Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь

Ненавижу себя за это. Терпеть не могу быть слабой. И знаю, что не имею права раскисать, потому что на моих плечах Машка. Но, господи, как же я устала от всего! Не могу так больше, просто не могу!

Два года. Два адских года я не живу, а существую, вообще не представляя, что будет дальше. Со мной. С моей сестрой. Наверно, существует всё-таки какой-то предел человеческих возможностей. Или я просто жалкая слабачка. Но я себя чувствую сейчас выпотрошенной, как тряпичная кукла.

В один миг весь пережитый за последние сутки стресс обрушивается на меня лавиной. Как будто он на тонкой верёвке висел где-то у меня над макушкой, а сейчас эта ниточка оборвалась и меня просто размазало.

— Лиз, что ты говоришь, — голос Кирилла звучит уже гораздо тише и спокойнее. Он подходит ко мне ближе, берёт за плечи и прижимает к себе. — Твой дом — это я. Ваш с Машей дом — это я.

— Ты проп-пал на с-сутки, — всхлипываю, топя его футболку своими слезами. — Я с-со вчерашнего д-дня ничего о тебе не с-слышала. Макс ничего толком не г-говорит! Что я должна была д-думать?! Вчера после драки с Б-богданом, ты на меня даже не взг-лянул! Если ты только посмеешь обвинить меня в том, что наговорил твой брат, я тебя… я… — боже, я даже не знаю, как закончить эту фразу! Потому что, ну что я могу?! Ничего! Я не могу ничего! Ни конкретно сейчас, ни в глобальном смысле.

Но самое паршивое, что я ничего не могу дать Маше! Без помощи Кирилла я ничего не могу ей дать. А я обязана была о ней позаботиться. Когда от тебя зависит чужая жизнь, ты не имеешь права на слабость.

А я Машку подвела. Потому что если Горский сейчас не заплатит, то никакой операции завтра не будет. От этих товаро-рыночных отношений мне тошно так, что охото удавиться.

— Я знаю про кресло президента, — выдавливаю, упираясь лбом в грудь Кирилла. — Я знаю, что твой п-папа решил оставить его за соб-бой.

— И что?

— По условиям договора ты должен был заплатить за Машино лечение в обмен на брак. А теперь в нём отпала необходимость.

— Лиз, — тяжело выдыхает, и упирается лбом в мой лоб. — Скажи, пожалуйста, ты дура?

— Чт-то?!

— То, Лиза. То, что ты слышала. Чёрт, твой мозг хоть иногда фильтрует информацию, которую получает? Почему из всего, что вчера произошло ты запомнила только плохое? То что сказал Богдан, то что я с тобой не поговорил. Это твои тараканы на ура восприняли. А то, что я тебе пытаюсь вдолбить уже на протяжении практически месяца, это они усваивать отказываются. Хотя, чего я удивляюсь. Ты же опухоль. Моя чёртова раковая опухоль. Ты изначально в моей жизни появилась, чтобы до конца дней мозг мне взрывать.

— О чём ты? — задрав голову, зарёванными глазами растерянно смотрю на Кирилла. — Я не понимаю…

— О том, что я люблю тебя, Лиза. Я уже понял, что тебе если не сказать это прямо в лоб, то до тебя никогда не дойдёт. Люблю тебя, Стрельникова. Хоть ты и дура. И тараканы твои меня бесят до трясучки. И характер твой паршивый раздражает. Люблю тебя несмотря на то, что ты малолетняя курносая выдра с отвратительным характером. Что ты мне чуть глазные яблоки не выжгла перцовым баллончиком. Люблю тебя в дурацких трусах в цветочек, а в трусах с колобком люблю даже ещё сильнее. Вот это в твоей голове должно было отложиться. Но ты, к сожалению, не понимаешь намёков. Потому что твой дурацкий мозг устроен так, чтобы запоминать только плохое. Да, я был не прав, что вчера с тобой не поговорил. Прости, очень злился. На Богдана, а не на тебя. Но то, что я ночью перенёс тебя к нам в спальню должно же было что-то тебе сказать?

