Невероятная доктор Белль и Повелитель драконов

– Если бы не мой долг твоему отцу, – тяжело роняя каждое слово, прорычал Мортимер, – мигом бы открутил голову и скормил псам! Но я чту память Джона, потому сегодня же ты отправишься в монастырь Уитби, – припечатал граф, – где сёстры соблюдают устав святого Бенедикта во всей его строгости. Там ты будешь вкушать лишь хлеб и воду, спать на голых досках и молиться от первой до последней службы.

От описанных перспектив Элеонора по-настоящему потеряла чувства.

Дальше допросили ключницу. Она давно пособничала гувернантке. Элеонора держала Лили на коротком поводке, раз поймав ту на воровстве.

– Три десятка ударов плетьми. Коли выживет, отправить в дальнюю деревню, пусть работает в поле, – ещё один приговор.

– А ты, – отец наконец-то обратил всё своё внимание на тихо стоявшую Летицию. – Ты знала, какую именно траву покупаешь? Для чего и для кого она предназначена?

– Тётушка говорила, что у неё болят ноги, и эта трава помогает ей снять боль, – прошептала девушка.

Я ей не верила, но Элисон уже поостыл, потому наказание для бывшей любовницы вынес максимально мягкое:

– Завтра отпишу герцогу Элейскому, ты отправишься к нему, и он выдаст тебя замуж за доброго рыцаря.

– Н-но… Господин! – вскричала Летиция, замечательная актриса, должна признать. – Я люблю вас! Я не смогу без вас жить…

– Уж как-нибудь справишься, – цинично усмехнулся Мортимер и сделал знак рукой своим рыцарям, чтобы увели женщин. – Что творилось у меня под носом? И как я не замечал?

– Бывает, – пожала плечами я забывшись.

– Что? – опешил граф.

– Мне нужно к матушке, худо ей, я должна находиться рядом.

– Да, ступай к ней, – кивнул отец. – А мне нужно побыть одному.

Глава 11. Благоденствие

Весенняя пора заливала средневековый замок теплом и светом. Хмурые каменные стены растворялись в жемчужном мареве, а зубцы на крыше словно окутались лёгкой дымкой. С первыми лучами солнца замковый двор оживал – слуги спешили по своим делам, стучал молотом по наковальне кузнец, чиня подковы для лошадей, орали петухи, кудахтали куры, гоготали гуси.

Ароматы весны врывались в высокие узкие окна покоев: тонкие запахи свежей зелени, цветущей яблони и нежное благоухание первоцветов. В графском зале на деревянных столах уже появились первые весенние угощения: сочные кусочки отварной рыбы, хлеб с козьим сыром, и ароматные травы, собранные в замковом огороде.

Природа расцветала, даря надежду на скорый приход лета и благоденствия.

И вся эта красота была для кого-то, только не для моей новой мамы, принявшей перемены дочери после её инициации легко и без подозрений.

Я полюбила эту спокойную женщину, она стала мне родной в этом странном чуждом мне мире.

С промыванием желудка я безбожно опоздала – яд Джульетта выпила на рассвете, а мне о том доложили лишь после полуденной трапезы. За эти семь часов вещество успело полностью впитаться в кровь.

Сейчас я бы отдала половину своей жизни за банальный физраствор, чтобы поставить капельницу матушке.

В течение нескольких часов мы отпаивали Джульетту настойкой из коры дуба – Нита твердила, что это поможет нейтрализовать яд, попавший в организм женщины. А я молчала, понимая, что нет не поможет.

И вместо того, чтобы сидеть у кровати, уснувшей беспокойным сном, графини, я решила занять голову и руки созданием активированного угля. На помощь мне пришли Агнеса и маленькая Данни.

– Итак, Данни, собери мне сухих веток. Только смотри, чтобы не было гнили или плесени. Понятно?

– Да, госпожа! – кивнула девочка и испарилась выполнять поручение.

– Агнес, отыщи глиняный или железный сосуд с крышкой. Нужен такой, чтобы плотно закрывался и выдержал сильный жар.

– Знаю, где взять, я мигом, хозяйка! – поклонилась помощница.

Не прошло и четверти часа, как девушки вернулись с затребованным. Мы тщательно очистили древесину от коры, измельчили её на мелкие куски и поместили в глиняный сосуд. В крышке горшка я проделала небольшое отверстие размером с мизинец – достаточное, чтобы выходил дым, но не настолько большое, чтобы внутрь проникало много воздуха. Края крышки плотно прижала к горшку и замазала глиной, оставив лишь то самое отверстие сверху. Убрали сосуд вглубь кухонной печи, где огонь горел жарче всего.

Главная кухарка не смела ворчать, но её недовольное лицо о многом мне сказало. Я игнорировала её взгляды, никак не объясняя свои действия.

– Сначала из отверстия пойдёт белый дым, – проинструктировала я помощниц. – Когда он станет синеватым и почти прозрачным, сразу вынимайте горшок и заткните дырку влажной глиной. А пока сядьте на лавку и наблюдайте, глаз с сосуда не спускайте!

– Поняли, госпожа! – почти хором отозвались служанки.

– А вы спокойно готовьте дальше, – обернулась к поварихе. – Места в очаге хватит с лихвой на всех. Главное, не гасите огонь. Я пойду к матушке, позовёте меня, когда изымете горшок из печи.

– Всё сделаем, леди Белла, – кивнула Агнес.

Я же поспешила к маме. Была маленькая надежда, что уголь поможет. Обязан!

Отца Томаса в замке не наблюдалось, как мне доложили – его вызвали в соседний замок, какого-то графа. Насколько я поняла, лекарь не был постоянным жителем на землях Элисонов, он оказывал услуги сразу нескольким именитым семействам. Хорошие целители тут были наперечёт. А я тихо порадовалась, что назойливый святоша не будет путаться под ногами с пиявками в одной руке и ножом для кровопускания в другой. И с клизмой в зубах, м-да. Я нервно хихикнула. И тут же тряхнула головой, отгоняя дурацкую картинку, возникшую в воображении. Меня по-настоящему потряхивало и колотило, настолько я извелась от переживаний за ставшего мне родным человека.

Войдя в комнату Джульетты, обнаружила там Мортимера, сидевшего в кресле подле кровати. Он держал тонкую кисть жены и смотрел в её бледное лицо с непередаваемым выражением… вины.

– Прости, папенька, что помешала, – негромко сказала я. – Зайду попозже.

– Нет, проходи, – откликнулся он. – Я пойду. Герцог вызывает к себе, нужно непременно быть. Вернусь завтра поутру… Этот святоша уехал так невовремя! Вся надежда на травницу. Скажи ей, коли она вытащит Джульетту золотом осыплю, до конца жизни ей хватит.