Нет моей вины

Катя уже накрыла к чаю, достала конфеты и фрукты, тёмный шоколад.

Олеська, устроившись за кухонным столом, открыла коробку с тортом.

— Дай нож, Кать!

— Точно, — Катя поднялась и отвернулась к шкафу, рядом с которым была прикручена к стене специальная деревянная подставка для ножей. Это мамин Василий сделал для них и прикрутил, он увлекался и резьбой по дереву.

Тех секунд, во время которых Катя брала подходящий нож, Олесе хватило, чтобы быстро открыть маленькую прозрачную ампулу и выплеснуть её содержимое в чай Кати.

Улыбаясь, она смотрела, как Катя режет торт. Как же она ненавидела эту облезлую мышь! Ведь это ради неё, оказывается, Артём тогда у банка «подвёл черту» и сообщил, что больше не впустит её, Олесю, в свою жизнь. Её не впустит!

А с тех пор, как она узнала о том, что Суворов и Бабушкина вот-вот поженятся, она не могла спокойно жить. Они должны быть наказаны, оба! С ней так нельзя!

Ей не нужен был Артём, она всегда считала его размазнёй и ведомым, но тот факт, что он бросил её ради вот этой вот… А ещё он никогда не заговаривал с Олесей о свадьбе, ни разу! И телефон ей так и не купил, а этой купил! Бабушкина бы ещё десять лет не сподобилась сама себе купить мобильник!

Самым трудным делом оказался поиск лекарства. Она сначала пыталась через стационар, но в другом районе, однако там был такой учёт и контроль! Пришлось осторожно искать врача, который выпишет рецепт, платить как следует, в том числе, «натурой».

А ещё ей нужен был помощник… Она вспомнила об их общем однокласснике Жоре Чигиреве, который всегда по ней вздыхал, и к тому же, был нечист на руку и склонен к авантюрам. Он ждал сейчас в машине, припаркованной в одном из соседних дворов.

Олеся хладнокровно наблюдала за тем, как Бабушкина пьёт чай. Через несколько минут Катя сильно побледнела, обмякла и начала падать с табуретки. Олеся придержала её, чтобы смягчить удар, и тут же сделала дозвон Чигиреву. Домофона в хрущевке, где жила Бабушкина, не было, и через пару минут Чигирев стоял, озираясь, в квартире.

Олеся быстро и тщательно вымыла чашки, блюдца и нож, сунула торт в холодильник, завернула в фантик от конфеты ампулу и спрятала в своей сумочке.

Шоколад, конфеты и фрукты очень даже кстати. Достав из сумки, которую притащил Жора, бутылку вина и штопор, скомандовала:

— Открывай!

Пока Жора возился с бутылкой, Олеся искала бокалы. Потом вспомнила, что в этом доме все трезвенники, и когда она лишь однажды тут выпивала, Катя доставала стаканы с картинками, те, из которых они ещё в детские дни рождения пили сок и газировку.

Достала стаканы, плеснула в них немного вина, потрясла, чтобы они не выглядели слишком чистыми. Почти всё вино из бутылки вылила в раковину, оставив лишь немного. Потом разобрала диван, приготовила плед и начала раздевать Катю, бросая её вещи в кресло.

— Ну ты, Олеська! — восхищённо прошептал Чигирев. — Мата Хари! Миледи!

— Давай без романтики! Помогай, потащили её на диван!

Они с трудом уложили обмякшую и ставшую неожиданно тяжёлой Катю на диван, придали ей естественную позу.

— Раздевайся, ложись рядом, обнимай её! Быстрее!

— Ух ты, самое интересное начинается! Класс! — Жора, ничуть не стесняясь, стянул джинсы вместе с трусами. — А если он убьёт меня, а?

— Кто? Суворов? Да он размазня! Убежит, сломя голову! Нежная душа, — Олеся бросила взгляд на «картину маслом», взяла Катин телефон и отправила смс на номер Суворова: «Артём, спаси меня!». Очень пригодился телефончик, знатно облегчил задачу!

Она удалила смс, отключила у телефона звук. Конечно, Суворов тут же перезвонил, потом ещё и ещё… Всё, через пять минут он будет тут! На машине прикатит для скорости.

Она подошла к дивану и пристроила безжизненную руку Кати на шею к Чигиреву.

И хотя Катя должна быть на собрании, по мнению Артёма, он всё же приехал сначала к ней домой. Олеся всё рассчитала правильно.

Олеся стояла этажом выше, держа в руках сумку, с которой пришёл Чигирев. Осторожно наблюдая, она видела, как Артём подошёл к квартире Кати, на несколько секунд застыл, увидев, что дверь приоткрыта, и решительно вошёл внутрь.

Через полминуты он выскочил и побежал вниз по лестнице, как ошпаренный. Ну всё, дело сделано. Этот готов. Дальше будет снова действовать она, Олеся. Результат надо закрепить.

Увидев в подъездное окно, как машина Суворова рванула с места, Олеся быстро пошла обратно в квартиру Кати.

— Ух, и натерпелся я страху! — ухмылялся Жора. — С тебя ещё причитается, за риск! Слушай, она такая тёпленькая, приятная! Может, мне её того..?

— Животное ненасытное! — пробормотала Олеся, выливая остатки вина и пряча бутылку и штопор в сумку. — Мало я тебя ублажала всю ночь, и денег ещё дала! Одевайся быстрее, сваливать надо! Вдруг она проснётся! Не смей трогать её, она не должна заподозрить ничего такого! Пусть будет как слепой котёнок!

Олеся вымыла и убрала стаканы, остатки фруктов и конфет положила в холодильник.

Нашла в Катином телефоне номер Кати, занесла его себе и добавила в чёрный список. Фиг Бабушкина дозвонится до неё! Обтёрла телефон салфеткой. Так, на всякий случай.

Быстро натянула на Катю одежду.

Через пару минут они с Чигиревым вышли из квартиры, прикрыв за собой двери.

— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! — рассмеялась Олеся.

Теперь нужно закрепить результат. Как бы невзначай, на правах друга, появиться в жизни Суворова и подогреть в нём то, что сегодня удалось посеять.

Иначе он начнёт думать. Она хорошо знала его, изучила за эти годы. Хотя, признаться, не ожидала от него такой прыти, которую он проявил в отношениях с облезлой мышью Бабушкиной.

А если он начнёт думать, то додумается! Ослепившая его картина немного побледнеет, и он начнёт понимать, что Бабушкина не могла так поступить с ним.

Вот этого допустить нельзя! Пожалуй, завтра вечером уже можно появиться у него. Он оттолкнёт Бабушкину, которая прибежит к нему, не дозвонившись, немного успокоится, но думать ещё не начнёт.

* * * * * * * *

Катя с трудом разлепила веки и тут же снова зажмурилась: глазам стало больно от яркого света.

Почему светло? Утро? Или она уснула вечером? Вспомнив, что в восемь должен прийти Артём, Катя резко села и тут же схватилась за спинку дивана: её повело в сторону, перед глазами всё кружилось.

Кое-как собравшись с силами, она встала и быстро пошла в ванную, зажав рукой рот.

«Неужели такой мощный токсикоз?» — думала она, умываясь ледяной водой. После того, как вырвало, стало полегче. Она вошла в комнату и только тогда взгляд её упал на часы: десять утра! Или настенные часы остановились? Нет, идут. И на телефоне часы показывают десять утра.