Неуловимая подача

Неизвестный: Вы с Монти едете?

Я: Кто это?

Неизвестный: Ты серьезно, Миллер? Ты уже неделю присматриваешь за моим сыном и до сих пор не сохранила мой номер?

Я: Мне нужно немного сузить круг подозреваемых. На самом деле это может быть кто угодно.

Неизвестный: Я парень, который потрясающе выглядит в бейсбольных штанах. Твои слова, которые ты написала мне вчера вечером. Пролистай свои сообщения.

Я: …

Неизвестный: Я тот парень, у которого ты пользуешься водой и электричеством.

Я: Папочка-бейсболист?

Неизвестный: Вы уже едете?

Я: Да, сейчас заезжаем на стоянку.

Неизвестный: Хорошо. Миллер?

Я: Да?

Неизвестный: Сохрани мой номер в своем телефоне. Ты застряла со мной на некоторое время.

– Чему ты так улыбаешься? – смеется папа.

Я быстро переворачиваю телефон, пряча экран.

– Ты о чем?

Его карие глаза сверкают, на губах появляется понимающая улыбка, но я не обращаю на него внимания, выскакивая из машины у частного терминала международного аэропорта О’Хара.

Самолет окружен бригадой технического обслуживания, которая собирает багаж, координаторами полетов, проверяющими декларацию, и фотографами, которые делают снимки для социальных сетей.

А прямо внизу у трапа самолета стоят Кай и Макс.

Кай сегодня в кепке задом наперед, он донельзя привлекателен в футболке и шортах выше колен. Я впервые вижу его ноги и не знаю, чего я ожидала, да и ожидала ли я чего-то на самом деле, но они крепкие, стройные и мускулистые.

Не знала, что икры у мужчины могут быть такими сексуальными, но вот же! И у него… Это что, татуировка на бедре, выглядывающая из-под края шорт? Кто бы мог подумать, что у Кая на заднице есть татуировка?

Отец отстает, чтобы поговорить с одним из пилотов. Служащий бригады технического обслуживания забирает мой багаж, а Макс, по сути, набрасывается на меня, как только я подхожу достаточно близко.

– А вот и мой парень, – смеюсь я. – Я соскучилась по тебе, Букашечка.

Он хихикает, его пухлые ручки блуждают по моему лицу, нежно дотрагиваясь до кольца в носовой перегородке. Я притворяюсь, что кусаю его за палец, и он заливается хохотом, падая мне на плечо, и тут же начинает водить пальчиком по моим татуировкам. Я быстро поняла, что это его любимое занятие, когда я держу его на руках.

Кай, засунув руки в карманы, стоит, прислонившись к трапу, и наблюдает за нами.

– Привет.

В его голубых глазах светится нежность.

– Привет.

Мой отец подходит и присоединяется к нам.

– Привет, Эйс.

Кай откашливается и выпрямляется.

– Монти, – говорит он, беря его за руку и закидывая ее себе за спину.

Устремив на меня ледяной взгляд из-за стекол очков, он обнимает моего отца.

– Ты ждал, пока я сяду на борт, приятель? – Мой отец треплет его ладонью по щеке. – Так мило с твоей стороны.

– Не совсем так, старик. Я ждал твою дочь, чтобы мои товарищи по команде не съели ее живьем, когда она окажется в хвосте самолета.

Отец поворачивается ко мне.

– Не хочешь сесть впереди с тренерским штабом?

– И мне придется весь полет любоваться на то, как ты просматриваешь видеозаписи игр? Нет. Мне и так хорошо.

– Ладно. – Положив руку мне на плечи, он целует меня в макушку. – Удачи, Милли. Увидимся в Хьюстоне.

– Ты не собираешься предупредить ее насчет мальчиков? – спрашивает Кай, когда мой отец начинает подниматься по трапу. – Сказать ей, чтобы она держалась от них подальше?

Я закатываю глаза, глядя на питчера.

– Ты знаком с моим ребенком? Кого и стоит предупреждать – так это мальчиков насчет нее. А она в состоянии сама о себе позаботиться.

С этими словами мой папа поднимается по трапу и садится в самолет.

– Слышал? – спрашиваю я. – Я могу сама о себе позаботиться.

Кай берет мою сумку, набитую моими любимыми кулинарными книгами, вешает ее себе на плечо и несет вместо меня, а я несу его сына.

– Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь из них доставал тебя, Милли.

Я поднимаю палец вверх.

– Тебе не разрешается использовать это имя.

За последнюю неделю я заставила его несколько раз улыбнуться, но сейчас он не демонстрирует ни одной улыбки. Он просто кивает в сторону трапа самолета, и на его лице читается беспокойство.

Я понятия не имею, почему он такой странный. Кай уже должен знать, что у меня нет проблем с тем, чтобы постоять за себя. Это всего лишь несколько парней из бейсбольной команды. Что особенного?

– Внимание, горячая няня! – кричит один из них, как только я вступаю на борт.

Из задней части самолета, где сидят игроки, двадцать пять пар глаз устремляются в проход или поверх передних кресел, двадцать пять физиономий широко и возбужденно улыбаются.

Ой.

Все еще держа Макса на руках, я останавливаюсь прямо в проходе, чтобы все могли меня увидеть.

– Так ты об этом беспокоился? – спрашиваю я Кая через плечо. – Это же сущие дети.

Я поднимаю руку и слегка машу в хвост самолета.

– Миллер, – говорю я, представляясь. – «Горячая няня» тоже годится.

– Нет, не годится, – говорит Кай достаточно громко, чтобы его услышала вся команда.

Мы идем по проходу самолета, проходим мимо моего отца, который, глядя на меня, только качает головой, но на его губах застыла улыбка.

Места впереди заняты сплошь мужчинами, работающими в команде, но… Это женщина?

В этом самолетном кресле она кажется совсем крошечной. На ней черные леггинсы, кроссовки и фирменная толстовка на молнии. У нее волосы красивейшего каштанового оттенка, ниспадающие до локтей, но я не вижу, как выглядит ее лицо, потому что в данный момент она уткнулась в телефон.