Невеста Черного Медведя

Мою собеседницу звали Анной. Одета она была бедно, но отнюдь не выглядела нищенкой. У нее были миловидное личико и точеная фигурка. Как оказалось, она была младшей дочерью в семье небогатого торговца шерстью и недавней любовницей одного завидного богача.

С объявлением войны между Англией и Францией, начавшейся пять лет назад, торговые отношения ее отца с французскими партнерами дали трещину. Это было ощутимым ударом по их семейному капиталу. И отец решил двух младших дочерей – Анну и Катарину, хорошее образование которым он дать уже не мог – отправить в монастырь. Все оставшиеся деньги было решено поделить пополам и отдать в приданое двум старшим дочерям, удачное замужество которых обеспечило бы безбедную старость самим родителям.

– Мы с Катариной были, словно, лишними в этой семье. Я желала отомстить своим родителям и сестрам за такое равнодушие к нам. Я просто не представляю себя в монастыре! – заявила она, - как-то раз пришел ухажер старшей сестры Марии, за которого она собиралась замуж. Я заперла Жанну, вторую сестру, в ее комнате и вытащила из ее шкафа самое лучшее платье. В тот вечер вместо Жанны вышла на ужин я. Сама знаю, что вела себя плохо, но мне очень хотелось позлить родных перед тем, как они спровадят меня в монастырь.

Я строила глазки ухажеру Марии и его дяде, с которым он пришел просить руки Марии. Я откровенно рассказала об ужасном положении своей семьи, и во всеуслышанье заявила, что брак моей сестры с будущим женихом – не более чем выгодный расчет родителей. А, напоследок, я в красках описала безжалостность семьи по отношению ко мне и Катарине. В тот момент меня мало заботило, что будет со мной после ужина. Если будет мне плохо, то пусть будет и им сейчас.

Это была жестокая детская шутка. Жених Марии больше не приходил, зато его дядя Джон Вирт стал часто появляться поблизости от нашей лавки. Я помню, как еще во время ужина он с любопытством смотрел на меня и ухмылялся в усы. Однажды он предложил мне прогуляться по городу. Я не глупая и отлично понимала последствия таких прогулок, но все же согласилась пройтись. Вечером я сбегала к одной бабке и приворожила его. Я надеялась, что Джон заберет меня к себе.

Анна рассказывала об этом с нескрываемой гордостью, и в тот момент я подумала, что эта девица далеко пойдет:

– В общем, я первой из всех сестер почувствовала вкус взрослой жизни. Джон был женат, но часто меня навещал. Он говорил, что я похожа на кошку, и хвалился мною перед друзьями. За время войны он, в отличие от моего отца, сумел неплохо разжиться. Он ни в чем мне не отказывал, и я считаю, что я этого была достойна. Вскоре Вирт купил двухэтажный домик, куда часто приводил своих, как бы их назвать, компаньонов. Я была знакома со всеми его приятелями, и видела, что многим из них я очень нравилась, но ни один из них не стоил Джона. Пока я не увидела Франсуа... Его просто невозможно было не заметить, это был истинно французский кавалер. Я не знала ни его фамилии, ни где он живет, но все же призналась ему в любви и сказала, что пойду на все ради того, чтобы быть с ним. Вот тогда он и предложил мне интригу против Джона Вирта.

Он оказался таким же превосходным интриганом, как и любовником. Франсуа тайно подготовил завещание от имени Джона Вирта, нашел подходящего нотариуса, а мне только оставалось подделать подпись своего недавнего благодетеля. Все прошло идеально. Но, мадам, поверьте, я не знала, что Джона и, правда, собираются убить! – Анна спохватилась, когда поняла, что сболтнула лишнее, - была уже глубокая ночь, когда пьяный Франсуа зашел в нашу комнату и, поздравив меня с превосходным результатом, тут же вышвырнул из моего же дома.

Анна рассказала о том, как слуги Франсуа, вывезли ее ночью в лес, изнасиловали и бросили.

