Неуместные происшествия, или Переполох в Розингс Парке
Шрифт:
Энн наконец оторвала глаза от молитвенника и встретилась взглядом с полковником.
Китти посмотрела на лейтенанта Йорика, Джорджиана — на капитана Шелли. Мэри подумала что-то о возлюбленном брате, спасшем ее из пучины вод, но, поймав загадочный гипнотизирующий взгляд Тинкертона, поняла, что не сможет смотреть на него лишь как на брата.
И только Джейн и Элизабет выглядели опечаленными.
Глава шестьдесят первая, которой джентльмены переходят в наступление
«Шериф грубо схватил леди Харриет и сжал ее в своих объятиях.
— Хочу
Женщина вскликнула отчаянно и безнадежно…»
Розингс, 25 апреля, воскресенье, 12:25 пополудни
Мисс Бингли шагнула вниз на ступеньку и оглянулась, по привычке высматривая в толпе, выходящей из церкви, брата, но вспомнила, что с ним приключилось.
«Напасть какая-то, — говорила же я ему, поедем в Брайтон, нет, его повлекло в Кент», — подумала она, напрочь забыв, что сама же и уговорила брата и сестру с мужем принять приглашение леди Кэтрин де Бер приехать на пасху в Розингс. Она вздохнула, в который раз пожалела, что столько времени потратила на этого неблагодарного мистера Дарси, но тут ее взгляд наткнулся на устремившегося к ней сэра Юстаса.
«Что мне этот мистер Дарси, — Кэролайн сделала вид, что поправляет шляпку, для чего ей пришлось задержаться на месте. — Есть и другие, кто способен поддержать леди в трудную минуту…» Она нежно улыбнулась судье, отчего тот расцвел, суетливо одернул манжеты и склонился перед молодой леди в почтительно-галантном поклоне.
— Вы позволите, мисс Бингли… — он подставил ей свой локоть и медленно повел по направлению к Розингсу.
Кэролайн отметила весьма представительный и импозантный вид сэра Юстаса и кстати припомнила, что судья обладает положением, ничуть не уступающим мистеру Дарси…
— Мистер Дарси? Вы что-то сказали о мистере Дарси? — переспросил судья.
Мисс Бингли вздрогнула, спохватившись, что упомянула имя отсутствующего джентльмена вслух.
— Э-э… — замялась она, судорожно подыскивая оправдания своей рассеянности. — Я… э-э… подумала, что мистер Дарси и… гм… мистер Беннет пропустили столь проникновенную воскресную службу…
— И также ваш брат, мистер Бингли, — напомнил ей Фэйр.
— Да-да… как жаль, право… Мистер Коллинз сегодня превзошел самого себя, вы не находите?
— Вы абсолютно правы, — поддакнул ей судья, до этого дня ни разу не слышавший выступлений пастора в церкви. Он вспомнил слова проповеди, которые, как ему показались, вполне подходят для выражения собственных мыслей, и сказал:
— Признаться, не ожидал… не ожидал, что травма мистера Коллинза позволит ему столь ярко и я бы даже сказал — драматично — развить столь мудрое положение… Помните, мисс Бингли, как он сказал: «Двоим лучше, чем одному….»
Он придал своему лицу значительное выражение и, понизив голос, продолжил:
— Последнее время я задумывался… много задумывался, что… двоим лучше, чем одному, мисс Бингли…
— Вы очень верно это подметили, — подхватила мисс Бингли, все еще испытывая неловкость за упомянутое при сэре Юстасе имя мистера Дарси. И, чтобы убедить окончательно своего спутника, что это была всего лишь случайная оговорка, она воскликнула:
— Мистер Дарси, тем не менее, предпочитает быть один, замечу я. И вместо того, чтобы сегодня послушать воскресную проповедь, он…
— Мисс Бингли! — неожиданно прервал ее судья,
крайне обиженный очередным упоминанием о Дарси. — Мисс Бингли, право же, зачем вам сдался этот мистер Дарси? Он еще так молод, но при этом заносчив, дерзок, я бы даже сказал — неучтив, к тому же ведет себя он весьма, весьма подозрительно… А ведь есть, есть достойные джентльмены… уравновешенные, добропорядочные, с немалым положением в обществе, смею заметить, наделенные… хм… определенной властью, облеченные, так сказать, доверием… И, если на то пошло, то и с вполне недурными доходами…Кэролайн смешалась и даже оторопела от собственной оплошности и неожиданно пылкой речи судьи.
— О нет, сэр Юстас, — пробормотала она. — То есть… я лишь хотела сказать… гм… Ни в коем случае я не имела в виду, что… гм… упомянутый джентльмен вовсе не… Это просто мысли вслух, плоды размышлений…
— Такой хорошенькой головке не стоит утруждать себя долгими размышлениями, мисс Бингли, — судья несколько успокоился, подумав, что понять рассуждения леди — нелегкий труд.
«Думают одно, говорят — другое, полное отсутствие какой-либо логики в речах и поступках», — мысленно заключил он.
— Ах, да, — Кэролайн попыталась загладить неловкость и припомнить слова сэра Юстаса. — Вы упомянули что-то о недурном положении и уравновешенных доходах…
— Именно, мисс Бингли, — судья почему-то смутился и, выпятив грудь, стянутую нанковым жилетом, поправил шейный платок, завязанный причудливым бантом.
— Я с удовольствием выслушаю вас, — кокетливо улыбнулась Кэролайн. — Так что вы говорили… о добропорядочной власти… кажется?..
Сэр Юстас, потеряв дар речи, сумел только склонить голову в изящном, как он считал, поклоне.
Лейтенант Йорик вышел из церкви в прекрасном настроении.
«Она не прекрасна, но многих милей. Я знаю, приданого мало за ней, Но я полюбил ее с первого дня, За то, что она полюбила меня!»— пропел он и весело посмотрел на стоявшую рядом со своей матерью мисс Китти Беннет.
Несмотря на то, что ему почти ежедневно приходилось исписывать не один лист показаний свидетелей, чертить планы поместья Розингс, выслушивать попреки вечно всем недовольного судьи, гоняться по окрестностям то за злоумышленником, то в поисках сбежавшей девицы Беннет, жизнь казалась ему чудесной и удивительной. Всю службу он не сводил глаз с мисс Китти, любуясь прядкой волос, выбившейся из-под шляпки и нежной щечкой, которая появлялась, когда девушка поворачивала голову. «Утешайся женой юности твоей, любезной ланью и прекрасною серною», вспомнил он фразу из проповеди и подумал, что он достаточно молод, чтобы оценить и лань, и серну в лице мисс Китти Беннет, которая может составить ему самую подходящую жену юности…
«Матушка от нее будет в восторге, мои сестры полюбят ее, как родную сестру, а я…» — он хмыкнул и решительным шагом направился к девушке, зардевшейся при его приближении.
— О, лейтенант! — воскликнула миссис Беннет и простерла к нему свои руки. — Я так растрогана проповедью! Какие прекрасные слова: «…любить и почитать ее, ибо она относится с материнской нежностью и заботой…» Именно, именно с материнской нежностью и заботой я отношусь и к моим дочерям, и к их знакомым молодым джентльменам, особенно к офицерам…