Нетрадиционные методы

– Мы почему вас пригласили, просто с моим товарищем про Покровителя хотим разузнать.
– подал он голос.
– Это и все. Расскажите что-то, пожалуйста. Обратиться некуда больше, вы единственные, кто его столь близко видел.

Линия поведения, казалось, замечательная: нет давления, нет принуждения, но девушки как-то слишком уж боятся даже Юла. Маловероятно, что это какое-то фатальное повреждение психики, произошедшее в ходе пленения хашидами - скорее уж им известны какие-то дурные слушки про службу дознания и про Зенара, как главу корпуса, в частности. Или просто накрутили себя. Скорее всего - имеют место оба варианта.

– Лучше бы меня так жена боялась.
– пробормотал Зенар, чуть свешиваясь набок из кресла, чтобы вытянуть из нижнего ящика рабочего стола пару мятых бумажек. Ничего серьезного, просто черновики. Там он сейчас будет рисовать всякую похабную и не очень осмысленную ерунду, чтобы несколько утрясти разум и прийти в более... рабочее состояние. Это в последнее время становится все труднее ввиду одной ушастой особы.

Однако, без заднего умысла произнесенная мужчиной формулировка сыграла им на руку. Каким-то чудом заслышав жалобу Зенара на семейную жизнь, одна из лисичек скорчила смешливую рожицу - и тут же укрылась за пышным, прижатым к груди хвостом, но общий настрой пошел резко вверх. Вся ушасто-хвостатая компания начала оттаивать.

Юл незамедлительно этим воспользовался.

– Ладно.
– деланно мученически вздохнул он.
– Если вам неприятно его вспоминать, тогда можете быть свободны. Отдыхайте, набирайтесь сил, завтра вы...

Очень уж грубая, корявая формулировка, но совсем еще юные лисички тут же на нее среагировали, перебив хитрого кошака:

– Нам не неприятно!
– горячо возразила одна из девушек, крайняя левая, и тут же опустилась на диван. Мгновенно ее примеру последовали и остальные, продолжая, правда, укутываться в хвосты и прятать лица от взора Зенара и Юла. Мужчин они, что ли, боятся? Но поди еще найди толковую бабу среди дознавателей: они если и обнаружатся, так там под их юбками такие яйца и характер, что уж лучше пусть красавчик Юл окучивает таких нежных свидетелей. Ему не впервой.

– Нет?
– все так же деланно удивился Юл, вставая за стол по одну сторону с Зенаром. Хвост его, как водится, ненароком прошелся по столешнице и смел к чертовой матери половину канцелярии, там установленной.
– О-ой...

Лисички сдавленно захихикали.

– Животное...
– тихо пробормотал мужчина, впрочем, не сильно возражая произошедшему.

И не скажешь сразу - это он нарочно, чтобы придать его образу и образу Зенара лишь большую добродушность с комичностью, или это его обычная невнимательность.

– А каков он вообще?
– приступил к выпытыванию подробностей кошак, усаживаясь на край стола.
– Покровитель, имею в виду. Он хороший?

– Да-а, он...!
– незамедлительно начали болтать в четыре горла лисички, наперебой спеша поведать, каков же их спаситель большой молодец и вообще герой, каких свет не видывал.

Зенар в это время, вкривь и вкось свесившись с кресла, собирал с ковра попадавшие на него чернильницы, перья, бумажки и прочую ерунду. Но слушал, внимательно слушал абы как что-то тараторивших и восклицавших ёкаев. Многого они от девчушек не ждали, но и иная крупица знания может вверх тормашками перевернуть все понимание ситуации. А уж с Покровителем, последний след которого оборвался у третьей хашаррской, оно так регулярно происходит. Мастре Зенар только-только перехватил вожжи управления и наладил работу службы, произведя все нужные чистки и перестановки: опоздал самую малость, ему бы заступить на эту должность декадой ранее, так они еще в Хашарре бы непременно перехватили иномирца, сколь бы хитер и коварен он не был...

– А как вы поняли, что это именно он?
– вкрадчиво поинтересовался кошак, вклиниваясь в поток сознания, извергаемый давно уже оттаявшими и расслабившимися лисичками. Они наперебой расхваливали своего спасителя и восторгались его звериной, но все же праведной жестокостью к пленителям.

Сразу, как вопрос отзвучал, лисички замялись. Переглядывались, шушкались там о чем-то, и вновь стали кутаться в хвосты, прячась от вопроса. Некогда несмелые догадки Зенара, похоже, становились явью - переглянувшись с Юлом, он сделал незаметный для девушек знак рукой.

