Невеста для демона страсти
Шрифт:
А мой муж, которого выиграл мне папенька в карты (или который выиграл меня у папеньки в карты)… Да полно, был ли у меня в итоге муж? И кто был моим мужем? Герцог Раенский, как было оглашено в храме? Или тот человек, что стоял рядом со мной и держал меня за руку в тот момент, когда было совершено оглашение?
По закону вроде как выходило, что герцог. Но я венчалась не с ним. Меня забрал у отца не он. И своей женщиной меня тоже сделал не он. Он, возможно, и не подозревал еще обо мне. А тот, кому отдал меня из рук в руки отец… Он не желал быть моим мужем, он не являлся им формально, но, по сути, он был им. Не только потому, что не забывал об исполнении супружеских обязанностей (хотя и делал это так, как настоящему
— Нас венчали, — упрямо сообщила я ему тогда, на сеновале, придавленная его тяжестью и разморенная только что испытанным выбросом эмоций. — И я — твоя жена.
— Вы согласны стать женой конюха, герцогиня? — бесстыже смеялся этот гад. Словно у меня был по-настоящему выбор.
— Мне, похоже, придется. Ибо сказано: «Да прилепится жена к мужу своему и пойдет за ним…»
— И ты пойдешь, Роззи? За мной?
— И я пойду. Знаешь, во время венчания Деус спросил меня…
— Деус? — тот, кто велел звать его Лисом, совершенно по лисьи усмехнулся. — Может, все же священник?
— Нет, при чем здесь отец Стефан? Я говорю об обряде. Когда мы положили ладони на камень, свет алтаря дошел, казалось, до самого сердца. И из этого света родился голос, он спросил, чего я хочу и с кем. У тебя разве не было так?
— Нет, — его улыбка была чуть изумленной. — Никогда не слышал, чтобы люди разговаривали с камнем. Обряд и обряд, свет и свет. Но никаких голосов.
— Ты мне не веришь?
— Верю. Ты особенная, Роуз, я всегда это знал. Потому и выбрал. Так о чем шепчут камни моей маленькой силь… моей упрямой подружке?
— Твоей жене. Какой еще «силь»?
— Неважно, это всего лишь слово.
— Ну, значит неважно про камни и голоса. Мы будем ночевать на конюшне? Или мой муж, который отказывается быть моим мужем, все же позаботится о более достойном ночлеге для своей суженой?
Смеется. И нежно целует меня в лоб.
— Я б остался и здесь. Запах сена, лошадей, их негромкое пофыркивание… красота! Но тебе не подходит, я знаю. К тому же, очень скоро сюда придут. И не важно, герцогиня ты или жена конюха — в их взглядах на тебя будет только грязь. А я не хочу, чтоб они тебя пачкали, — Лис с улыбкой покачал головой, нежно провел пальцем мне по щеке. — Так что одевайся, моя нежная роза, мы исчезаем, — он перекатился и встал. Потянулся за собственной одеждой, начал неторопливо натягивать. И так странно, почти нелепо это смотрелось: весь голый, а руки в перчатках. Как-то немыслимо неправильно — как, собственно, и все, что он делал и творил. — Видишь, я все-таки был прав: герцогиня сбегает этой ночью с конюхом, навсегда отказываясь от титула.
— Это ворованный титул, и он приведет меня разве что на костер. К тому же, — я развела руками, демонстрируя себя, свою сорванную одежду, весь этот сеновал, — кто-то просто не оставил мне выбора. Я твоя женщина. А коли ты не герцог, так и мне не судьба.
И он увел меня прочь в непроглядную тьму летней ночи, накинув свою куртку поверх моего разорванного платья. В маленькую непримечательную гостиницу на окраине, где у него, как оказалось, уже был снят номер. Оставил меня отдыхать и ушел, обещав позаботиться обо всем остальном. Я хотела дождаться, когда он вернется, но все же уснула.
Теперь же, судя по солнцу, близился полдень, а я все еще была одна. И ужасно не хотелось думать, что где-то там, в гостинице классом повыше, расположенной возле главной площади, человек, похожий на герцога Раенского, сейчас садится в свой роскошный экипаж и уезжает. Навсегда. А я остаюсь. Одна, без денег и без единого целого платья.
