Нет судьбы, кроме той, что создаем мы сами

Дин мало что рассказывал.

Сэм покрутил сначала одним запястьем, потом другим, потом ступнями по очереди; еще раз, прищурившись, посмотрел на уступ и начал подниматься.

Он заставил себя не чувствовать ни ледяной воды, ни начавших примерзать ко льду рук, ни дрожи в измученных коленях. Он не заметил, как погасли “прожекторы” – или что это там было. Он не видел, что оставляет кровавые следы. Он вообще ничего не видел, кроме проклятого уступа, и считал вдохи и выдохи – девяносто пять, девяносто шесть...

На сто двадцать втором вдохе мир снова сделал четверть оборота.

Сэм лежал возле центрального “зубца” короны и переводил дух.

За “зубцом” оказалось почти сухо. Сэм с минуту тупо пялился на странной формы выступ у себя над головой. Что-то в этом выступе было неправильное, очень тревожное и странное.

– А что тут не странное, – просипел Сэм – и вскочил.

Это была не просто глыба льда. Это была рука.

Сэм стучал зубами с самого начала, но только сейчас почувствовал, что такое настоящий холод.

Он судорожно ощупывал лед. Рука. Ноги... голова, вытянутая над обрывом... шип, торчащий из середины груди.

– Нет... нет-нет-нет-нет....

Лицо Адама было спокойным, немного надменным. Красивым.

– Да нет же! – Сэм забыл, что только что едва мог стоять на ногах. Он попытался обломить ледяной шип, но тот не поддавался. Сэм отчаянно рванул шип на себя, потом ударил ногой в основание – и оно подломилось.

Освобожденное тело соскользнуло на землю и разлетелось в мелкую кровавую пыль.

Кажется, Адам в последний момент улыбнулся брату.

Сэм рухнул на колени.

...Если верить итальянцу, то плакать здесь, мягко говоря, не рекомендовалось. Сэм и не стал.

На то, чтобы снова подняться на ноги, ушло еще сто сорок четыре вдоха.

====== Один ======

Livin’ easy, lovin’ free, season ticket on a one–way ride

Askin’ nothin’, leave me be, takin’ everythin’ in my stride

Don’t need reason, don’t need rhyme

Ain’t nothing that I’d rather do

Goin’ down, party time, my friends are gonna be there too

I’m on the highway to hell

Живу без запар, люблю кого хочу, в кармане – проездной в один конец.

Мне ничего не нужно! Оставьте меня в покое! Мне все по барабану!

Я даже не пытаюсь ничего понять.

Единственное, что мне нравится, – это гудеть на вечеринках!

И все мои друзья тоже там будут!

Я еду по шоссе в ад!

Higway To Hell

AC/DC

За Вратами не оказалось ни лестницы, ни памятного железа и камня.

Впрочем, насчет железа Дин и тогда не был уверен. Ему, помнится, говорили прямым текстом – тут все не то, чем кажется.

Ну не то, и не то. Так даже проще. Весь мир остался позади, а впереди был только Сэм-Сэм-Сэм – вот о нем Дин думать и будет. Разбираться, что символизируют склизкие, пружинистые стены круто уходящей вниз трубы, Дин точно не собирался. Главное, что, мать его так, пол был скользким и наклонным, и на третьем шаге стало ясно – лучше оставить брезгливость и изобразить Бена на водных горках, чем катиться кубарем против своей воли.

Брезгливость в аду. Ха.

Дин сел, вытянул ноги и несколько раз оттолкнулся руками на манер чемпиона по санному спорту с трансляции зимней Олимпиады. В конце концов, быстрей поедем, раньше найдем Сэма.

Поехал он действительно быстро. Через минуту пришлось выпрямиться на манер все того же чемпиона. А еще через минуту Дин осознал, что нихрена не управляет процессом. Он подумал: “Не буду орать!” – и тут же спуск сделал вираж, которому позавидовал бы любой диснейлендовский аттракцион.

– Аааааааепт... бля-ааааа!

Скольжение перешло в свободный полет, и Дина швырнуло в пустоту. В запах крови, в глухую темноту, к тонкому комариному писку, к стуку крови в ушах. К давящему отчаянию, которым был пропитан здешний воздух. Но прежде чем Дин успел проникнуться эти чувством, прежде чем всем естеством вспомнил, падение закончилось так же внезапно, как и началось.

Аккурат на чьих-то плечах.

Послуживший подстилкой тип сказал соответствующую моменту фразу и зачем-то предоставил Дину целых три секунды. К концу третьей Дин заявил:

– Не, приятель, я все понимаю, но тыкать в человека и пальцем невежливо, а уж пушкой, да еще прямо в член – тем более!

Снизу фыркнули.

– Что подставил – в то и ткнул! И вообще, эта хрень у моего лба – предложение? Тогда начинай уже, а то скучно.

– Не раскатывай губу, предложение я тебе и за деньги не сделаю, – Дин присмотрелся. Он сидел практически на груди у молодого парня в плаще, приставив Кольт к его голове. Незнакомец в ответ, не смущаясь, тыкал собственной пушкой – серебристым монстром странной модели – куда получалось.

– Так мы драться будем? – у парня был такой вид, будто Кольт его совершенно не беспокоил.

– Может, сначала познакомимся поближе? – фыркнул Дин.

– Может, сначала уберешь свой антиквариат? Оно вообще стреляет?

– Стреляет, не переживай. Убрать ему... что мне за это будет?

– Дай-ка подумать. Ничего?

– Хорошо, но мало, – Дин будто невзначай придавил левое плечо парня коленом и рискнул бегло оценить обстановку.

С самого начала в глаза бросалось – не те цвета. Больше красного, меньше гнилушечно-зеленого. Вместо свисающих с невидимого потолка цепей – что-то вроде неба с низкими облаками. Под ногами не плиты, а помойное болото. И камни – обломки памятников и надгробий, взамен стальных саркофагов и дыб. В общем, вместо родных “Восставших из Ада” ублюдочный гибрид Стивена Кинга и тупого фентези про вампиров. Даже меч имелся – торчал рядом, в грязи.

Вампир тоже нашелся. Точнее то, что от него осталось, – неопределенного вида тварь, похоже, только что расколотила головой ближайшее надгробие, на закуску получив порцию свинца в спину.

– Где это я, блин...

– А ты не знаешь? – искренне изумился парнишка.

– Я имею в виду частности, идиот! Вон то, на памятник надетое. Это обитатель или деталь интерьера?

– А ты как думаешь?

– Ага, – сказал Дин. – Ты его?

– Оно первое начало! Отобрало меч...

– Меч – это обидно, – и он еще будет рассказывать Дину про антиквариат! – Может, просто скажешь, кто ты, нахрен, такой?