– Я даже не знала, где находилась. Меня оставили прямо в лесу, и я бы точно погибла, если бы не вышла к дороге. Я потеряла сознание прямо возле нее и даже не помню, как старик со старухой взяли меня в свою повозку и привезли в деревню. Я никогда не жила в такой нищете, но выбора у меня не было. У меня теперь не было ни дома, ни покровителя, только ненависть ко всем мужчинам на свете. А старуха, вылечившая меня, сказала, что дорога - то у меня теперь одна и добавила, что у нее есть племянница в Манчестере, содержащая свой, довольно известный, публичный дом. Я сначала накричала на нее, а потом, поразмыслив, решила, что там с моими способностями я смогу добиться многого. А бабка и говорит, мол, если заступница будет на этом поприще, то у такой милашки, как я, и деньги вскоре появятся. Вот я и решила поехать в Манчестер к этой Матильде, посмотрю, может, и останусь работать у нее, - деловито пожала плечиками Анна.

– Да уж… а что за мужчина тебя сопровождал? – спросила я, когда Анна рассказала все о себе и при этом не затронула тему об убитом спутнике.

– Это был Шарль, старухин сын, бестолочь последняя! Надо же ему было с пьяными связаться, и сам концы отдал, и меня без денег оставил!

– О мертвых говорят хорошее или ничего не говорят, - упрекнула я Анну, уже не испытывая к ней особой жалости.

За время разговора у меня создалось впечатление, что она больше, чем я старается изображать из себя леди. Но, ради объективности, эта девушка, если ее приодеть и причесать, дала бы фору многим красоткам. Излишняя манерность Анны немного меня раздражала, но, возможно, именно это и привлечет к ней больше клиентов. У этой пятнадцатилетней девушки полностью отсутствовали комплексы, и муки совести ее явно никогда не терзали. Она говорила о планах мести всем мужчинам, а я с трудом представляла, как она будет их воплощать, работая в публичном доме.

Ранним утром перед нашим отъездом Анна подошла к карете, вроде бы для того, чтобы проводить меня, но при этом она кидала долгие томные взгляды на моего жениха. И это после того, что я сделала для нее! Я просто изумилась ее откровенной наглости.

Однако не смогла не заметить, что она все-таки привлекла внимание рыцаря и даже седоволосого Джека.

Я вовсе не предполагала, что нам предстоит еще одна встреча с Анной. И при каких обстоятельствах!

Глава 6. Замок Черного Медведя

По дороге, кутаясь в теплый плащ, я долго думала о странных нравах людей. Вспомнила предание о том, что Христос исцелил десять прокаженных, а благодарность проявил только один из них. И прав каждый, кто пишет о великой неблагодарности людей. Это было обычным явлением в человеческой натуре во все времена.

Пейзаж за окном мчавшейся кареты становился все пустыннее, больше нам не попадались ни таверны, ни постоялые дворы. Оливер сказал, что вечером мы уже будем греться у камина в Берзхилле.

Я очень волновалась и даже боялась знакомства с его матерью, ведь как бы хорошо я не вела себя, я всего лишь бесприданница. А в XIV веке это было ужасным недостатком для невесты. Получается, я могла рассчитывать только на материнскую благодарность леди Марион за ее спасенного сына.

Я ехала в карете и замерзала до того, что готова была руками отогревать ступни ног. Ветер, гулял внутри моей кареты, и кожаные занавеси на окнах не спасали. Я невольно восхищалась стойкостью барона и его слуги, которые ехали верхом. Это были прирожденные воины, особенно мой Оливер. Единственное, меня мучило, что его с младенчества воспитывали воином, и он зачастую забывал, что он просто человек.

С наступлением сумерек мы, наконец, миновали болотистую равнину и, свернув направо, выехали на выложенную камнями дорогу. Я выглянула из окна и ужаснулась: дорога была узкой и извилистой, а по бокам она обрывалась и под прямым углом шла в ущелье.

Я разглядывала Берзхилл, мой будущий дом, к которому мы уже подъезжали. Как археолог, мне было интересно это строение, но, как женщине, мне не хотелось жить в этом холодном каменном замке. Это было здание военных времен, а не уютное гнездышко для влюбленных. Зубчатые галереи, словно, опоясывали три высокие башни. На парапете над воротами засуетились стражники, увидев приближающегося хозяина. Оливер как-то говорил, что отбыл отсюда больше года назад, представляю, какое это событие – возвращение их хозяина живым и невредимым.