Неуловимая коллекция

Но вот прошло десять минут, и по какому-то незаметному сигналу все мгновенно изменилось. На счет «три» у рыбаков на реке вместо удочек оказались автоматы, вместо лохматых малахаев - черные маски. Вороны разом снялись с веток и, промелькнув черной тучкой, скрылись в лесу. Перед домом воплотился из ничего микроавтобус. И вскоре в него погрузили ящик с оружием, коробку с деньгами и ругающуюся домомучительницу с кочергой.

Автобус уехал, но в доме еще остались сотрудники. Они проводили обыск и ждали хозяина.

И мне к нему пора. Надо довести допрос до конца.

Когда я вернулся, Алешка доложил:

– Все спокойно. Коллекцию привез? Показывай скорее.

Я рассказал ему о результатах обыска в подвале. Алешка поскреб макушку:

– Наврал он нам, что ли? В другом месте спрятал?

И мы продолжили перекрестный допрос.

– Не стыдно детей обманывать?
– спросил я.

– Привыкли там, в своем магазине, - добавил Алешка.

– Где оружие?
– наседал я, давая понять: нам все известно.

– Разве его там нет?
– испугался Карабас.

– Есть, да не то. Мы разыскиваем оружие из коллекции художника Собакина.

– Так бы сразу и сказали.
– Нам показалось, что Карабас вздохнул с облегчением.
– У меня его нет.

– Как это нет?
– растерялся я.

– Это недоразумение, - сказал Карабас.
– Уберите ваши инструменты. А то я сознание потеряю.

– Как потеряешь, так и найдешь, - разозлился Алешка. Он, похоже, уже забыл про коллекцию и сейчас видел перед собой только человека, который угрожал нашему бате. Я был с ним полностью солидарен. С Алешкой, конечно, а не с Карабасом.

– Нет у меня коллекции, - тупо уперся Карабас.
– Была, а теперь нету.

Мы еще ему поугрожали, и наконец он сознался: коллекцию у него украли. Оказывается, он так упорно молчал об этом (даже под страхом зуболечения) потому, что ему было стыдно. У него, крутого жулика и бандита, украли!

– Кто украл?

– О, если бы я знал!
– гнусаво завыл Карабас и скрипнул зубами.

– Когда?

– Примерно неделю назад.

А, вот почему он затих со своими угрозами. И вот почему папин отдел приостановил его разработку.

– Кто из посторонних бывал у вас дома?

– Никто. Только свои люди.

– Конкретно.

– Коллеги по бизнесу, например. Но это все порядочные, честные люди…

Ага, вроде тебя.

– …да они и не знали об этой коллекции.

Потому и не украли.

– Кто еще?

– Какой-то паренек приходил с авторучками…

Этого я знаю. Как самого себя.

– Еще?

– Молочница была. Бабка одна из соседней деревни. Она мне парное молоко носит. Но она тоже ничего не знала.

– Еще?

– Все. А, еще мужик какой-то, Ваня. Сантехнику мне чинил. И дымник на крыше.

Ага, это тот, кто коня хромого заметил. Не густо.

– Отпустите меня, - попросил Карабас миролюбиво.
– Я на вас зла не держу. Разойдемся по-мирному.

Конечно, разойдемся. Потому что как только Гоша доставит его домой, он тут же попадет в руки милиции. За незаконное хранение оружия.

И мы его отпустили. Даже глаза завязывать не стали и прищепку с носа снимать. Ничего он теперь не сделает. Ни нам, ни папе.

Мы проводили его до калитки, показали дорогу, и он потрусил вдоль заснеженной улицы, засунув одну руку в карман, а другой потирая уши. А потом сорвал прищепку и зашвырнул за чей-то забор. И правильно сделал, а то Гоша напугается.

Когда Карабас скрылся вдали, мы заглянули к бабушке. Она все еще добротно спала. Старинный чепчик ее сполз на нос, и его кружавчики мерно вздымались от ровного дыхания.

– Спящая красавица, - хихикнул Алешка.

Глава XI

ВОТ ЭТО ДА!

Итак, каникулы стремительно приближались к концу, а наше следствие по делу о краже оружия окончательно зашло в тупик.

Утром мы позвонили домой и спросили маму:

– Как там папа? Остыл?

– Думаю, можете возвращаться, - сказала мама.
– Но он обещал вас выпороть.

– Когда?

– Он не сказал точно. Думаю, при встрече. Чего ты молчишь?

– Думаю, - ответил я.

– Раньше надо было думать, - отозвалась мама.
– Ладно уж, возвращайтесь. Я вас прикрою.

Мы разбудили бабушку, поблагодарили ее за гостеприимство, забрали лыжи и пошли на станцию. По дороге Алешка задумчиво проговорил:

– Что-то мы с тобой упустили.

– Что?

– Не знаю. Но что-то потерялось в самом начале.

– Вспоминай.

Он достал из кармана плитку шоколада, освободил ее от обертки и фольги, разломил на три части. Одну мне, другую себе… А третью?

– Папе подарим.

– Не поможет, - вздохнул я.
– Он взяток не берет.

Грустные и задумчивые, мы добрели до станции и остановились у табло с расписанием.

– Мальки!
– раздался за спиной шепот.
– Ходи сюда!

Мы обернулись - никого. То есть люди на платформе были, но никто к нам не обращался.

– Сюда, сюда, - послышалось снова, и из-за табачной палатки замахала чья-то рука.

Мы подошли - настороженно, готовые в любую секунду бросить лыжи и дать деру.

Это был Гоша. Он прятался.

– Мальки, - зашептал он трагически, - батю вашего менты повязали.

– Фиг с ним, - беспечно отозвался Алешка, позабыв о конспирации.

Но Гоша не обратил внимания на его реакцию. Он был в шоке.

– Сам видел, в натуре. Токо подвез, они и навалились. Я-то оторвался, а его так под гипнозом и увезли.
– И с сочувствием посмотрел на нас.
– Кто-то его ментам сдал.

– С чего ты взял?
– с невольным испугом спросил я.

– У меня на ментов нюх. Даже на переодетых. Я их за сто километров чую.
– Гоша говорил и все время вертел головой. Наверное, переодетых ментов в толпе высматривал.
– Видал я в поселке одного подозрительного. Все бродил, высматривал, выспрашивал… И к вам на дачу заходил.