Неуловимая подача

Они бы распродавали все до последнего кусочка. Каждый вечер.

Но даже если бы мне разрешили приготовить что-нибудь классическое, то этот рецепт – мой. Я могу использовать свой творческий подход, свои фишки и техники. Черт возьми, я даже составлю целое свежее и вдохновляющее десертное меню для ресторана, в котором столики заказаны на год вперед. Но классические рецепты, те, что я отрабатывала последние пятнадцать лет, те, от которых ваше тело тает, едва сладость касается языка, и которые напоминают вам о доме, принадлежат только мне.

Как бы то ни было, никто не просит у меня эти рецепты. Я известна не ими.

И я совершенно уверена, что единственное, чем я прославлюсь, – это психическим расстройством, которое у меня случится прямо посреди кухни в Майами просто потому, что за последние три недели я не смогла приготовить ни одного нового десерта.

– Монтгомери, – окликает меня один из поваров. По какой-то причине он не считает нужным называть меня по званию, поэтому я не стала утруждать себя, выясняя, как его зовут. – Ты пойдешь с нами куда-нибудь вечером после смены?

Я не удостаиваю его взглядом, убирая свое рабочее место и молясь, чтобы суфле в духовке не остыло.

– Полагаю, вы забыли, что я шеф-повар, – бросаю я через плечо.

– Милая. Ты просто печешь пироги. Я не собираюсь называть тебя шеф-поваром.

На кухне воцаряется тишина, как будто запнулась пластинка, и все повара застывают со своими инструментами в руках.

Прошло много времени с тех пор, как меня не уважали в моей профессии. Я молода, и в двадцать пять лет нелегко стоять на кухне среди, как правило, взрослых мужчин и указывать им, что они делают неправильно. Но за последнюю пару лет я заработала репутацию, которая требует уважения.

Три недели назад я получила премию Джеймса Бирда [7] , высшую награду в моей отрасли, и с тех пор, как меня назвали «Выдающимся кондитером года», мои консультационные услуги пользуются большим спросом. Сейчас я составляю трехлетний список кухонь, в которых проведу сезон, в том числе и в Майами, разрабатываю для них программу приготовления десертов и даю им шанс получить звезду Мишлен.

Так что да, звание шеф-повара я заслужила.

– Так ты идешь, Монтгомери? – снова начинает он. – Я куплю тебе пива или какой-нибудь коктейль с зонтиком, который тебе, наверное, понравится. Что-нибудь сладенькое и розовенькое.

7

Премия Джеймса Бирда – ежегодные награды, присуждаемые Фондом Джеймса Бирда для признания лучших ресторанов и шеф-поваров Соединенных Штатов.

Как этот парень умудряется не замечать, что его коллеги молча умоляют его заткнуться, – это выше моего понимания.

– Я знаю еще кое-что сладенькое и розовенькое, что я бы не отказался попробовать.

Он просто пытается вывести меня из себя, разозлить единственную работающую на кухне женщину, но он не стоит моего времени. И, к счастью для него, мой таймер подает звуковой сигнал, возвращая мое внимание к работе.

Когда я открываю дверцу духовки, меня встречает обжигающий жар и очередное подгоревшее суфле.

Премия Джеймса Бирда – всего лишь листок бумаги, но почему-то ее вес меня раздавил. Я должна быть благодарна и польщена тем, что получила награду, к которой большинство шеф-поваров стремятся всю свою жизнь, но после победы я ощутила лишь невыносимое давление, из-за которого у меня помутился рассудок и я больше не смогла создать ничего нового.

Я никому не говорила о своих проблемах. Мне слишком стыдно в этом признаться. Все взгляды прикованы ко мне больше, чем когда-либо прежде, поэтому я теряюсь. Но не пройдет и двух месяцев, как я появлюсь на обложке осеннего выпуска журнала «Еда и вино», и уверена, что в статье будет говориться исключительно о том, как грустно критикам видеть, что еще один новый талант не смог реализовать свой потенциал.

Я больше так не могу. Как ни стыдно это признавать, но сейчас я не справляюсь с давлением. Это просто небольшое эмоциональное выгорание, повседневная рутина. Что-то вроде творческого кризиса у кондитера. Он должен закончиться, но, черт возьми, он точно не пройдет, пока я работаю на чужой кухне, стараясь научить других своему ремеслу.

Развернувшись спиной к персоналу, чтобы они не могли увидеть мой очередной промах, я ставлю формочку с суфле на стойку. Как только я это делаю, чья-то рука ложится мне на талию, и каждый волосок на моей шее тревожно встает дыбом.

– У тебя здесь еще два месяца, Монтгомери, и я знаю хороший способ скоротать времечко. Способ расположить к себе персонал. – Горячее дыхание повара касается моего затылка.

– Убери от меня свои руки, – холодно говорю я.

Кончики пальцев впиваются мне в талию, и я чувствую, что вот-вот сорвусь. Мне нужно убраться подальше от этого мужчины и этой кухни. Мне нужно убраться подальше от любой кухни.

– Тебе, должно быть, одиноко, раз ты разъезжаешь по стране. Держу пари, в каждом городе, который ты посещаешь, ты находишь себе дружка, который согревает тебя в твоем маленьком фургончике.

Его ладонь скользит по моей пояснице, направляясь к заднице. Я хватаю его за запястье, разворачиваюсь и бью коленом по яйцам, сильно и без колебаний.

Он тут же сгибается от боли и жалобно стонет.

– Я же сказала, убери от меня свои гребаные руки.

Персонал молчит, позволяя крикам своего коллеги эхом отдаваться от посуды из нержавеющей стали, в то время как он не может разогнуться. Часть меня хочет прокомментировать, каким маленьким оказался его член на моем колене, но по его поведению становится очевидно, что я перегнула палку.

– Да ладно тебе, – говорю я, расстегивая поварскую куртку. – Встань с пола. Выглядишь жалко.

– Кертис. – Шеф-повар Джаред в шоке выглядывает из-за угла и смотрит на своего помощника. – Ты уволен. Вставай и убирайся на хрен с моей кухни.

Кертис – вот я и узнала его имя, – продолжает держаться за яйца и кататься по полу.

– Шеф Монтгомери. – Шеф Джаред поворачивается ко мне. – Я прошу прощения за его поведение. Это совершенно неприемлемо. Уверяю вас, это не та культура, которую я здесь стараюсь развивать.

– Думаю, с меня достаточно.

С меня достаточно по множеству причин. Линейный повар [8] , которого больше никогда не возьмут на работу в высококлассный ресторан, просто оказался той соломинкой, которая сломала хребет верблюду. В глубине души я понимаю, что не смогу помочь шеф-повару Джареду составить меню этим летом.

И я чертовски уверена, что мне ни к чему, чтобы другие знали, что я испытываю трудности. Эта индустрия беспощадна, и как только критики сообразят, что шеф-повар высокого класса, не говоря уже о лауреате премии Джеймса Бирда, тонет, они начнут кружить вокруг меня как стервятники, упоминая мое имя в каждом из своих кулинарных блогов, а мне сейчас не нужно такое внимание.

8

Линейный повар – шеф-повар, отвечающий за определенный участок производства в ресторане.