— Я… я об этом не думала…

— Конечно ты не думала. Кто бы удивлялся. Ты была слишком занята тем, что мысленно меня линчевала, по одному отпиливая мне пальцы ножом для масла.

Хочу сказать, что всё о чём я думала — это Маша. Что когда на протяжении двух лет с тобой происходят только очень плохие вещи, то ты привыкаешь к тому, что ничего хорошего с тобой случиться просто не может. Но молчу. Потому что сейчас это уже не важно.

— Мне жаль, что я не смог сам сегодня отвезти вас с Машей в клинику. На стройке действительно произошла серьёзная авария. На третьем этаже жилого комплекса обвалился пол. Несколько строителей пострадало. К счастью, обошлось без летальных исходов. Но эту проблему нужно было срочно решать, потому что если бы виновником аварии оказался ГорКонсалт, то ошибка проектирования грозила бы нам судебным заключением.

— И что? Кто в итоге оказался виноват?

— Поставщик строй материалов. Но на то, чтобы это всё выяснить дохера времени ушло. У меня батарейка села на мобильном, и я не смог тебе позвонить. Тебе нужно было ехать домой. К нам с тобой домой. А не шататься по городу в поисках денег, которые тебе нужны. Кстати, перевод в клинику я сделал ещё сегодня утром. Просто видимо на тот момент, когда ты разговаривала с врачом, они ещё не поступили на счёт.

Чувствую, как облегчение взрывной волной накрывает меня с головы до ног. Топит так сильно, что я чувствую резкую слабость во всём теле. Буквально падаю на грудь Кирилла. Уткнувшись носом в его футболку, судорожно втягиваю в себя воздух. Он пахнет морем. И чем-то таким родным.

Обхватывает ладонями за лицо, заставляя задрать голову. Проводит большими пальцами по глазам, стирая с них слёзы.

— В общем, Лизок, хотят твои тараканы или нет, но им со мной придётся смириться, — наклонившись, шепчет мне в губы. — Потому что никуда уходить я не собираюсь.

Глава 49

— Ты точно ничего сегодня не ела? — в который раз открываю дверь Машиной палаты и выглядываю в коридор, потому что мне всё время кажется, что я слышу звук приближающейся каталки.

— Точно не ела.

— И воды не пила?

— Ну… я слюни глотала. Это считается?

— Очень смешно, — возвращаюсь обратно к сестре и, выдохнув, сажусь на корточки рядом с её коляской. — Я просто хочу убедиться, что всё в порядке. Ты же помнишь, что перед операцией ни пить, ни есть ничего нельзя?

— Да помню я, Лиз. И честное слово тебе даю, что ничего не ела и не пила. Кроме собственных слюней, как я и сказала. Всё будет хорошо, успокойся. А то ты нервничаешь уже больше меня.

И ведь правда. Маша сегодня выглядит на удивление очень спокойной. Ну просто как танк. Ей вчера перед сном медсестра сделала какой-то седативный укол, возможно, всё дело в этом.

Чёрт, меня бы кто чем-нибудь обколол, потому что я от нервов уже реально места себе не нахожу. Ещё и санитары как назло всё не едут.

Даже не знаю, что в такой ситуации тяжелее, сама операция или её ожидание…

— Лиз, правда, успокойся. Сядь, посиди. Водички попей, выдохни. Ты уже минут двадцать по палате курсируешь. У меня от тебя голова уже кружиться начала, — Ева берёт меня за руку и настойчиво тянет вниз, вынуждая сесть рядом с ней на кровать.

— Нет, я пить не буду. Чтобы Машку не соблазнять. Но да, ты права, надо посидеть, — выдыхаю, кладя руки на колени. — Ев, спасибо, что ты приехала. Для меня это правда очень много значит. Ты ведь смену из-за нас пропускаешь…

— Да ну прекрати, — закатывает глаза. — Не думаю, что без меня посетители бара не придумают чем налакаться. Да и как я могла оставить моих девчонок в такой день.

— Лиз, а Кирилл приедет? — спрашивает Маша, подкатывая к нам коляску. — Он мне обещал, что будет тут во время операции.