– Думаешь, они...?
– прошептал усомнившийся кошак, но Зенар молча покивал.

– А что они тогда...

Продолжить ненавязчивый допрос лисичек не получилось. В коридоре, по ту сторону двери кабинета, послышался уже до невозможности привычный Зенару шум и гам. Но теперь - и скрежет металла о стену, словно там гвардейцами, стоявшими на постах, полы и стены вытирают. Возможно, что так оно и было, и предстоит ожидать очередную истерическую отповедь темной альвийки на тему ее Покровителя.

Тяжелая дверь распахнулась.

– Как вы посмели, смрадные обезьяны!
– ударило вздрогнувшего Зенара по ушам.

Это была не Вивиэль. Но уж лучше бы это была она.

– Залёт.
– бесстрастно прокомментировал все Юл.

Он лишь сполз со стола, выпрямляясь, и чуть прищурился: наблюдал, как в помещение врывается взрослая зверолюдка из чистокровных, волчьего подвида, и с встопорщенным вдоль спины хвостом. И озлобленная. А насколько взрослая - сразу и не сказать, но подобный гонор и характер отморозка свойственен лишь старейшим из них. Так что выводы сами напрашиваются. Да и белоснежная шерсть ушей и хвостища, характерные ярко-красные одежды, и еще сложные родовые украшения из костей и клыков на шее и запястьях - это свойственно высшим из ёкаев, не говоря уже о максимальной внешней «человечности» волчицы.

– Что они здесь с вами делали?
– яростно шипела зверолюдка, припадая на колени подле сгрудившихся на диване лисичек. Периодически она столь яростно зыркала на мужчин, что, казалось, в любой момент обернется зверем и ринется в схватку.
– Говорите!

– Тётушка, все хорошо, они просто...

Юл фыркнул, закатывая глаза.

Рывком встав из-за стола, Зенар приготовился брехать напропалую, лишь бы не спровоцировать какой-нибудь нежелательный инцидент, из-за которого огребет в целом вся Аскеллада. Вообще, знали бы они с кошаком наперед, что перед ними на диванчике ютятся аж шесть Видящих, высших ёкаев из числа прямых потомков Хушайны - богини - они бы тогда и не подумали лезть к девушкам. Это не пустая трусость - сам факт несанкционированного, считай, насильного общения с Видящими это в глазах ёкайского рода то еще преступление. Технически, ввалившаяся в помещение древняя волчица имела все права им глотки повскрывать, короне придется просто утереться и лишь принести свои извинения.

Впрочем, Зенар только и успел, что набрать воздуха в грудь, как в коридоре за дверью послышался такой привычный ему шум. Но теперь - спасительный. В этот раз мужчина хорошо понимал кого не опять, но снова принесла нелегкая. И вновь бронзовая дверная рукоять громыхнула металлом по отделке помещения - там уже хорошо прослеживается вмятина с расползающейся сеточкой трещин. А потому, несколько расслабившись, Зенар беззвучно выпустил наружу весь было втянутый в легкие воздух.

– Мастре Зена-а-ар, дорогой, - пропела Вивиэль, еще не вникнув в ситуацию и не приметив укрытую от нее за диваном ёкайскую старейшину, что на коленях сидела подле лисичек и о чем-то с ними шипела и шепталась.
– Представляете, мне вот только-только птички на ушко такую дивную сказку напели, что...

Она осеклась.

– Кого же я вижу, право слово...
– впрочем, альвийка быстро нарушила была взятую паузу. А прежде сладкий голосок Вивиэль, пускай тот и был всегда по-своему хитроват и полон эдакой насмешки надо всем, что окружало девушку, ныне буквально сочился смертельным ядом.

Древняя - как это подозревал Зенар - волчица резко выпрямилась, сталкиваясь взглядами с темной альвийкой. Стоило, однако, заметить, что альвы и ёкаи никогда особо не дружили. Военные столкновения не случались, нет-нет, но вот в контексте религии и просто исторической хроники там все было очень плохо. И оно стало стократ хуже, когда альвийский народ разделился на светлых и, соответственно, темных - которые решили сыскать бессмертия и могущества в сделке с коварным Гхаазу, молодым демоническим божеством хашидов. Так вышло, что из-за этой дурной сделки - ожидаемо пошедшей не по плану альвов-отступников - ёкаям очень сильно досталось, чего они, разумеется, не забыли...