Неверный отец. Счастье в конверте

Стрелки часов будто останавливаются. Мы с Аминой сидим в небольшой комнатушке, где свалены вещи тренеров, кубки и грамоты, а также некоторый спортивный инвентарь. Судя по всему, в клубе ремонт, поэтому всюду царит хаос. Но дискомфорт меня не волнует – все мысли заняты Мишей, который должен появиться с минуты на минуту.

Тишина давит. Выворачивает душу наизнанку. В голове – сотни сценариев предстоящей встречи, а среди них раненой птицей бьется деструктивная мысль: «Я мог бы найти его раньше, но плохо искал. Потому что не верил»…

Разозлившись на самого себя, я подскакиваю с места и нервно меряю шагами пол. Сжимаю руки в кулаки, прячу их в карманы брюк и останавливаюсь у окна, из которого открывается вид на заросшее травой футбольное поле.

Вдох.… Протяжный выдох… Ни хрена не помогает!

За спиной скрипит дверь…

– Кто вы такие? – грозно гремит на весь кабинет, и я мгновенно узнаю этот хриплый, командный голос.
– И какого дьявола вам здесь надо?

– Морского, Миш, - медленно поворачиваюсь. Схлестываемся взглядами, и я не могу сдержать улыбки.
– Привет, брат….

Первая реакция – грубо выругаться, дать мне по морде и за шкирку вышвырнуть из клуба – так и остается нереализованной. Читаю это по его вспыхнувшим глазам, в которых отражаются мои.

Мы смотрим друг на друга, как в зеркало. Черт! Близнецы, но в то же время полные противоположности. Мы словно две половины единого целого.

– Мне тебя не хватало, братишка, - тихо признаюсь на эмоциях.

Миша, как обычно, кремень. Изучает меня пристально, не моргая и почти не дыша. Пытается оправиться от шока. Он обращается в огромную, серую каменную глыбу. Ни один мускул на лице не дрогнет, кулаки разжимаются, по виску стекает капля пота после тренировки.

Огонь войны постепенно гаснет, а вместо него на дне его зрачков загорается надежда.

В полном безмолвии отчетливо стучат стрелки часов.

Секунда... Две.… Вечность…

– Герман, - неуверенно выдыхает он, будто в трансе.

– Ты.… вспомнил меня? – делаю шаг навстречу. Бьюсь о невидимую преграду.

– Не думаю, - встряхивает головой, отгоняя от себя наваждение.
– Просто имя всплыло в голове.

– Ты угадал…

Рваным движением он оттягивает влажный ворот футболки, тяжело дышит, будто ему не хватает кислорода, и с протяжным, растерянным «Мда-а-а» проводит пятерней по короткому ежику на затылке. Держит меня на расстоянии, словно боится дать слабину и показаться уязвимым. В этом весь Михаил. Суровый Медведь без чувств и эмоций, боевая машина, но под стальной бронёй скрывается обычный ранимый человек, который потерял себя на целых семь лет.

– Бирюк, - бросаю в шутку, уносясь мыслями в прошлое, когда между нами были стычки.

Невозможно подобрать адекватных ситуации слов, поэтому я молча обнимаю брата, ломая его защиту. Ледяной истукан оттаивает, неуклюже хлопает меня по спине.

– Сопляк, - парирует он на автомате. Точь-в-точь как много лет назад.

– Михаил, у вас какие-то проблемы? – врывается в кабинет директор. – Извините, что без стука.

Мы одновременно поворачиваемся к ней, синхронно хмуримся. Она в этот момент наверняка думает, что свихнулась или у нее в глазах двоится. Чересчур любопытная баба, и, если не ошибаюсь, Миша разделяет мое мнение.

– Никаких проблем, - сурово чеканит брат. – Ко мне семья приехала, отмените тренировку.

– Но… - она хочет поспорить, однако так и не решается. – Хорошо. Поставлю вам сегодня выходной. Вы знаете, что я всегда готова пойти навстречу. Вы столько сделали для нашего клуба, вложили силы и средства, - лебезит перед ним.

– Угу, - буркнув равнодушно, Миша направляется в раздевалку, на ходу стягивая с себя мокрую футболку.

