Неуловимая подача

Шеф-повар Джаред слегка съеживается, что странно. Этот человек пользуется уважением в мире кулинарии, и он вдвое старше меня.

– Я все понимаю. Я позабочусь о том, чтобы вам выплатили все по контракту, включая следующие два месяца.

– Нет. Не нужно. – Я пожимаю ему руку. – Я, пожалуй, пойду.

Кертис все еще сидит на полу, и, уходя, я показываю ему средний палец, потому что да, я признанный кондитер, который иногда все еще ведет себя как ребенок.

Едва я оказалась на улице, меня принялась душить июньская влажность, как будто моя неспособность выполнять свою работу была недостаточно удушающей. Не знаю, о чем я думала, когда согласилась провести лето, работая на кухне в Южной Флориде.

Быстро запрыгнув в свой фургон, припаркованный на стоянке для сотрудников, я включаю кондиционер на полную мощность. Мне нравится этот фургон. Он полностью отремонтирован: снаружи покрашен свежим слоем темно-зеленой краски, а внутри у меня есть собственная маленькая кухня.

Я живу в нем, пока езжу в командировки по всей стране, с распущенными волосами и ни о чем не заботясь. Затем, когда добираюсь до места назначения, я включаю рабочий режим и провожу следующие месяцы, прикрыв свои татуировки, и меня именуют шеф-поваром по десять часов в день.

Странное сочетание, которое я называю своей жизнью.

И, если быть честной, это не совсем то, как я ее себе представляла. Когда-то я мечтала открыть собственную пекарню и готовить все свои знаменитые печенья, батончики и торты, которые в детстве пекла для отца. Но мне посчастливилось сразу после окончания школы пройти обучение у одного из лучших кондитеров Парижа, а затем еще одну стажировку в Нью-Йорке.

После этого мои дела пошли в гору.

Теперь это тарталетки на один укус, муссы, названия которых большинство людей не в состоянии выговорить, и сорбеты, которые, как нам всем нравится делать вид, вкуснее мороженого. И хотя в мире кулинарии высокого класса есть моменты, которые кажутся претенциозными и нелепыми, я благодарна судьбе за то, что жизнь привела меня именно сюда.

Моя карьера впечатляет. Я это знаю. Я работала бесконечные часы, чтобы стать впечатляющей, покорить эти почти недостижимые высоты. Но теперь, когда у меня получилось достичь большинства из них, я плыву, потеряв направление, высматривая следующую галочку, за которой можно погнаться.

Именно об этом мои хаотичные мысли напоминали мне в течение последних трех недель. Я либо добьюсь успеха, либо быстро миную постоянно вращающуюся дверь, за которой объявляется имя самого нового и популярного шеф-повара в индустрии.

В смятении я выезжаю на шоссе, ведущее к отелю моего отца, и в этот момент звонит мой агент.

Я отвечаю по Bluetooth.

– Привет, Вайолет.

– Что, черт возьми, сделал этот маленький засранец, из-за чего именно ты, а не кто-то другой, бросила работу раньше времени? Шеф-повар Джаред позвонил мне, чтобы извиниться, и попытался перевести тебе зарплату за три месяца вперед.

– Не принимай этот чек, – говорю я ей. – Да, его сотрудник – тот еще придурок, но, по правде говоря, этим летом я бы Джареду все равно ничем не помогла.

Она замолкает.

– Миллер, что происходит?

Вайолет была моим агентом последние три года, и, хотя из-за моего беспокойного образа жизни у меня не так много друзей, я считаю ее своим другом. Она управляет моим расписанием и проводит интервью. Любой, кто хочет написать обо мне в своем кулинарном блоге или попросить меня проконсультировать по поводу их меню, должен сначала познакомиться с ней.

И хотя на свете очень мало людей, с которыми я могу быть откровенна, она – одна из них.

– Вай, ты можешь меня убить, но я подумываю взять отпуск до конца лета.

Если бы на шоссе Майами не было так чертовски шумно, можно было бы услышать, как падает булавка.

– Почему? – В ее голосе слышится отчаяние. – Осенью у тебя самая важная работа в твоей карьере. У тебя заказана обложка для журнала «Еда и вино». Пожалуйста, не говори мне, что ты от этого отказываешься.

– Нет. Боже, нет. Я все еще этим занимаюсь, и к началу моей следующей работы я буду в Лос-Анджелесе, просто… – Черт, как мне сказать ей, что она теряет своего самого высокооплачиваемого клиента? – Вайолет, я уже три недели не могу придумать новый десерт.

– Ты хочешь сказать, что у тебя не было времени? – предполагает она. – Потому что если тебе нужно больше времени, чтобы усовершенствовать рецепты для статьи, я могу это понять.

– Нет. Я имею в виду, что не приготовила ничего, что не развалилось бы в процессе или не подгорело в духовке. Я настолько плохо справлялась со своей работой, что это было бы смешно, если бы из-за этого я не находилась на грани нервного срыва.

Она смеется.

– Ты что, издеваешься надо мной, да?

– Вайолет, пятилетняя девочка с простой духовкой для выпечки могла бы приготовить десерт лучше, чем я.

На линии снова воцаряется тишина.

– Вайолет, ты еще здесь?

– Я перевариваю.

Я направляюсь к отелю, где живет мой отец, и жду, пока она заговорит.

– Ладно, – произносит она, успокаивая себя. – Ладно, все в порядке. Все в порядке. Следующие два месяца ты потратишь на то, чтобы отдышаться, собраться с силами и к первому сентября отправиться в «Луну».

«Луна» – ресторан шеф-повара Мэйвен, в котором я буду консультировать осенью. Когда я училась в кулинарной школе, Мэйвен проводила у нас семинар, и я мечтала о возможности с ней поработать, но она ушла из индустрии вскоре после нашего знакомства. Она стала матерью, затем вернулась в мир кулинарии, открыв ресторан, названный в честь ее дочери, и попросила меня помочь с составлением десертного меню. Интервью для журнала «Еда и вино» будет проходить на ее кухне в Лос-Анджелесе, и я очень рада этой возможности.

По крайней мере, меня эта перспектива действительно волновала, но ровно до тех пор, пока все не превратилось в дерьмо.

– Ты будешь в «Луне» к первому сентября, верно, Миллер? – спрашивает Вайолет, когда я не отвечаю.

– Буду.

– Хорошо, – выдыхает она. – Я смогу это продать. Ты отмечаешь свою новую награду, проводя лето с семьей, и с нетерпением ждешь возвращения на кухню в сентябре. Боже, блоги и критики будут от этого в восторге, гадая, где ты, черт возьми, пропадаешь. Ты уверена, что твой папа не заболел? Я могла бы раскрутить эту тему.

– Господи, Вайолет, – смеюсь я, не веря своим ушам. – Слава богу, с ним все в порядке.

– Хорошо. Этот мужчина слишком красив, чтобы умирать таким молодым, – наконец смеется Вайолет.

– Ладно. Мне пора идти.

– Скажи папочке Монтгомери, что я передавала ему привет.

– И не подумаю. Пока, Ви.

В город на пару дней приехали «Воины Города Ветров», профессиональная бейсбольная команда Чикаго. Мой отец последние пять лет был у них полевым менеджером, то есть, по сути, главным тренером. До этого он работал в их команде младшей лиги после того, как его забрали из нашего местного колледжа в Колорадо.