Неукротимый огонь

– Понравился вам Лос-Анджелес? Хотя вы, конечно, еще не так много видели.

– Очень понравился, – ответила Рианон.

– Вы как будто удивлены, – заметил Макс. – Не ожидали этого?

– В общем-то нет, – искренне призналась она. – Во всяком случае, не думала, что мне сразу здесь понравится. Восприятие очень обостряется, когда приезжаешь куда-то ненадолго. Люди хотят встречаться, расспрашивают, что нового, демонстрируют, как они довольны жизнью… Уверена, что вы меня понимаете. А вы что скажете? Вы любите этот город?

Появилась Синди с бутылкой вина. Макс откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и сказал:

– Я здесь живу всю жизнь и потому особенно не задумывался об этом.

Рианон подождала, пока Макс насладится запахом вина, потом заметила:

– Наверняка вы многих здесь знаете.

Макс кивнул и жестом попросил Синди наполнить бокалы.

– Пожалуй, даже слишком многих, – протянул он и сощурился, улыбаясь. – Хотя не сказал бы, что в последнее время у меня много друзей.

Они подождали, пока Синди, одетая в облегающие черные брюки и белую блузку, удалится, покачивая бедрами, к другому столику.

– Вам это неприятно? – спросила Рианон, продолжая разговор.

Макс задумался на мгновение.

– Нет. Вроде бы нет. К тому времени, как погибла Каролина, мы уже оказались почти в изоляции из-за нашего образа жизни, так что я не много потерял, когда наши так называемые друзья стали предпочитать посещать другие дома и находить для своих “грандиозных проектов” другие источники финансирования.

Рианон удивилась:

– Вы хотите сказать, что когда-то финансировали кино?

Макс улыбнулся и поднял бокал.

– Было такое, – подтвердил он. – Да и сейчас есть проекты, просто все дела ведут Морис с Эллисом. Можно тост?

Рианон тоже подняла бокал.

– Хочу выпить за вас, – сказал Макс, пристально глядя Рианон в глаза. – Рад приветствовать вас в Лос-Анджелесе.

– Спасибо.

Она улыбнулась в ответ и коснулась его бокала краешком своего. Оставалось только надеяться, что влечение к нему не отражается явно в ее глазах.

Подошел метрдотель и принялся подробно повествовать о фирменных блюдах. Рианон внимательно слушала его, но когда он закончил, в памяти не удержалось ни слова. Макс, даже не заглянув в меню, заказал копченую меч-рыбу. Рианон, быстро пробежав глазами перечень блюд, выбрала семгу со шпинатом. Она совершенно не чувствовала голода, но голова после вина слегка кружилась.

– Вы меня заинтриговали, – сказала она, решившись посмотреть в глаза спутнику.

Макс засмеялся, слегка наклонился над столом и, указывая легким кивком на прочих посетителей, сказал:

– Если спросить их, они бы ответили, что вы интересуете их значительно больше, чем я.

– Лишь потому, что пришла с вами, – возразила Рианон.

– А это дает мне известные преимущества, – парировал Макс. – Например, я могу просто спросить, кто вы.

– Вы уже знаете, кто я.

От нее не укрылось, с какой легкостью Макс перевел разговор с себя на нее. А тот улыбался:

– Я считал, что англичане любят недоговаривать.

– Верно, – заметила Рианон, – но с вами, американцами, ни в чем нельзя быть уверенными.

Макс опять рассмеялся и отхлебнул вина.

– Мне говорили, в Лондоне вы делаете неплохую программу на телевидении, – сказал он.

– Это уже в прошлом, – поправила его Рианон. – Меня уволили как раз перед отъездом.

Его удивление, как и сочувствие, казалось неподдельным. Он кивнул и сказал:

– Это объясняет кое-что из того, что я слышал в ваших телефонных переговорах. Как по-вашему, будет сложно найти новую работу?

Она пожала плечами:

– Не знаю. Когда-то я занималась музыкальными конкурсами, но вообще-то это не мой профиль. Честно говоря, я надеялась подыскать что-нибудь здесь. Господи, что я болтаю… – Она вдруг смутилась и усмехнулась, чтобы скрыть это. – Понимаете, всем на свете хочется создать в Лос-Анджелесе что-нибудь грандиозное, вот и я не исключение. Дело в том, что, когда ты здесь, все проекты почему-то кажутся возможными. Но, конечно, все это пустые мечты, ведь разрешения на работу у меня нет и шансов получить его – никаких.

– А вы пытались? – спросил Макс. Она покачала головой:

– Даже не знаю, с чего начать.

– Тогда я попрошу, чтобы Ула связала вас с юристами, которые занимаются вопросами иммиграции. Посмотрим, может, добыть разрешение не так сложно, как вы думаете.

Рианон удивленно поблагодарила его.

Ей показалось, что Романов хочет что-то добавить, но потом как будто передумал и уставился на собственные пальцы, сжимавшие бокал.

Его лицо было близко-близко. Длинные ресницы, славянский нос, тяжелая челюсть, полные губы. Она вдруг так захотела его, что почти почувствовала вкус его губ, тепло его дыхания, тяжесть его тела, мощь его пениса… Рианон с трудом остановила разгулявшееся воображение и приказала себе сменить тему.

Прошло несколько минут. Наконец она нарушила молчание:

– Я чем-то обидела вас?

Он поднял глаза, но лицо оставалось непроницаемым. Свет свечей отражался в зрачках.

– Извините меня, – сказал он. – Я…

– Ну как дела, господа? – прервала его Синди, явившаяся, чтобы извлечь бутылку из стоявшего у столика ведерка со льдом. – Принести что-нибудь?

Недовольство Макса было настолько явным, что девушка побледнела.

Рианон взяла у нее бутылку, поблагодарила и сказала, что им ничего не нужно. Когда официантка отошла, Рианон сама наполнила бокалы до краев и опять опустила бутылку в лед. Вновь взглянув на Макса, она увидела, что он тихо смеется.

– Вы меня пугаете, – сказала она.

– Неужели?

Рианон задумалась на миг.

– Вы хотите, чтобы я вас боялась?

– Нет.

– В первую встречу вы меня по-настоящему напугали.

– Мне извиниться еще раз?

Она покачала головой:

– Не стоит. – Потом задумчиво произнесла: – Хотела бы я знать, боится ли вас Галина. Пожалуй, стоит у нее спросить.

Макс хмыкнул:

– Не родился еще тот человек, которого бы испугалась Галина. Готов поклясться, что страх ей вообще неведом.

Рианон улыбнулась.

– Наверное, вы правы, – кивнула она и, помолчав, спросила: – Мне вдруг стало интересно, не проводила ли Галина когда-нибудь школьные каникулы в вашей семье?

Макс кивнул:

– Да. Мой дед испытывал что-то вроде страсти к ее бабушке. Но старая графиня почти никогда с ней не приезжала, что было для деда тяжелым ударом, – пояснил он. – Старику было бы приятно узнать, что мы с Галиной собираемся пожениться. Ему этого всегда хотелось.

– И поэтому вы на ней женитесь?