Невеста для демона страсти

Десятки подложных женихов. Десятки родов, пресекшихся без наследника. Десятки юных дев, сгинувших без следа. И десятки раз, когда алтарный камень совершал немыслимое, противное самой своей божественной природе: подлог! Кто мог быть настолько силен, что бросал вызов самому Деусу? Кто мог быть настолько опасен, что подрывал основы существующего миропорядка? Ведь если алтарный камень возможно обмануть, выходит — Деус не всесилен. Или не честен. А значит — и это страшно — не бог!

И Тайный Сыск занялся этой проблемой. Он лично занялся этой проблемой.

А тут — свадьба. И Анабель.

Она стояла на углу с букетом фиалок. В той самой позе, что была изображена на портрете. В том самом платье. И даже солнце, совсем как на полотне живописца, сияло в ее чуть растрепанных волосах. Она встретилась с ним взглядом. И улыбнулась. И поднесла фиалки к лицу, вдохнув аромат. И кивнула ему, будто всегда его знала. И, чуть качнув приглашающе головой, двинулась прочь — сквозь толпу многолюдного рынка. А он, как мальчишка, выскочил на ходу и бросился следом.

Почему этого никто не заметил, он не знал, предполагал — отвлекли. Предполагал сейчас, тогда ему было неважно. Он бежал за ней, расталкивая прохожих, и все не мог догнать. Она казалась ему порой бесплотной тенью, прозрачной настолько, что сквозь нее просвечивали другие люди. А порой ее фигурка обретала объем и краски, и становилась совсем неотличима от прочих женщин в толпе. Если бы не платье, вышедшее из моды еще во времена его детства. Если бы не светлые локоны, крайне нетипичные для южанок Марбура. И не шелковые бальные туфельки, идеально белые и чистые, несмотря на навоз, грязь и лужи, то и дело встречавшиеся на пути. Она словно скользила над реальностью этого мира — легкая, невесомая…

— Анабель! — кричал он ей вслед, безнадежно отставая. — Анабель, постойте!

Она остановилась уже потом — в комнате с шелковыми занавесями вместо стен и огромным ковром с высоким мягким ворсом.

— Мне сказали, вы хотели меня видеть, Александр, — обернулась она к нему, чуть склоняя набок изящную головку и глядя на него огромными, чистыми, как небо, глазами.

— Да, — он сглотнул, чувствуя непонятную самому себе робость, — я хотел. Я всегда хотел вас найти, Анабель.

— Ну… вы нашли, — она лукаво улыбнулась, вновь вдохнула аромат своих фиалок. — Значит, это — вам, — и протянула ему цветы.

Он взял. И тоже поднес к лицу, вдыхая нежный лесной аромат.

Чтоб очнуться две ночи спустя, женатым на неизвестной девице, которую уже никто и никогда не найдет.

Он вновь отхлебнул из кубка омерзительного пойла, вновь поморщился, раздражаясь на собственный идиотизм. Его поймали, как дурака, развели, как лоха. Анабель. Девчонка, пропавшая без вести восемнадцать лет назад. И не постаревшая ни на день. Как он мог на такое купиться?!

Дело о пропавших невестах принимало очень скверный оборот. Если тот, кто за этим стоит, не побоялся поставить два государства на грань войны, лишь бы только щелкнуть его по носу и наказать за излишнее любопытство, останавливаться он явно не намерен. И похищениями невест дело не ограничится. А человек, способный заставить алтари признать правдой любую ложь, поистине страшен.

И действует он в Иглезии. Именно там пропадали невесты, именно главу Иглезийского Сыска только что убрали с доски… Значит, надо домой! С Хосе Мигелем пусть разбираются дипломаты. Конечно, он оставит своим марбурским агентам инструкции выяснить все про девушку с фиалками, да и прошлого своего приказа — разузнать все про тот опиумный притон, где его обнаружили — он не отменял. Но почти не сомневался, что результатов это не даст.

В таверне задерживаться не стали. Немного перекусив и собравшись с силами, герцог и его люди пустились в отчаянную скачку до самой границы. Возможно, их не догнали, возможно — и вовсе не преследовали, но границу они пересекли успешно. А уже на родной земле герцог Александр Теодор Иоанн Раенский был арестован личной гвардией короля Георга и препровожден в казематы тюрьмы Сэн-Дар. Сопротивления при аресте светлейший герцог не оказал.

* * *

Небольшой городок, в который мы въехали часов через двенадцать отчаянной скачки, показался мне просто воплощением покоя, гармонии и уюта. Маленькие опрятные домики с цветами на окнах, паутинка узких, извилистых улочек, разбегавшихся от главной дороги, опрятная гостиница неподалеку от главной площади — что еще нужно уставшей путешественнице, чтоб признать город пределом мечтаний?

Нет, конечно, остановки в пути мы время от времени делали, и даже обедом, весьма проворно сваренным на костре, меня покормили. О моем комфорте заботились с максимальным старанием и предупредительностью, но столь длительное путешествие комфортным быть не может просто по определению. От бесконечной тряски попа давно превратилась в отбивную. Пейзажи за окном, поначалу радовавшие меня живописными видами, холмами — лугам — перелесками, постепенно слились в одно невыразительное и бесконечное зеленое пятно.

Мысли… мысли тоже словно ходили по кругу, возвращаясь к неизменному: я ничего толком не знаю и ничего толком не могу. Бежать? Куда, зачем и на какие деньги? Родителям я не нужна, мне их заботы тоже уже хватило. Искать герцога, чтоб осчастливить известием, что я его законная? Он осчастливится. И овдовеет на радостях, а мне бы еще пожить. А мой похититель… тут мои мысли вообще сбивались, и вместо того, чтобы думать, что он со мной сотворил, я думала о том, как он это творил… и как он нес меня на руках вечером в номер… и как гладил по волосам…

Слава Деусу, что мы, наконец, приехали, и дверцу моей кареты приглашающе распахивают, позволяя ступить, наконец, на твердую землю.

— Это конечная точка нашего путешествия? — интересуюсь у Гаррета, любезно подавшего мне руку.

— На сегодня да, моя госпожа. Вы сможете как следует отдохнуть.

— А завтра мы опять уедем с рассветом? — при одной только мысли об этом меня передергивает.

— Нет, госпожа, — успокаивает меня мужчина. — В городе ярмарка. Господин предположил, что вы захотите купить себе что-нибудь. Он забрал вас из дома совсем без вещей.

— Ну, он же предоставил мне, — я кивнула на сундук, который лакеи споро сгружали с кареты, — вещи.

— Он приобретал их на свой вкус, у вас могут быть свои предпочтения. К тому же он просто не мог учесть абсолютно все, — начальник моей охраны чуть пожал плечами. — Он передал вам это, — в мои руки лег тяжелый кошель. — И сказал, что вы можете смело тратить все, в следующий раз он даст еще денег.

— В следующий раз? — тут же уточняю, глядя на то, как местные конюхи проворно распрягают наших лошадей.

— В другом городе, моя госпожа.

— В каком? Куда мы вообще едем?

— Не могу знать, моя госпожа, я следую за каретой.

— Врете, — разочарованно вздыхаю я. Сегодня во время привала я уже пыталась выяснить у моих сопровождающих, куда же меня везут, но добилась не большего, чем сейчас.

— Придерживаюсь полученной инструкции, — спокойно склоняется он в поклоне.

Один из коней, будучи освобожденным от сбруи, тут же падает на спину и начинает перекатываться с боку на бок, опасно болтая в воздухе всеми четырьмя копытами.