Never Back Down 2

— И как мы будем спускаться? — спросила я, нерешительно пробуя упругую поверхность под ногами. Сами ноги по колени были погружены в белую облачную дымку, так что я даже не видела собственных туфель.

— Как-нибудь что-нибудь придумаем, — рассеянно ответил Эд, задрав голову. — Ну и высотень.

— Так себе план, — пробормотала я, отрывая взгляд от ног. — Есть хоть идеи, что это?

— Ни малейшей.

— Тогда надо бы войти, наверное? — спросила я. — Если есть окна, значит, должны быть двери.

— Странная логика.

— Не нравится — ищи другую.

Словно отвечая на мою реплику, облачное марево начало куда-то расступаться, обнажая белоснежную каменную стену. Через пару мгновений из-за дымки вынырнула белая высокая дверь.

— Ну, вперёд? — спросила я Эда.

Он, молча, распахнул дверь. Мы оказались в круглом, белом, как и следовало ожидать, зале. Высокие окна с резными деревянными решётками чередовались с дверьми, ведущими в разные стороны из этого зала. Над дверьми висели нежно-голубые гобелены с различными изображениями. Всего гобеленов, как и дверей, было девять. Над головами парил огромный хрустальный купол, сквозь который было видно небо. Здесь не было ни одного искусственного источника света. Ни люстры, лампы, даже факела. Однако всё здесь словно бы излучало свет.

— Изысканно, — причмокнула я губами. — Эд, ты, случайно, в прошлой жизни не был девочкой? В смысле, от девчонки такого и ожидаешь, но никак не от тебя.

— Ой, заткнись, — поморщился Эд, осматриваясь. — Или тебе припомнить заброшенный бар?

Я подняла руки, жестом демонстрируя полную капитуляцию.

Внезапно раздались звуки грома. Мы испуганно вздрогнули.

— Гроза начинается? — пробормотала я.

— Не похоже, — Эд кивнул на чистое небо за окнами. — Мне кажется, это вон из-за той двери.

Эд подбежал к одной из дверей. На гобелене над ней была изображена чёрная, как сама ночь, башня. Я приблизилась к замершему парню. Тот стоял и прислушивался к тому, что происходило за дверью. Раскат грома повторился, но в этот раз я услышала ещё и чьи-то воинственные крики, звуки выстрелов и вой.

— Эд… что это?

Не ответив, Эд дрогнувшей рукой приоткрыл дверь. В помещение тут же ворвался сухой чёрный ветер, рассыпающийся на мелкие песчинки. Пепел хлынул к нашим ногам, орошая белоснежный кафель. За дверью раскинулся целый мир: серая бесконечная пустошь, фиолетовое небо с белесыми разводами, закручивающееся вокруг видневшейся вдали чёрной башни, там и сям вспыхивающие белые немые молнии. И всюду, на сколько хватало глаз, сновали полупрозрачные люди и волки, не на жизнь, а насмерть сражаясь с чёрными ужасающими существами. Плоть существ клубилась чёрной дымкой вокруг чёрных же костей, ржавое обмундирование разномастных эпох болталось на них несуразными вёдрами или мешками, алые глаза горели ярким пламенем. Меня пробрал ужас. Битва разворачивалась на моих глазах. Жестокая. Бесконечная. Раненные люди превращались в подобных врагам существ, раненные волки становились похожими на чёрных призраков с багровыми клыками.

Непроизвольно я отступила от двери и посмотрела на Эда. Серое лицо и полные ужаса глаза словно были высечены из камня. Я решительно оттолкнула его и захлопнула дверь. Лишь серые и чёрные песчинки остались у наших ног на белой плитке.

— Что это было? — спросила я.

Кое-как заставив себя вздохнуть и отдышаться, Эд облизнул губы и прохрипел:

— Ловушка Исиды. Я поднял целое восстание, чтобы закрыть её… Я понятия не имел, как же туго им пришлось…

— Всё ведь закончилось… разе нет?

— Я не знаю, — Эд провёл рукой по лицу и прислонился к колонне, разделявшей дверь и окно. — Я видел только то, что они подтащили пушки, да ещё Джас говорил о потерях с обеих сторон.

