Неудачница: перезагрузка

Пришло время исправлять ошибку.

— А теперь, если ты позволишь, я пойду к своей ученице — ей ещё многое нужно узнать об этой компании и о людях, в ней работающих, — встаю со стула и обхожу Бесова, что так и продолжал стоять, опустив голову.

— Я не отдам тебя.

Останавливаюсь в самых дверях.

— Для того, чтобы распоряжаться мной, для начала, нужно меня заполучить, — говорю негромко, — до этого дня ты не сильно старался.

И с этими словами я спокойно и гордо выхожу из кухни и иду в сторону кабинета Сони.

Боженька, кажется, одна из твоих паршивых овец, наконец, поняла, чего ей не хватало. Ей не хватало чуть больше любви к самой себе.

Глава 8. Громить — так громить…

Всё время до обеда я провела у Сони, наставляя её и помогая с новым материалом. Как и ожидалось — девушка схватывала всё на лету, не забывая вставлять стандартные фразы о том, что жизнь — тлен, и что карьера личной помощницы заведёт её в гроб…

Через пару часов я даже привыкла к этой её манере общаться и воспринимала эту забавную форму самобичевания, как фоновый шум.

В итоге, перерыв на обед я, конечно, пропустила, зато к концу третьего часа была уверена, что подготовлю помощницу даже лучше себя самой! Соня была трудоспособной, исполнительной, тихой фаталисткой — что, как нельзя лучше, подходило Глебу по всем параметрам. Пусть только попробует использовать её не по назначению — и тихая истерика, по масштабу сравнимая с бурей в стакане, быстро заставит его передумать.

Кажется, я гений. Гений кадров. Может, нам с Соней местами поменяться? Не думаю, что у неё загруз больше, чем у личной помощницы гендиректора… зарплата, конечно, поменьше будет… Но…

ЧЁРТ!

— Мила Георгиевна, что с вами? — встрепенулась Соня, которая секла все изменения моего настроения на раз.

— Звонки! — смотрю на неё с лёгкой паникой, жду поддержки, — Я про них забыла! — поясняю, когда не получаю желаемого.

— Ваш телефон молчит, — замечает прозорливая сотрудница отдела кадров.

— Да нет, звонки Глеба… э… Глеба Самойловича! — быстро исправляюсь, — Так, всё, я побежала на своё рабочее место. Сегодня тебя уже мучить не буду — отдохни, как следует!

И с этими словами я вылетаю из её кабинета и бегу, цокая шпильками по полу, в кабинет Бондарёва. Хочу кушать. Хочу отдохнуть. Хочу послушать музыку. Но, судя по словам Макса, в ближайшие четыре часа слушать мне только трели телефона и голоса всех желающих побеседовать с Глебом…

Когда лифт раскрывается на сороковом этаже, я стартую в приёмную и с лёту плюхаюсь на своё кресло, потому что телефон уже звонит и, похоже, давно…

О, какое это счастье — отвечать всем знакомым Бондарёва! Я уже и позабыла, какая это радость — через один звонок слышать очередной капризный голосок из клуба его фанаток! А руководители отделов?.. Мм!.. Как всегда — вежливы и приятны в беседе!..

Конечно же это был сарказм.

— Если вам что-то не нравится, милая дама, приходите и разговаривайте с Глебом Самойловичем лично! — холодно отвечаю очередной звонящей фифе, — Уверена, у вас нет его сотового телефона, так что тыкать мне личным знакомством будете, стоя рядом с ним! И желательно — чтобы Глеб Самойлович мог подтвердить вашу историю, иначе из здания вас выведет охрана! До свидания! — гаркаю и сбрасываю вызов.

— Ты невероятно тактична. Надеюсь, это был не мой деловой партнёр?

Глеб стоит в верхней одежде в проходе двери и смотрит на меня.

В свою очередь, смотрю на него. Да, на скуле явно будет синяк, а нос совершенно очевидно разбит, но, хвала всем Бондарёвским ангелам хранителям — не сломан. И вообще — выглядит довольно сносно… кажется, даже опухать не будет…

— Тебя прилично залатали, — замечаю негромко.

— Я плачу врачам хорошие деньги, — растягивает губы в улыбке Глеб, — Так кто звонил?

— Твоя очередная девушка. Бондарёв, серьёзно, когда этот поток иссякнет? — складываю руки на груди, смотрю на него с недовольством.

Кажется, даже начинаю получать удовольствие от нашего непринужденного общения.

— Как только ты этого захочешь, — спокойно отвечает Глеб.

Медленно выдыхаю, прикрывая глаза. Я явно поторопилась с выводами.

— И зачем ты так говоришь? — спрашиваю у него, — Нет, серьёзно, чего ты добиваешься этим ответом?

— Это так неочевидно? — поднимает брови Глеб.

— Мы не будем играть в эти игры, — смотрю на него серьёзно и решительно демонстрирую, что более отбивать его фразы в режиме игры в бадминтон — не намерена.

— С чего ты взяла, что это игры? — чуть холоднее спрашивает Глеб.

— С того, что одними из последних твоих слов, сказанных мне до того, как твоё лицо встретило кулак Бесова, были: «я хотел вернуть тебя в свою постель», — поднимаю бровь, — Это не та фраза, после которой барышни теряют голову и бездумно бросаются на амбразуру новых отношений. Потому я снова спрашиваю: чего ты добиваешься?

— Я добиваюсь от тебя хоть каких-то эмоций, — медленно цедит Глеб, пристально глядя мне в глаза.

— Зачем? — устало спрашиваю у него.

— Потому что ты — не из тех девиц, что относятся к сексу, как к чему-то само-собой разумеющемуся, — почти по слогам проговаривает Бондарёв, уже просто гипнотизируя меня своим взглядом.

— Предположим, ты прав, и я не из тех девиц… — так же медленно отвечаю ему, слегка хмурясь от неожиданного поворота в разговоре, — но причём здесь мои эмоции?..

— Не будь дурой, Мила, — то, как он произносит эти слова…

Почему-то их не было обидно слышать: словно за ними было столько всего, что я должна была понять…

Опускаю голову. Весь мой запал куда-то пропадает.

— Если ты думаешь, что вчера стала очередной, то это не так, — отрезает Глеб, и я, даже не глядя на него, знаю — он всё ещё смотрит на меня, — ты не была и не будешь очередной. Не для меня.

— И что бы это значило? — стараюсь придать голосу ироничный оттенок, но это плохо получается.

В голове вновь всплывают сцены из номера в отеле…

— Я не хочу, чтобы ты врала мне.

Сердце ощутимо кольнуло: буквально несколько часов назад я обвиняла Бесова в этом грехе. А теперь в нём обвиняют меня.