Директор стыдливо отводит взгляд и удаляется, а я отступаю к Амине, которая все это время сидела тихо, как мышка. Мягко улыбнувшись, она ныряет в мои объятия.

– Я так рада, что вы нашли друг друга, - растроганно всхлипывает, но почти сразу же отшатывается от меня. – Но от тебя воняет его потом. Прости, - морщит носик.

– Беременяшка моя любимая, - по-доброму смеюсь, но больше не приближаюсь к ней. Токсикоз – коварный зверь. Причем на мой естественный запах она так не реагирует. Привыкла. Мы с ней стали родными.

– Твоя жена ждёт ребёнка?

Миша быстро возвращается, переодевшись за считанные минуты. Армейское прошлое дает о себе знать. Пока горит спичка... Сейчас на нем обычный свитер, тёмные джинсы и ботинки. За семь лет его стиль поменялся на спортивный, но военная выправка и сила духа никуда не делись.

– Да, у нас будет мальчик.

Я аккуратно приобнимаю Амину за талию. Миша окидывает нас долгим, непроницаемым взглядом, на мгновение задерживается на аккуратном животике, выпирающем из-под распахнутого пальто…. Некоторое время он размышляет о чём-то, напрягается, будто копается в чертогах своего сознания. Опомнившись, заставляет себя отвернуться, чтобы не смущать нас.

– Поздравляю, - роняет с затаенной грустью.
– У меня есть семья, Герман?

– Да, конечно, - резко выпаливаю.
– Ты не Панкратов, твоя фамилия Демин. У тебя есть родители, я, бабушка, тетка…

– А жена? Дети? – перебивает меня. – Кто-то ждёт меня? Там….
– неопределенно взмахивает рукой, избегая слова «дома». Не верит до конца. Пока что он беспризорник.

– Нет, ты холостой. Это абсолютно точно, - пылко убеждаю его, не сразу осознав, что таким образом забираю у него последнюю надежду.

Миша заметно мрачнеет. Глаза теряют мимолетный блеск и опять становятся пустыми, бесцветными.

– Хм, ясно, - он небрежно накидывает на себя зимнюю куртку, делая вид, что ему плевать. На миг надломившись, чуть слышно выдыхает себе под нос: - Жаль.

Переглядываемся с Аминой, общаемся мысленно и сходимся на том, что Михаил имеет право знать о сыне. Он кажется мне прежним - благородным, честным и добрым человеком, который обязательно станет хорошим отцом.

– Миша, что касается детей, у меня есть для тебя новости….

– Поехали ко мне, здесь лишние уши, - жестом запрещает мне говорить.
– Не хочу, чтобы коллеги были в курсе моей ситуации. Поговорим спокойно в квартире. Я живу один, - кидает как бы между прочим, открывая дверь, и слабо добавляет на пороге: - Совсем один.

Глава 31

В небольшом, но ухоженном доме уютно и тепло, несмотря на трескучий мороз за окном, пахнет деревом и свежезаваренным чаем. Кирпичная печка, сложенная умелыми руками сурового, одичалого хозяина, с аппетитом съедает дрова и щедро делится жаром. Разморенная Амина роняет голову мне на плечо, нежно поглаживает по руке, сплетает наши пальцы, в то время как я пропускаю через себя боль брата.

– Я не помню ничего о своей жизни до того, как очнулся в госпитале, - безэмоционально, монотонно рассказывает Миша, открывая заслонку печи и подкидывая поленья. За годы одиночества он огрубел, превратился в робота, но я верю, что в его стальной груди по-прежнему трепыхается живое сердце. – В палате мне сообщили, что я Михаил Панкратов, военнослужащий военно-морского флота. При мне обнаружили жетон и обгоревший военный билет. По официальной информации, наш крейсер был в открытом море на учениях, когда случился пожар. Ликвидировать возгорание не удалось, судно ушло на дно, никто из команды не смог спастись. Большинство до сих пор числятся пропавшими без вести. Море забирает лучших, - делает паузу, похожую на минуту молчания.
– Мне повезло, видимо, я родился в рубашке. Меня нашли и доставили на берег местные рыбаки.