Неудачное признание

Но вот сейчас мне вновь стало стыдно, неуютно, отчасти тревожно. И я не могла понять причину своего смятения, то ли все дело в испытанных чувствах, то ли в изменившейся погоде, а может, и в поведении Варгана, который старался идти наравне со мной. Это смущало до красноты, до внутренней дрожи, пока я не заметила, что он равняется на меня, чтобы не подвернуть на неровной местности ногу. С одной стороны, от этого наблюдения стало легче, с другой — возмутительно, отчего князь так спокоен после Камня. Меня после поцелуев бросало то жар, то в стылый холод. В холод чаще, и не потому, что ветер поднялся, а потому, что я ловила себя на разглядывании попутчика и от ужаса леденела. Ночной кошмар продолжался только уже наяву — меня тянуло к степняку.

И чем дальше мы шли, тем страшнее мне становилось.

Я споткнулась, Варган меня удержал и притянул к себе. Я испугалась шороха — он взял меня за руку, я дрогнула — он протянул фляжку с теплым чаем. Князь проделывал все легко и свободно, без заминки, привычно, как и сотни раз до того. Вот только ранее проявление его заботы воспринималось мною как должное, а не волнующее мысли и чувства. И если с первыми я могла совладать, cославшись на остаточное действие Камня, то со вторыми — нет. Смущение, щемящая признательность, восторг, волнение, дрожь, страх «Это не пройдет никогда» и панический испуг «Вдруг степняк увидит мое состояние и неверно его расценит» вспыхивали во мне каждые пять минут.

Какой позор, одиннадцатая вынужденная невеста прониклась к жениху навязанной страстью.

Впервые с начала этой авантюры я истовo пожелала, чтобы предстоящий день был полон катастроф и тем самым отвлек от угрызений. анее наша жизнь почти постоянно висела на волоске — карта тому подтверждение, даже на тихие страдания у меня не хватало времени. Но как назло, сегодня все было исключительно хорoшо, немного холодно, однако спокойно. Мы в сжатые сроки преодолели красные холмы неизвестных цветущих злаков, сделали короткий привал на кромке ярко-желтого низкорослого леса и прошли его ближе к вечеру, не встретив препятствий. Даже на реке оказалась переправа, которую мы преодолели, не замочив ног.

Варган удержал меня от падения в воду, не дал поскользнуться на камнях и, отпустив на другом берегу, поправил ворот моей куртки. К этому моменту я настолько устала от мысленных метаний и чувства неловкости за них, что перестала отслеживать происходящее вокруг.

— Слишком быстро холодает, — озабоченно сказал вдруг князь.

— Что? — спросила, не поднимая взгляда от его кадыка.

— Мороз, чувствуешь? — Теплое дыхание белым облачком коснулось моего лица и растаяло, оставив на ресницах снежинки.

— Теперь да.

— Это странно, — заметил он, вглядываясь в линию горизонта.

Но гoризонт был чист. И только небо, затянувшееся сиренево-синей дымкой, с каждой минутой становилось все тяжелей и тяжелей. Сзади нас высился лес и протекала река, впереди сквозь небольшой пролесок угадывалась бело-розовая гладь, мерно сияющая в подступивших сумерках. Не вода, но бегущая по поверхности рябь указывала на нечто мягкое, волнующееся на ветру. И вот что странно, очень быстро рябь сменили мелкие волны, а затем они стали нарастать, как в бушующем море.

Я ощутимо поежилась от предчувствия беды. Степняк тоже что-то ощутил, поэтому поднял над нами засиявший магострел и приказал:

— Орвей, открой карту. Посмотри, что идет на нас с севера.

— Карта и это может указать?

— Если правильно смотреть, то да, — ответил степняк и нахмурился, заметив, как я выудила свиток из рюкзака, развернула его и пoраженно застыла. — Орвей? — Он прикоснулся к моей дрогнувшей руке. — Не пугайся раньше времени, просто покажи.

Я повернула к нему карту и приблизила к лицу, чтобы он увидел, что на месте нашей стоянки сейчас не просто крупная точка — грозящая опасностью, а огромный красный круг, в центре которого мы оказались.

— Что это? — спрoсила тихо.

— Чутье подсказывает — градопад. — Он потер ноющие ребра и оглянулся, оценивая местность.

— Но как, почему он опасен? В столице это явление является праздником.

Градопад и выглядел как праздник. После заката вдруг по чистому небосклону прокатываются раскаты грома, затем весь горизонт по кругу обегает пушистая белая молния, и с неожиданно проявившихся темных облаков вниз начинают срываться полые градины размером с кулак или больше. При удачном столкновении с землей они не разбиваются, а сбросив ледяную шелуху, превращаются в легчайшие морозные шары. Дивное природное творение. В градопад горожане с безудержным восторгом аккуратно ловят градины, чтобы потом украсить ими дома и деревья. Конечно, можно получить не один синяк во время сборoв, но чем больше у тебя шаров, тем больше тебе отсыплется удачи. Счастливчиками считаются те, кто сумел собрать шары одного вида, и в этом году Жакрен Бомо обещал мне помочь. Сволочь.

— Знаю, — ответил Варган. — И прекрасно помню, что ты намеревалась собирать шары со спиральными узорами. Однако здесь не столица, а магически измененная местность, чей фон доводит природные явления до катастрофических масшта…

Над нами громыхнуло, и его голос потонул в шорохе крыльев тысяч и тысяч белых птиц с розовым отливом оперения. Как лепестки чайных роз под действием ветра, они взметнулись ввысь, волной поднялись над ранее облюбованным местом и, заложив крутой вираж в петлю, устремились прочь. После них в долине осталось множество круглых перьев и пологий простор, почти полностью состоящий из круглых рытвин разных размеров и глубины.

— Катастрофических, что? — прозвенел мой напряженный вопрос.

— Масштабов, — ответил степняк, и я по-новому взглянула на эти провалы-котлованы. — А они, случаем, не создавались ли местными морозными шарами?

— Надеюсь, нет. Бежим! — Варган схватил меня за руку, развернул обратно к переправе, как раз в тот момент, когда вода в реке ускорила свой бег, поднялась до середины камней, а затем полностью их затопила.

— Варган? — прошептала я, срываясь на сип. — Кажется, мы сейчас увидим самый страшный в нашей жизни градопад.

Князь хотел ответить что-то ободряющее, но не щадя моих чувств, издевательски медленная молния уже начала свой забег по линии горизонта. Не такая резвая, как в столице, но ярко-красная, она напугала меня до заикания. А стоило лишь представить, что сейчас «просыплется» из облаков, и я поняла, что поцелуи Варгана были первыми и последними в моей жизни. Они так и останутся позорным пятном…

Эта мысль была столь ошеломительно ужасна, что степняк вдруг притянул меня к себе, встряхнул за плечи:

— Орвей, воздержись от обмороков. Мы найдем выход, тoлько не паникуй!

Я ответила вялым кивком. Он отобрал казанок, взял меня за руку и потянул влево, вдоль пролеска, мимо поля, в котором минуту назад «волновались» пернатые.

— Быстрее! — рявкнул князь, стоило мне оглянуться и чуть сбавить ход.

Он собирался преодолеть более двадцати пяти тысяч шагов за две минуты? Вернее, за минуту, потому что небо уже набрякло, потемнело до предела, обещая вот-вот просыпаться огромными морозными шарами в тонкой обертке изо льда. Или не тонкой?