Я нахмурилась, но ничего не сказала.

— Я надеялся, — продолжал Эд, закрыв глаза, — что смогу их всех вытащить, если закрою Ловушку. Хотя бы отца. А теперь я даже не знаю, что там осталось после меня. Быть может, они всё ещё сражаются там, пытаясь истребить Ангелов. А может они уже все мертвы, кто знает.

— А может они отстраивают новый мир из того, что у них есть, — тихо сказала я. — Мы не можем знать этого наверняка. Не кори себя, Эд.

— Я не корю. Мне просто… совестно. Совестно за то, что я тешил себя и их надеждами. Себя, отца, Джастина…

Я отвернулась от него и обвела взглядом другие гобелены. Полная луна. Мост, повисший над ущельем. Чёрный круглый камень. Хижина. Метла. Красное и синее пламя. Высокое зеркало. Треснувшее сердце.

Последняя дверь привлекла моё внимание. Я отошла от Эда и прошла к ней, нерешительно приоткрыв её.

— Эдди! — Оглушительный вопль резанул мой слух.

Передо мной посреди хогвартского двора топталась Бетти Дарлинг. Сугробы занесли больше половины пространства, ветер трепал белокурые волосы и короткую до безобразия юбчонку. Дурочка прыгала на одной ножке, стараясь согреться.

В какой-то миг всё померкло и вновь вернулся хогвартский двор. Снега было гораздо меньше, а шуму гораздо больше.

— Мразь! Ненавижу! Мерзкая ты тварь! — верещала Бетти, колотя руками и ногами свернувшуюся в комок меня. Я поморщилась, вспомнив тот день.

Вновь картинка померкла. На сей раз я была в холле Хогвартса, у лестниц. Эд и Бетти сидели и миловались на ступеньках, не обращая внимания на проходящих мимо студентов. В следующий миг — холл пуст, дрожащая от ярости Бетти всхлипывает и захлёбывается слезами. Эд пытается ей втолковать:

— Бетти, не люблю я тебя, извини. Пойми, всё кончено. Не обижайся только, но не могу я больше с тобой быть.

— Закрой, пожалуйста, — попросил настоящий Эд. Оказалось, он подошёл ко мне сзади и наблюдал за разворачивающимися сценами. Я покорно захлопнула створку и обернулась. Глаза парня были печальны. — Я надеялся, что если сумею с ней пробыть достаточно долго, то смогу её полюбить. Она-то меня, видимо, любила.

— Ты не виноват, — повторила я. — Нельзя заставить себя любить кого-то.

— Я тешил её и себя надеждами на лучшее.

— Кажется, я начинаю понимать, где мы, — пробормотала я. — И так ясно, без других дверей. Эд, в том, что происходило нет твоей вины. Даже если ты строил какие-то там воздушные замки и «тешил надеждами» кого-то, это не делает тебя злодеем. Перестань кормить совесть, иначе ты совсем зачахнешь.

— Легко тебе сказать, Марс, — тихо сказал Эд.

— Можно подумать, я ни на что не надеюсь, — фыркнула я. — У меня этих дверей должно быть в десяток раз больше. То, что мы что-то строим вокруг себя и надеемся на что-то — вполне нормально. Воздушные замки это даже неплохо. Можно в них спрятаться.

— Из-за этого я сделал слишком много промашек. А из-за промашек пострадали люди!

— Это уже в прошлом.

— А кто сказал, что не будет в будущем?

— Никто не говорил. Да вот только ты с ума сойдёшь, если не будешь строить свои замки и запирать в них совесть. Иногда полезно. Если ты начнёшь испытывать чувство вины за каждый пролитый стакан сока, легче никому не станет, Эд.

— Что ты предлагаешь? Разрушить всё и возвести заново?

Я обвела взглядом помещение.

— Нет. Нет, оставь всё, как есть. Нам полезно помнить о промахах, чтобы не совершать их потом. И полезно иметь воздушные замки, чтобы надеяться на лучшее. Вот и всё.