И я поставлю в известность правомочного опекуна. До завтра.

До Агаты дошло только в машине.

— Она что, за мной следила?! Постоянно?

— И записывала.

Агата судорожно вспоминала, что делала и говорила в последние дни. Ой, кажется, они со Стефи обсуждали парней… и Келдыша тоже… и много еще чего… девичьего.

Игорь кинул на нее быстрый взгляд:

— Теперь не будет.

— А вы можете научить меня? Ну, разряжать эти… маркеры?

Он помолчал.

— Попробуем, — неожиданно завернул руль вправо, съезжая с дороги на захламленный пустырь за каким-то зданием.