Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь

Единственное, отдалённо общее, что есть между нами, это… место аварии. Потому что та трасса находится рядом с Жемчужиной…

Какова вероятность того, что Кирилл мог быть в то утро на этой дороге?!

— Лиз, ты только не волнуйся так, ладно? Я тебя очень прошу. Мы ведь ничего ещё не знаем… — мы заходим в отделение, и я чувствую, как Евины руки обхватывают меня за плечи.

— Да, я… поняла, — киваю, как китайский болванчик, останавливаясь возле кабинета, подписанного фамилией следователя, который меня вызвал. — Позвони, пожалуйста, в клинику. Узнай, как там Маша, — протягиваю Еве свой телефон и, постучавшись захожу в кабинет.

Растерянно оглядываю небольшую каморку, заваленную стопками каких-то папок, бумажек. В воздухе витает лёгкий запах табака, и я ощущаю, как по нервам бьёт неприятное чувство дежавю. Я была здесь сотни раз. За два года ничего не изменилось.

Кроме того, что в моём деле наконец появился подозреваемый.

— Проходите, Стрельникова, присаживайтесь, — капитан, задержавший сегодня Кирилла, кивает на стоящий рядом с его рабочим столом стул. Тянется к какой-то папке, на которой я вижу свою фамилию. — А мы вас месяц уже ищем. Вы с прежнего адреса регистрации выписались, а новый нигде не проходит. Номер телефона ваш тоже недоступен.

— Да, я… я продала квартиру. Уже давно… Нужны были деньги, на лечение сестры… Послушайте, я не понимаю, что происходит?! Моё дело закрыли ещё полтора года назад за недостаточностью улик. И его совершенно другой сотрудник вёл.

— Майор Куликов, я в курсе, — кивает, листая папку с делом о ДТП. — Его отстранили месяц назад. На взятках поймали. Все его дела перешли ко мне. Включая старые нераскрытые. Я же говорю, мы пытались до вас дозвониться и сообщить о возобновлении проверки по вашему делу, но ваш телефон вне зоны.

— Я сменила оператора… — бормочу растерянно. — Слушайте, в любом случае, Кирилл не может быть причастен к той аварии. Мы на тот момент даже знакомы не были. Это всё… какой-то… бред!

— А вы с подозреваемым находитесь в каких-то тесных взаимоотношениях, судя по тому, что вы находились в его квартире в момент задержания?

— Да, — выпаливаю, начиная раздражаться. — Мы в очень тесных взаимоотношениях. Теснее не бывает. Я его невеста. Только какое это имеет отношение к сути разговора? Я вам пытаюсь объяснить, что Кирилл этого сделать не мог. Вы меня слышите? Он знал о той аварии. Он бы мне сказал, если бы…

— Сказал бы? Вы так в этом уверены? — перебивает меня на полуслове и смотрит так… не знаю… не могу понять… то ли с насмешкой, то ли с сочувствием… — Вы знаете, как правило больше всего мы лжём самым близким людям…

— Чт-то?

— Ничего, — вздыхает, устало потирая переносицу кончиками пальцев. — Как я и сказал, майор Куликов был отстранён за взятки. При проверке, в ряде его старых дел были обнаружены несостыковки. В том числе и в вашем.

— Я не понимаю…

— Ваше дело ведь было закрыто за недостаточностью улик? Якобы камера на том участке трассы была в неисправном состоянии.

— Да…

— Ну вот. А она работала, как выяснилось. И на записях чётко видно машину, вылетевшую на встречную полосу прямо перед вашим седаном.

— И… что это была за машина?

Вместо ответа, капитан достаёт из папки несколько распечаток и выкладывает их на стол прямо передо мной.

Опустив взгляд, смотрю на фотографии. Сердце болезненно ёкает, когда я вижу машину наших с Машей родителей.

На одной фотографии запечатлён момент примерно за полминуты до аварии. Последнее мгновение, когда мы были все вместе…

А на следующей, вместо неё уже остаётся только кусок искарёженного металла. А рядом появляется ещё один автомобиль. Чёрный тонированный джип с до боли знакомыми номерами.

Машина Кирилла.

* * *

Чувствую резкий приток крови к голове, бьющий по вискам кувалдой, разрывающий капилляры, от чего голова тут же начинает кружиться.

Ледяными пальцами хватаюсь за край стола. Оттягиваю в сторону ворот блузки, потому что мне кажется, что из коморки следователя за секунду выкачали весь воздух. Поместили меня в вакуум, в котором, я как рыба молча открываю рот в поисках спасительного вздоха.

— Вам, может, воды налить? — голос капитана через бьющий по ушам пульс кажется приглушённым. Как будто он проходит через несколько слоёв ваты для того, чтобы меня настигнуть.

Хватаю со стола фотографии и трясущимися руками их перебираю. Фото, где отец пытается объехать джип. Фото, где его выносит с трассы. В этот же момент машина Горского возвращается на свою полосу.

Ему тогда ничего не было. Он успел вовремя свернуть. А вот папин седан занесло…

Фото, где от нашего автомобиля остался только кусок металла. От джипа Горского в этот момент уже видно только задний бампер с номерами.

Он просто уехал тогда. Водитель. Просто бросил нас на дороге умирать. Папа с мамой погибли тогда на месте, но ведь он этого не знал. Он даже не проверил… Не вызвал скорую. Он просто уехал…

Чувствую, как локтя касается холодное стекло и поднимаю взгляд на следователя. Вернувшись на своё место он пододвигает мне стакан с водой.

— Выпейте, станет легче.

— Это всё равно ничего не доказывает, — игнорируя воду, откидываю от себя фотографии, как будто они заразные. — Мало ли кто ездил на машине Кирилла в тот день. Нужно… нужно проверить его страховку. Кто ещё в неё вписан помимо Кирилла? Все эти люди могли быть за рулём.

— А вы я смотрю неплохо соображаете. Никогда не думали на юридический пойти учиться? — хмыкает, убирая фотографии обратно в папку. — Ну а если серьёзно, то, конечно, мы это всё проверили. В страховку на его машину никаких третьих лиц не вписано. Более того, нам точно известно, что в день аварии Горский Кирилл Сергеевич находился в загородном комплексе Жемчужина, который по документам принадлежит его матери. В деле есть показания охранника, который сказал, что Горский приехал туда вечером тридцать первого декабря в сопровождении нескольких девушек. Наутро его машина выезжала с территории. Как раз в тот временной промежуток, когда произошла авария. Выезжал он один и буквально минут через пятнадцать вернулся обратно.

Бред. Бред. Бред!!!

Быть такого не может! Это всё какое-то сумасшествие! Всё, что сейчас происходит!

Хватаюсь за виски и, закрыв глаза, с силой давлю на них пальцами. Пытаюсь упорядочить мысли, но у меня не получается это сделать. Их слишком много. И с каждой секундой становится всё больше и больше. Они нарастают как снежный ком и давят, давят, давят!!!

— Мне нужна ваша подпись, — сквозь сгустившуюся перед глазами темноту, вижу, как следователь подталкивает ко мне какой-то листок и кладёт рядом ручку. — Что вы поставлены в известность о возобновлении дела.