Неуловимая невеста

Что же до моей Другой цели… жаль, что я не могу посоветоваться с сестрами. Хотелось бы знать, как вырвать признание у человека нерешительного?

Э.».

На следующий день, уже в сумерки, они добрались до Амьена. Было холодно, и в воздухе пахло снегом, когда Гарет, заказав комнаты, отправился проследить за разгрузкой экипажей. Все стали помогать кучерам, чтобы побыстрее уйти с леденящего ветра. После нескольких лет, проведенных в Индии, погода казалась невыносимой.

Кучера распрягли лошадей и повели на конюшню. Гарет и остальные вошли в дом.

Позже они с Эмили поужинали вместе. Он уже привык к этим тихим, спокойным минутам с ней наедине, когда они могли свободно делиться мыслями.

Наливая густой заварной крем на пудинг, он пробормотал:

— Я начинаю думать, что нас гонят, как скот на убой.

Она отломила кусочек бисквита, пропитанного вином и залитого сбитыми сливками, но тут же опустила ложечку.

— Все это звучит зловеще. Думаешь, они задумали засаду?

Гарет, немного подумав, покачал головой:

— Не пойму, как им это удастся. Особенность маршрута, разработанного Вулверстоном, заключается в том, что мы можем направиться в любой из портов Ла-Манша. Даже после того, как завтра мы окажемся в Абвиле, есть еще пять крупных портов, к которым ведут разные дороги.

— И поэтому они не смогут устроить засаду? Потому что не знают, по какой дороге мы направимся?

— Именно.

Доев десерт, Эмили со вздохом спросила:

— Почему же нас гонят? Что тебя тревожит?

Он грустно улыбнулся, но улыбка тут же померкла, сменившись мрачно сведенными бровями.

— Эта стычка под Сен-Дизье — настоящий спектакль с целью напомнить нам, что они рядом и постоянно за нами следят. Думаю, они решили взять нас измором. Измотать нервы ожиданием. Старая тактика!

Не дождавшись продолжения, она заметила:

— Но тебя беспокоит вовсе не это.

Он заглянул ей в глаза и тихо признался:

— Следуя плану Вулверстона, нам будет не так сложно добраться до Булони. Но погода ухудшается. Я не знаю, как и когда отходят пересекающие канал суда, но говорил с Уотсоном. Он утверждает, что если поднимется сильный ветер, а это неудивительно при такой погоде, порты могут быть закрыты несколько дней подряд.

— Значит, добраться до Булони легко, а вот выбраться…

— Мы можем задержаться чуть ли не на неделю.

«Неделю, в течение которой Черная Кобра может совершать нападение за нападением…»

Гарет не сказал этого вслух. Да и зачем? Эмили и без слов все понимает. Он видит это ее в глазах.

Глазах, в которых он тонет каждую ночь, когда она открывает ему объятия. Глазах, которые он с таким восторгом видит каждое утро.

Глазах, взор которых обращается к нему каждый раз, когда он входит в комнату.

Теперь те же самые глаза изучали его лицо. Мрачное и угрюмое. Но он не мог найти в себе сил засмеяться и постараться ее развеселить.

Эти глаза и их обладательница стали невероятно дороги для него. Он не понимал, как это случилось. Знал только, что это так и есть.

Он не мог потерять ее. Его будущее, о котором он не имел ни малейшего представления, когда стоял у корабельного поручня в аденской гавани, теперь было ясно и понятно. И она — центр и средоточие этого будущего. Без нее…

Но она каким-то образом догадалась, что значит для него куда больше, чем просто женщина, на которой честь обязывает его жениться.

И все же Эмили не настаивала, не требовала объяснений, как могли бы другие женщины на ее месте. Она просто была рядом. Была собой. И позволила ему влюбиться в себя. Нет. Позволила ему полюбить себя. Глубоко. Отчаянно.

Он снова посмотрел ей в глаза, увидел, как она ждет… Он знал, чего именно. Ждет с бесконечным терпением, пониманием и сочувствием.

Гарет протянул ей руку ладонью вверх. Помедлил, пока она не вложила пальцы в его ладонь. Сжал ее и объяснил:

— Если моя теория верна, тогда мы более или менее в безопасности, пока не доберемся до Булони.

Дядя мерил шагами грязный пол заброшенной хижины лесорубов к северу от Амьена.

— Не важно, в какой порт они направляются, их встретят в любом, — объявил он, взмахнув полученным посланием. — Наши братья, собравшиеся на побережье, уже подтвердили, что там сейчас бушует шторм. Пусть наши враги бегут, подобно испуганным крысам. Дальше побережья им не пройти. И не пересечь канал. — Его глаза блеснули злобным предвкушением. — Придется остановиться и ждать.

Встав посреди комнаты, он воздел к небу руки.

— Боги дождя и грома предоставили нам идеальную возможность поймать и пытать майора и его женщину, к восторгу и славе Черной Кобры!

Мужчины, сияя глазами и подняв кулаки, повторили:

— К восторгу и славе Черной Кобры!

— На этот раз мы все тщательно спланируем и восторжествуем!

Дядя почувствовал, как в него вливаются силы. Теперь он держит их в кулаке… даже Акбара.

— Мы подождем и понаблюдаем, но когда узнаем, в какой порт направляется наша добыча, последуем за ними. Отныне наши судьбы неразрывно связаны, и теперь, дети мои, нам свыше дано время.

«8 декабря 1822 года.

Раннее утро.

Наша комната в Амьене.

Дорогой дневник!

Я лежу в постели, ожидая появления Доркас. Еще совсем темно, на улице идет снег. Холодно и слякотно. Сегодня мы отправляемся в предпоследний этап нашего рискованного путешествия — в Абвиль. Оттуда еще один день скачки до Булони и Ла-Манша. Хотя напряжение становится почти невыносимым, я учла предупреждение Гарета и приготовилась к тоске и скуке ожидания: может пройти несколько дней, прежде чем нам удастся пересечь пролив.

Но пока Гарет каждую ночь делит со мной постель и держит меня в объятиях, когда мы спим, я готова выносить все трудности со стоицизмом, подобающим истинной английской леди.

Э.».

Они уехали из Амьена в снежную метель. Гарет физически ощущал, как тревога окружающих растет с каждым днем. Но, как он и предсказывал, во время однодневного путешествия ничего не случилось. Кучера продолжали нахлестывать лошадей. Покрытые снегом поля простирались под нависшим серым небом.