Нет - это да

— Простите, тьян-хоу…

— Не тьян-хоу… тьян-цинь. Но мне будет приятно, если ты не будешь ломать язык и назовёшь меня просто госпожой Лилианой.

— А если Лилиана-тан? — Мэй все же рискнула и была вознаграждена сияющей улыбкой на лице матери Императора. — Я впервые вообще выехала за пределы Франкии.

— Да, мне нравится такое обращение. Твоя мать Бабочка Оюми, не так ли? Как вообще вышло, что ты так дружна с Шессой? Кстати, почему она не приехала? Дед ее ждал.

— Шесса на сносях, — сообщила Мэй, намеренно упуская первую часть вопроса, на которую ответа не знала. Она вообще не верила, что так запросто разговаривает с первыми лицами Катайской Империи, да еще о таких будничных вещах. — Ей рожать со дня на день.

— Могли бы и написать, — проворчала Лили недовольно. — Раиль — скрытный засранец. Девочка хоть?

— Да.

— Везучий скрытный засранец. Я так хотела девочку! А теперь только на внучку надежда… — она искоса поглядела на отчаянно покрасневшую Мэй, хитро улыбнулась и стащила свой головной убор. — Ну и тяжёлая же эта хрень. Обычно гостей встречает Кьян, но у него там что-то со строительством тоннеля через горы стряслось, то ли оползень, то ли затопило — не понятно. Пришлось уехать. Как думаешь, кто-нибудь заметил, что я по-степному поприветствовала их?

— Я заметила.

— Умная девочка. У Тая хороший вкус, как ни странно.

Мэй, до этого спокойно следовавшая за своей провожатой, сбилась с шагу. Лилиана была совершенно бесцеремонна, но это почему-то понравилось Мэй.

— Давай честно, если ты все же приехала, значит, ты понимаешь, чем это закончится? И согласна?

— Понимаю, — неожиданно для самой себя кивнула Мэй. — Но… Тай, наверное, меня забыл. Или ненавидит.

— Тай очень похож на моего отца, — мягко сказала Лилиана. — Если он… впрочем, сами разберётесь. Я никоим образом лезть в ваши отношения не буду. Знаешь, когда я решила выйти замуж за Кьяна Ли, мои родители должны были быть против… но они позволили мне решать самой. Это было мудро. Я поступлю так же.

Лилиана лукавила. Она бы ни за что не подумала приглашать сюда Самюэля, если бы не Мэй. Таймэн сходил по ней с ума. Таймэн хотел эту девочку. Поэтому Лилиана сделала всё, чтобы ее в Запретный город заманить. Она написала брату пространное письмо, где буквально потребовала у Раиля, чтобы он приложил все усилия, чтобы Мэй включили в состав делегации. Ей не было стыдно. Ни капельки. Таймэн хочет — Таймэн получит еще один шанс. Глупым детям нужно помогать. Тем более, судя по поведению девочки, она все понимает, ибо далеко не дура.

А ее сыну нужна умная и смелая жена. Мэй умная и смелая, да к тому же красивая. Прекрасный выбор.

Осталось только гарем куда-нибудь отправить… подальше. Но это уже проблема Мэй.

Лили хотелось танцевать от того, что у нее всё получилось. Какая она умница! Как всё складно придумала! Кьян, конечно, говорил: не вмешивайся, но что он понимает? Если бы она когда-то САМА не взяла всё в свои руки, он не стал бы ее мужем, и наместником Янгуна не стал бы, и уж тем более — отцом Императора. Так что будет вмешиваться и еще как, просто постарается, чтобы Кьян и Тай об этом не узнали.

К примеру, комнаты для Мэй приготовлены рядом с галереей, где ее сын любит гулять. А окна этих комнат выходят во двор, где Тай по утрам часто упражняется с оружием. И на празднике Весны Лили обязательно столкнет их лбами. Никуда голубки друг от друга не денутся.

