Неуловимая коллекция

– У нас сосед есть, - повторил Алешка.

– Хвалился уже…

– У него вот так машину угнали.

– Как?
– Карабасу стало интересно.

– За ужином.
– Алешка уже с трудом вливал в себя осточертевший квас.
– Он только ложку возьмет, сигнализация срабатывает. Он - к форточке, у машины - никого. Вот как у вашей. И так раз сто. Он и перестал к форточке бегать.

– Ага!
– сообразил Карабас.
– Здорово! Молодцы ребята! Измором взяли. Толково.

За окном опять завыла машина.

Карабас под впечатлением Алешкиного рассказа, с грохотом отодвинув скамью, бросился к окну и стал оглядывать улицу. Вдоль и поперек. Но и на этот раз ничего подозрительного не обнаружил.

Подозрительное случилось, пока он стоял, глядя в окно: этот Иванов по фамилии Петров подскочил к его столику и что-то незаметно бросил ему в стакан.

Карабас вернулся к своему обеду.

– Не нравится мне это, - проворчал он, выпивая стакан до дна.
– Как думаешь, Иванов?

– Я думаю, у вас сигнализация очень чуткая.

– Во! Хай класс!

– Я думаю, птичка пролетела, капнула на крышу - и все, сигнализация сработала.

Карабас зевнул, блеснув золотыми зубами.

– Что-то в сон клонит…

– А вы вздремните чуточек, - иронически посоветовал Алешка.
– Или два.

Карабас откинулся назад, забыв, что сидит не на стуле со спинкой, а на скамье без спинки, и чуть не грохнулся на пол. Тут вошел я. Остановился в дверях, посмотрел на Карабаса и укоризненно покачал головой.

– Знакомый ваш?
– с надеждой спросил парень за стойкой, протирая стаканы.

– Еще хуже, - вставил Алешка, - папаша его.

Мы подошли к Карабасу с двух сторон и, взяв его под мышки, повели к дверям. Знай я, что он такой тяжелый, придумал бы другой план, покруче.

– Эх, папашка, папашка, - жалостно приговаривал я для конспирации, - опять ты за свое…

Парень за стойкой сочувственно смотрел нам вслед, а немногочисленные посетители - с осуждением в спину Карабаса.

Во дворе, на свежем воздухе, Карабас немного взбодрился и деловито спросил:

– Куда идем?

– Вперед, - решительно ответил я.

– Правильно, - одобрил он и уронил голову на грудь.

Мы сбросили его на бабушкины санки и укрыли шубой, за которой сбегал Алешка. Чтобы не замерз - дорога-то дальняя.

– Слушай!
– вдруг предложил Алешка.
– А давай его на лошади отвезем. Он же тяжеленный.

– Ты что!
– Я еще не совсем отдышался от переноса тяжести.
– Человека похитили, да еще и лошадь угоним!

А похищенный человек тем временем сладко спал в санках, тихонько похрапывая.

– Поехали, - сказал я.
– Его еще обратно везти.

Я тянул санки за веревку, Алешка толкал сзади.

Везти Карабаса оказалось легче, чем тащить. Зато дальше. И на середине дороги, в лесу, мы остановились передохнуть.

Лес уже готовился ко сну. Он как-то посерел, потерял краски, затих. Синички в нем уже не тренькали. Вместо них скандалили вороны, рассаживаясь на деревьях, - прилетели из поселка ночевать. Скоро стемнеет, а путь неблизкий. Надо спешить.

Но тут нам повезло. Хотя - как сказать. Сначала нам совсем наоборот показалось…

Впереди на тропинке появилась знакомая фигура. Гоша! Тот самый, с командой которого мы конкурировали в электричке и которого запугали Стасиком.

– Здорово, мальки!
– обрадовался он нашей встрече.
– Чего везете? Где сперли?

– В «Трактире», - честно признался я, прикидывая, в какую сторону нам лучше удирать.

Гоша нагнулся над санями:

– Ого! Карабас!
– сказал он с уважением.
– Где вы его подобрали?

Положение спас Алешка. Он насупился и горестно произнес:

– Папаша наш. Опять набрался.

Эффект был поразительный. Гоша отступил назад, прижал руку к груди и выдохнул с трепетом:

– Мальки! Карабас ваш батя? В натуре? Ну, вы даете! Круто! Что ж вы раньше не похвалились? А я вам, как нищим, бакс отжалел. Вы уж, типа, не серчайте. Не знал, в натуре.

– Теперь знаешь, - строго сказал Алешка.
– Помоги.

– Нет проблем!
– Гоша ухватился за веревку.
– Что ж вы на санки ничего не подстелили? Замерзнет человек, намается.
– Он быстро скинул с себя дубленый полушубок, скатил Карабаса в снег, подстелил, закатил обратно и заботливо укутал в шубу.
– Поехали, в натуре!

Нам оставалось только бежать за санками - так резво, словно борзый конь, погнал их преданный Гоша.

И вдруг он затормозил. Будто голодного волка на дороге увидел.

– А куда ж мы бежим-то? Ведь дом ваш там, - и махнул рукой назад.

Мы замерли, готовые стрельнуть в лес. Алешка с надеждой посмотрел на меня. Мол, теперь твоя очередь выкручиваться.

И я выкрутился.

– Батя давно этим делом страдает.
– Я щелкнул себя по горлу.
– Лечиться пробовал. Все без толку. А тут, в поселке, ворожиха одна живет. За один сеанс вылечивает. Ты только не говори никому.

– Что вы, братаны, в натуре! Молчок на век. Гоша - с понятием. Взяли!

И мы снова помчались по лесной дороге так, что только деревья мелькали. Думаю, если бы нам пришло в голову тоже усесться в сани, Гоша нам бы не отказал. Правда, он немного перестарался. На крутом повороте опрокинул-таки санки. И испугался так, словно не в снег Карабаса свалил, а в пропасть. Стал его снова укладывать, приговаривая:

– Вот так! Ловчее, ловчее. Бережно. Вот так. Теперь одеялком укроем. С личика снег сметем. Поехали!

– Думаю, - сказал я ему, - батя оценит твою заботу.

Гоша просиял и так наддал ходу, будто я его не добрым словом, а хорошим кнутом подстегнул.

Когда мы выбрались из леса, я стал решать другой вопрос. Вовсе ни к чему подставлять бабушку. А потому Гоше необязательно знать, куда мы доставим Карабаса. Даже совсем наоборот. И что теперь делать?

Видно, сыщику нужно иметь не только терпение, но и хорошую смекалку. В критической ситуации.

– Стоп!
– сказал я.
– Дальше мы сами.