Нет числа дням

— Здесь есть молоток? — спросил он, указывая на полку, висевшую на стене за спиной Эндрю. Она была забита разнообразными инструментами, пустыми бутылками, перегоревшими лампочками и запыленными коробками с черт знает чем.

— Да. — Эндрю нашарил на полке неопределенного возраста молоток с деревянной ручкой.

— Дай сюда.

Эндрю отдал молоток брату. Ник присел на корточки и обстучал странный прямоугольник.

— В этой части звук более гулкий.

— Гулкий? Ты имеешь в виду, там, внизу, дыра?

— Вполне возможно.

— Быть не может. Там никогда ничего не было.

— А звук такой, будто есть. И линии. Откуда они?

— И откуда же?

— Думаю, кто-то вырыл яму, потом накрыл ее плитой, зацементировал и снова закрасил.

— И задвинул стеллажом, чтобы никто ничего не заметил.

— Выглядит, во всяком случае, именно так.

Эндрю забрал у Ника молоток и тоже постучал по заплате. Кивнул:

— Похоже, ты прав.

— И сделать это мог только отец.

— Тоже согласен. Интересно когда.

— А когда подвинули стеллаж?

— Не знаю. На такие вещи обычно не обращаешь внимания. В любой момент в течение последних двадцати лет.

— Ты не помнишь, отец тут копал… что-нибудь?

— Не помню.

— Выходит, должен был. Или сам, или нанять кого-то.

— Ответ все тот же: не помню я, Ник. И еще вопрос: зачем отцу понадобилось ковырять дырки в погребе?

— Чтобы… что-то спрятать.

— Именно. Спрятать.

Но что? Этот вопрос даже ставить не хотелось, чтобы не пришлось на него отвечать. Братья поднялись наверх и налили по стакану виски. Ник выключил плиту, аппетит внезапно исчез. Они с Эндрю уселись у камина.

— Чертовски странно, — пробормотал Эндрю после продолжительного молчания. — Не знаю, что и подумать.

— Может, кто-то из наших в курсе?

— Сомневаюсь. Закрашено, задвинуто стеллажом. Отец явно старался, чтобы никто не узнал.

— А может, это вообще не он. Может, он и не знал про яму?

— Вряд ли. Раньше заплаты не было. Старик или вырыл яму сам, или нанял кого-то. Зачем — бог его знает. Что там может скрываться?

— Что-то важное.

— Готов спорить, ты прав, — усмехнулся Эндрю. — А может, там туннель? Подземный ход!

— Странно. Элспет Хартли утверждала, что в доме что-то спрятано. А сейчас мы нашли тайник. Просто совпадение?

— Скорее всего. Я даже не уверен, что погреб одного возраста с домом. Тем более что сокровище Элспет было замуровано в семнадцатом веке.

— А что тогда у нас в погребе?

Глаза Эндрю сузились, он пытался представить хитроумный ход отцовских мыслей.

— Это же не может быть тот витраж, правда, Ник? Отец же не мог найти его и перепрятать?

— Зачем ему его перепрятывать?

— Чтобы позлить нас.

— Тайник сделан явно не на прошлой неделе. Да и отец должен был быть моложе, чтоб проделать такую работу.

— Он мог нанять кого-нибудь.

— Мы бегаем по кругу, — вздохнул Ник.

— Давай подойдем с другой стороны. Как только Тантрис заграбастает дом, он вскроет эту нору.

— Несомненно. Но я сомневаюсь, что он обнаружит в ней витраж Суда из Сент-Неота.

— Я тоже. — Эндрю хитро ухмыльнулся. — Но почему бы не выяснить наверняка?

Эндрю притащил из сарая инструменты: кувалду, стамеску, лом, лопату. Ник не смог бы остановить брата, даже если бы захотел. Интуиция шептала ему, что, прежде чем действовать, надо бы хорошенько подумать. Но Эндрю уже завелся, и дело было не только в том, что ему хотелось решить очередную загадку. Он желал взять реванш за долгие годы презрения и унижений. Отца больше нет, и сын волен делать все, что ему вздумается.

— Он нас всю жизнь доставал, — озвучил Эндрю мысли Ника, пока братья спускались в погреб с инструментами в руках. — Нет, не Анну с Ирен, конечно. А вот нам с тобой и с Бэзилом досталось. Умел наш папочка сыновей воспитывать, ничего не скажешь.

— Я давно перестал обвинять в своих собственных бедах отца, — отозвался Ник.

— Молодец. Но это вовсе не значит, что он в них не виноват.

— Может, и не значит. Но какой толк валить все на него?

— А мне помогает. — Эндрю стянул свитер и закатал рукава рубашки. — Посмотрим, что тут у нас.

Он присел на корточки у плиты и поскреб ее стамеской, сдирая краску и обнажая поверхность.

— Похоже на гранитный порфир. Хватит одного хорошего удара. — Он выпрямился, схватил кувалду и замахнулся.

Одного удара оказалось недостаточно. От плиты полетели осколки, со звоном ударились в металлические стойки стеллажей. Только после третьего удара братья услышали громкий треск. Эндрю опустил кувалду, Ник шагнул поближе и осветил фонарем извилистую трещину посереди плиты.

— Почти готово, — произнес Эндрю, отступил на шаг и снова стукнул, целясь в разлом.

Новый удар расколол наконец плиту, один крупный обломок свалился вниз, другой завис над отверстием. Эндрю поддел его кувалдой и отбросил. В плите образовалась дыра со ступню величиной.

— Дай фонарик.

Но стоило Эндрю потянуться за фонариком, как Ник отскочил, обескураженный — из отверстия поднялась туча мелких мошек. В тот же миг погреб наполнил резкий запах — не просто спертый воздух, а отвратительная вонь.

— Черт возьми! — Эндрю отмахнулся от мошек. — Что ж там…

Ник шагнул вперед, отгоняя насекомых, словно комаров в жаркий летний полдень. Направил луч фонаря на дыру в плите и увидел… человеческие ребра. Скелет.

— Боже правый! — прошептал Эндрю. — Ты видишь то же, что и я?

— Боюсь, что да.

— Отойди. — Эндрю бросил кувалду и схватился за лом. — Сейчас узнаем наверняка.

Он подсунул лом под край плиты и приподнял. Захрустел, рассыпаясь, цемент. Ник вытянул голову над плечом брата и посветил в отверстие.

Там, прямо над ребрами, скалился череп, без сомнения, человечий, а вездесущие мошки вились над костями и остатками плоти.

Но не они заставили Ника сдавленно всхлипнуть: «О Господи!» Над левой глазницей черепа зияла большая неровная дырка. Похоже, покойник, кем бы он ни был, покинул этот мир не по собственной воле.

Глава девятая

Тело захоронили тщательно, даже с почтением — судя по тому, что стенки углубления были обшиты досками. Выкопать под полом примитивную дыру было бы проще и быстрее. Однако им открылось настоящее тайное погребение, что делало находку еще более загадочной.

Ник и Эндрю накрыли разбитую плиту найденным в гараже куском брезента и водрузили стеллаж на старое место. Тихо вышли из погреба и закрыли за собой дверь.

— Отец врезал замок только для того, чтобы мы с Бэзилом не лазили в погреб и не били бутылки, — пробормотал Ник, чтобы разогнать гнетущую тишину. — Там нечего было прятать.