Невеста Братвы

— Артуро, не могу... дышать.

Он застонал и, наконец, скатился с меня, тяжело дыша от напряжения.

— Я, блять, труп, — простонала я, переворачиваясь на спину.

Засмеявшись, Артуро повернулся на бок и провел пальцами по моей груди, вниз по животу и к киске.

Хныча, я покачала головой.

— Артуро, нет. Я не могу больше.

— Я дам тебе две минуты, — прошептал он, просовывая пальцы внутрь меня. — А потом я снова трахну тебя.

Несмотря на то, как сильно было измождено мое тело, удовольствие пронзило меня, и я застонала, широко раздвигая ноги.

— Твой член однажды убьет меня, — задыхалась я.

Он захихикал и снова забрался на меня.

— И какой же это будет прекрасный способ умереть.

— Тебе правда нужны все эти туфли? — спросил Лукьян, на моей кровати, скрестив ноги в лодыжках и заложив руки за голову.

Я как раз собирала свои вещи для переезда в Нью-Йорк. Прошла неделя с тех пор, как меня похитил Неро, а я все еще находилась в Лас-Вегасе, к ужасу Артуро. Первые несколько дней были суматошными. Хаотичными. Мой отец испробовал все свои обычные методы пыток, но на захваченных нами Лос-Зетас ничего не подействовало, и они умерли, так и не раскрыв своих секретов.

Мы до сих пор не знали, почему они выполняли приказы Неро. Это было очень необычно для мексиканского картеля — выполнять приказы от итальянской мафии. Это не было похоже на союз между Братвой и Коза Нострой. Зеты буквально выполняли все приказы Неро, как маленькие сучки, и мы не понимали, почему.

Но сколько бы мой отец ни пытал их, причиняя боль, превышающую все возможные, они молчали. Даже когда Артуро отрезал им члены и дал истечь кровью. Они оставались верны до самого конца, каким бы планам они ни следовали.

Признаюсь, все это выводило меня из себя. Неизвестность. Особенно когда казалось, что ответ находится прямо у меня под носом.

— Черт, сколько пар обуви нужно одной девчонке? — Лукьян потянулся, взял с прикроватного столика мячик и начал подбрасывать его в воздух. Подбрасывать и ловить. Подбрасывать и ловить. — Это просто смешно.

— Кажется, ты ужасно переживаешь за мои туфли, Лукьян. Не хочешь одолжить у меня пару пар, чтобы выгулять их?

Он нахмурился и бросил в меня мячик, но я увернулась от него.

— Чувак, три раза такое было. И мне было девять. Перестань постоянно об этом напоминать.

Татьяна залилась смехом, ее глаза были прикованы к зеркалу во весь рост, пока она прижимала одно из моих платьев к своему телу.

— Боже мой, я помню, как ты впервые рассказала мне об этом. Кажется, я не переставала смеяться целую неделю.

Лукьян покраснел.

— Хватит об этом вспоминать!

Повернувшись, Татьяна отложила черное облегающее платье и подняла облегающее красное с чересчур большим вырезом. Она посмотрела на Лукьяна через зеркало и поцокала языком.

— Ты большой ребенок.

Она снова прижала платье к телу, пытаясь представить, как оно будет на ней смотреться, решив, что оно ей не нравится, она бросила его туда, откуда взяла.

Она хмыкнула и подошла ко мне, уселась на пол и скрестила ноги. Она смотрела, как я с трудом застегиваю молнию на чемодане.

— Не могу поверить, что ты меня бросаешь.

Я рассмеялась.

— А что, по-твоему, должно было случиться после того, как я вышла замуж за Артуро?

— Не знаю. Только не это, — надулась она.

— Думай об этом, как о чём-то хорошем. Теперь у тебя есть веская причина уезжать из Лас-Вегаса и посмотреть Нью-Йорк. И твой отец не сможет тебе отказать, потому что ты будешь приезжать ко мне в гости, — подмигнула я.

Ее лицо засияло.

— Ты права! — заверещала она. — Ну же, давай поторопимся и соберем твои вещи!

Я рассмеялась и снова попыталась застегнуть чемодан, но он был слишком переполнен.

— Вот дерьмо, поможешь мне, Лукьян? — пробурчала я.

Простонав, он поднялся с кровати и подошел ко мне. Он надавил на чемодан, пока я пыталась застегнуть молнию.

— У тебя слишком много вещей, — проворчал он, усаживаясь сверху.

— Просто заткнись и помоги мне.

— Я пытаюсь, — огрызнулся он.

После нескольких попыток нам, наконец, удалось застегнуть молнию. Мы поставили его рядом с другими моими чемоданами у двери.

Я выдохнула. Я была рада наконец-то присоединиться к Артуро в Нью-Йорке. Первые несколько дней после похищения Артуро оставался здесь, в Вегасе, со мной, пока его отец летал домой и занимался передачей дел Коза Ностры.

Несмотря на то, что я неоднократно говорила ему, что они ни в чем не виноваты, он решил использовать наш боксерский ринг, чтобы наказать Кристиана, Луку и Лоренцо за то, что они не смогли удержать меня в доме. Он дрался с ними один на один, не торопясь и мучительно медленно причиняя им боль. К тому времени, когда он закончил, у Кристиана был сломан нос и три ребра, Лука был весь в синяках и с вывихнутым плечом, а у Лоренцо раздроблена бедренная кость.

Я чувствовала себя ужасно. Это была моя вина, но, сколько бы я ни умоляла Артуро, он не переставал причинять им боль, пока не убедился в том, что донес до них всё, что хотел. Что его приказы должны выполняться без колебаний. В итоге все трое отправились с ним, когда он уехал в Нью-Йорк. Он оставил здесь еще трех человек, чтобы они охраняли меня, пока все они не встанут на ноги.

Я не должна была оставаться здесь так долго, как сейчас, но мне было трудно уехать, когда все было так запущено. Мы начали войну с Чикагским Нарядом, когда убрали Неро, и их новому дону нужно было подать пример, начать с мести за своего бывшего лидера.

Ходили слухи, что младший брат Неро, Франко, вступил в должность после его смерти — и что он в десять раз лучше подходил для этой должности. Он уже мобилизовал людей и укрепил свое лидерство, уничтожив целую банду Мотоклуба, которая вторглась на их территорию во время смены власти.

Ну и, конечно же, Лос-Зетас. Их по-прежнему было много по всему Нью-Йорку и Чикаго, и причины, побудившие их следовать приказам Неро, до сих пор неясны. Не захотят ли они отомстить за его смерть?

Необходимо было установить за ними наблюдение, чтобы выяснить, что именно происходит. Все это вызывало во мне беспокойство, и я не решалась оставить свою семью, когда им могла понадобиться моя помощь. Но то же самое относилось и к Артуро.

Теперь он был моим мужем. Я не могла просто остаться в Вегасе и оставить его одного разбираться со своими проблемами в Нью-Йорке. Я должна была принять решение, даже если выбор между ними разбивал мне сердце.