– -

Комната Мэй понравилась чрезвычайно. Большая, светлая, с необычной широкой кроватью. На такой постели можно было уложить полдюжину человек; с трёх сторон ложе было огорожено резными перекладинами, богато украшенными вставками из розового дерева и эмали. Покрывало на постели поражало своей изящной роскошью: на ярко- синем шелке была вышита целая картина с горами, деревней и цветущей вишневой ветвью, над которой кружились ласточки. Мэй не утерпела, потрогала пальцами эту красоту — стёжки ровные, аккуратные. Сколько же труда вложено! Сама она вышивала плохо и неохотно, поэтому столь кропотливая работа не могла оставить ее равнодушной. Балдахина над кроватью, как любили во Франкии, не было, и потолок не расписан — только балки на нем. Остальная мебель под стать: комод, письменный стол и бумажная ширма, за которой спрятана ночная ваза и столик для умывания. Лаконично. Богато. Свободно.

Широкое окно выходит в небольшой, закрытый со всех сторон сад. Здесь только пара деревьев, крошечная беседка с подушками на лавочках и немного ровной земли, пока еще без травы. Должно быть, летом здесь райский уголок. Единственное, что смущало — отсутствие ванны.

Возле стены уже стоял сундук с одеждой Мэй. Она с облегчением сбросила тяжёлый шерстяной плащ на постель, сняла сапожки и с досадой оглядела заляпанный дорожной грязью подол платья. Искупаться бы! Но придётся довольствоваться обмыванием губкой.

Дверь осторожно приоткрылась, впуская двух крошечных девушек лет четырнадцати, по сравнению с которыми высокая Мэй показалась себе великаншей. Увидев Мэй, они наперебой защебетали по-катайски:

— Госпожа, ваш плащ нужно почистить!

— И платье!

— Не желаете ли пойти в купальни?

— Вы проделали долгий путь!

— Ваши волосы непременно нужно вымыть!

— Купальни? Это далеко? — Мэй была счастлива, что знает язык, и со злорадством подумала, что остальным членам делегации гораздо сложнее.

— Нет, вниз по коридору.

— Ведите.

При виде небольшого квадратного бассейна, утопленного в каменном полу, нескольких бочек, каменных лавок и еще троих женщин в белых сорочках, у Мэй появилась неприятная догадка.

— Это купальни гарема? — мрачно спросила она.

— Да, госпожа. Но вы не подумайте, здесь и тьян-цинь купается. Это очень хорошие купальни! Лучшие в женском крыле!

— А что, есть и другие?

— Конечно. Для прислуги. Раздевайтесь же! Или во Франкии не принято раздеваться?

Мэй сморщила нос и позволила себя раздеть. Платье, белье и шерстяные чулки тут же утащили. Было тепло, даже немного душно. Женщина неопределённого возраста осмотрела ее со всех сторон и прищелкнула языком:

— Ай, мэйли! Какая красавица! Кожа нежная, а волосы-то какие! Сразу видно, знатная дама! Ну, что стоите, сороки? Воду несите!

Мэй немедленно окатили сначала тёплой, потом холодной, почти ледяной водой, натерли жёсткой мочалкой, обмазали какой-то травяной жижей, а потом запихнули в бочку с почти что кипятком. Пока она там нежилась, прикрыв глаза, занялись ее волосами: мыли, оборачивали полотнами, смазывали маслами, чесали и снова мыли. Потом вытащили изрядно разомлевшую девушку из бочки (она обнаружила, что все волосы на теле исчезли, но отнеслась к этому философски) и разложили на лавке, где две бабки принялись ее мять и крутить.

– -

Таймэн, которого срочно возвратили из поездки, сбросив потную одежду, прошёл в купальни — а женская половина, по сути, была не женской, а гаремной: все здесь принадлежало ему, — увидел, что в купальнях кто-то уже есть, и вначале обрадовался: можно не только вымыться, но и развлечься. Вот только он был слишком усталым, чтобы спать с близняшками или чернокожей Джаррой, поэтому для начала он ухватил за локоть одну из девчушек, несущих охапку шёлковых халатов:

— Кто там сейчас?