—
Доброго дня, моя нежная роза! Ты все же проснулась? — дверь без стука распахнулась, и в номер вошел… к счастью, все тот же Лис. Правда, конюхом я бы его сегодня не назвала. Одет скорее как лавочник средней руки: добротно, опрятно, строго, но как-то до ужаса блекло. Вслед такому точно не обернешься. — Спешу обрадовать: роскошная карета, предположительно принадлежавшая герцогу Раенскому, сегодня утром покинула город. Благородную даму, что приехала в ней вчера, охрана искала, но найти не смогла. Ходят странные слухи, — он широко улыбнулся, блеснув глазами. — Но приказа искать герцогиню не было — и ее не ищут, — Лис заговорщицки подмигнул и продолжил знакомить с новостями: — Наши лошади ждут нас за городом, твою одежду сейчас принесут. Ее доставили еще ночью, я просто распорядился не тревожить твой сон. У нас впереди обед — хотя для кого-то он завтрак — и посещение ярмарки. Вчера ты так ничего и не купила.— Еще бы, ведь ты украл у меня кошелек, — я наконец-то смогла вставить хоть слово. Хотелось сказать, как я рада, что он пришел, что не пропал, что не бросил. Но не стала. Ведь я его жена. И я в нем уверена. Должна быть уверена. — Кстати, до сих пор не вернул.
— Это поправимо, Роззи, правда. Верну. Даже готов с процентами. Денег у нас хватает. Просто хочется хоть немного пожить вот так, — он неопределенно махнул рукой, не то комнату эту под самой крышей в виду имея, не то свой далеко не изысканный наряд.
— Как? — недоуменно хмурюсь я. — Бедно?
— Это не бедно, Роззи, это скромно. Без излишеств.
— И в чем же радость?
— Интересный опыт. Новый, необычный. Его не надо бояться.
— Я и не боюсь. Просто нового в скромности и воздержанности едва ли что-то найду. В такой комнате я, конечно, еще не ночевала, а вот дни, когда мы рассчитывали даже кухарку, к сожалению, прекрасно помню.
— Как, неужели графиня сама готовила завтрак?
— Мама? Готовила. Было бы из чего…
— Так, все, Роззи, кончай хандрить. Это ты точно с голоду такая несчастная. Давай-ка одеваться, и идем — внизу пекут такие вкусные блинчики…
— Все же вначале мне бы хотелось умыться. Ты не подождешь… ну, вот хотя бы внизу? Закажешь мне пока что-нибудь.
— Все еще стесняешься меня? — он, смеясь, покачал головой, словно удивляясь моей просьбе. Но спорить не стал. — Так что тебе заказать: блинчики на завтрак или баранью ножку на обед?
— Блинчики, — кивнула я. И, подумав, добавила: — С бараниной.
Ужин был как-то очень и очень давно. Даже вспомнить странно — я была тогда герцогиней…
В обеденный зал спустилась в том самом наряде горожанки, что так удивил меня прошлым вечером. Сегодня же я подумала, что он прекрасная пара к костюму лавочника, который выбрал мой почти настоящий муж. Не могу сказать, чтоб традиционная одежда из грубой ткани нравилась мне больше легких и изящных платьев аристократии. Но Лис зачем-то затеял эту игру, она ему нравилась. И раз уж я решила идти за своим мужем — я должна идти. То есть, я должна попытаться его понять. Принять его заботы и радости. Стать ему действительно верной спутницей. Не в этом ли смысл брачной клятвы?
Лис ждал за накрытым столом, тихонько потягивая квас и рассеянно оглядывая зал. Улыбнулся, увидев меня, и в этой улыбке я почувствовала одобрение. Однако комментировать не стал, предложив приступить к трапезе. И сам тут же столь самозабвенно принялся за еду, словно его не кормили дней десять. Нет, он не спешил, судорожно заглатывая пищу большими кусками, напротив — он наслаждался. Долго и с удовольствием пережевывал каждый кусок, предварительно обмакнув его то в один, то в другой соус, заедал, запивал, комбинировал вкусы и наоборот — смаковал что-то отдельно, само по себе. И до всего остального мира ему просто не было дела.