Несущий Свет
Шрифт:
Но тут же пришло спокойствие. Он знал, на что идет. Командир Косухин разведку закончил. Ростислав поймет. Он ведь умный, Славка Арцеулов!.. Он знает, что делать дальше. Нет, не зря! Не зря…
Венцлав появился неожиданно. При его виде курсанты стали по стойке смирно, один из них – похоже, старший – козырнул, готовясь, рапортовать, но краснолицый нетерпеливо махнул рукой.
– Всем отойти!
Парни удивленно переглянулись, но послушно шагнули назад, к стене здания. Венцлав подошел к Степе и несколько секунд молчал, словно не решаясь заговорить.
– Агасфер подтвердил приказ… – он умолк, затем по лицу промелькнула усмешка: –
Говорить Косухин не мог: мешала лента, залепившая рот. Смотреть в лицо нелюдю было тяжко, и Степа поднял глаза к небу. Сквозь ночную темень пробивался странный синеватый отсвет. Звезд не было – тучи накрыли ночную Столицу…
– И еще… – внезапно голос Венцлава дрогнул. – Я обязан вам сказать… Вы не поймете – но все же… Мне предсказано, что смерть ждет меня в облике молодого воина, незнатного и безвестного. Он найдет меня – и унесет в бездну. Я думал, это вы…
Странные слова на миг пробудили интерес. Значит, гад все же боится! Ничего, этот безвестный еще появится! То-то краснолицый трус празднует!
– Я не боюсь, – казалось, Венцлав читал его мысли. – Но вы не можете представить, что значит все время ждать смерти. Не месяцы, не годы… Вам, людям, проще. Я не рад тому, что случилось… Прощайте…
Венцлав быстро кивнул и повернулся к курсантам:
– Сюда! – голос был злой и резкий. Курсанты подбежали и застыли, сжимая в руках трехлинейки:
– По приказу Председателя Совнаркома… врага революции ликвидировать немедленно. Не стрелять – действовать без шума!
Венцлав резко повернулся и не оборачиваясь быстро зашагал прочь. Курсанты на миг замешкались, затем старший нерешительно поднял винтовку.
– Приготовиться, товарищи…
– Штыков нет, – растерянно откликнулся кто-то. – Забыли!..
– Прикладами!
Степа вспомнил: пещера у Челкеля, странное видение – сон о несбывшемся будущем. Выходит, и здесь ошибки не вышло. И тут наконец исчезли слабость и растерянность. Нет, не на того напали! Он, чердынь-калуга, им не телок на бойне!
Степа пригнул голову и бросился вперед. Одного он сбил с ног и, быстро развернувшись, пытаясь ударить головой в живот следующего, но тут его сильно толкнули в спину. Косухин шатнулся, его толкнули снова, и вдруг на затылок обрушился страшный удар. Казалось, земля рванулась навстречу. Еще несколько секунд он чувствовал какие-то толчки: приклады били по телу,
– и тут все разом оборвалось.
– …Степан… – негромкий, но сильный голос заставил очнуться. Он был тут же, во дворе. Парни в зеленых гимнастерках столпились вокруг чьего-то скорчившегося тела. Смотреть было неприятно, Косухин невольно отвернулся и понял.
Добили! Он хотел крикнуть. Назло этим, доказать, что он здесь, что они рано обрадовались – но тут все: и тускло освещенный фонарями двор, и красный кирпич стены, и неподвижное тело, вокруг которого столпились убийцы, – стало тускнеть, расплываться и медленно исчезать…
– Степан… Степа… – на этот раз голос был другим, знакомым. Клочья тумана, застилавшие взор, исчезли, и Косухин узнал
брата. Николай стоял перед ним, и взгляд его был печальным и спокойным. Приглядевшись, Степа удивился: таким брата он никогда не видел. На полковнике была белая парадная форма, золотом сверкала сабля у пояса, на груди тускло мерцала эмаль орденов. Впрочем, нет, Степа уже видел это – на фотографии и в том странном сне… Тогда Коля тоже встречал его – и почему-то торопил…– Ну здравствуй!.. – брат наконец улыбнулся – слегка, одними уголками губ. – Пойдем, тебя ждут…
Степа хотел спросить, что все это значит, кто может ждать его здесь, и где это – «здесь», но Николай взял его за локоть:
– Мы еще поговорим. Ты молодец, Степан!.. Пойдем…
Косухин на мгновенье почувствовал себя совершенно счастливым: он снова с Колей, и брат – сам Коля! – назвал его молодцом. Но тут же его охватила тревога. Приближалось что-то, ради чего он и прожил свою недолгую жизнь…
Все исчезло. В глаза ударил невыносимо яркий свет, Степа невольно прижал к лицу ладони, но свет все равно пронизывал его насквозь. Ослепительно-белый огонь, ярче раскаленной стали, ярче самого солнца, забушевал вокруг, волны света захлестывали, сбивали с ног, и тут откуда-то из самой глубины послышался голос, позвавший его тогда, в первый раз, сквозь черноту забвения:
– Раб мой Степан! Ты сделал то, что было велено?
– Я… – говорить он не мог.
– Ты забыл наш уговор? Ты еще требовал платы. Вспомни о чечевичной похлебке…
Косухин вспомнил: да, он обещал. Но ведь он ничего не сумел сделать! Ничего! То, что скрывалось в Шекар-Гомпе, по-прежнему всесильно. Или… или он все-таки что-то успел?
Степа стал напряженно соображать, рука привычно полезла к затылку, и тут он понял: светящийся океан исчез. Косухин открыл глаза – перед ним встала черная стена гор. Под ногами была тропинка, а совсем рядом, в скале, темнел вход в пещеру. Степа огляделся: все это знакомо. Он уже видел что-то похожее – в тот вечер, когда всадники Джора доставили их с Ростиславом к первому ночлегу. Он решился и шагнул вперед по тропинке.
Вначале Степа увидел огонь: внутри маленькой пещеры горел костер.
– Заходи, Степан…
Теперь он узнал этот голос. Тот, с кем он разговаривал ночью у огня, сидел возле костра и держал свои большие крепкие ладони над языками пламени:
– Погрейся. Ты поделился со мной огнем. Теперь – моя очередь. Присядь…
Косухин послушно сел у костра. Странно, только теперь он почувствовал и холод и усталость. Но костер горел ярко, и усталость постепенно уходила. Его давний собеседник то и дело подбрасывал дрова, угли потрескивали, и постепенно Степа почувствовал, что начинает приходить в себя. Неизвестный улыбнулся и потер ладони, счищая прилипшие кусочки темной коры:
– Все плохое позади, Степан. Не спеши – все поймешь. Но главное знай: ты сделал то, что обещал. Ты просил награды?
Степе стало стыдно.
– Вы… это… извините. Сболтнул лишнее. Дверь эту светящуюся увидел…
– Теперь ты знаешь, что за нею?
Степа кивнул. Да, теперь он знал…
– Ты хотел вернуться. Тебе обещано – а такие обещания не даются попусту. Ты вернешься – но не туда, откуда пришел. Ты должен понять: под нашим небом такие законы неизменны. Но есть другие небеса… Твой путь не окончен, Степан. Дам один совет: то, что станет теперь твоим, береги, но не бойся отдать, когда придет день…