Невеста для Магната

— Папе плохо, вызвали скорую. Если можешь приезжай, — плачущий голос на другом конце.

— Попробую.

Милада вопросительно смотрит, не произнося не слова.

— Папе плохо, мама хочет, чтобы я приехала. — начинаю плакать.

— Уточню сейчас, — она отошла от окна, взяла со стола кружку с недопитым кофе и вышла.

Сижу реву, вдруг что-то случится, а я здесь, даже маму поддержать не могу. А вдруг им деньги нужны.

Возвращается Милада.

— Дима тебя на сегодня отпустил домой, с водителем. Он с тобой войдет в квартиру, будет в больнице если надо. Думай не только о себе, мальчику нужна работа, не подведи его. немного денег перевела тебе на карту, если что-то понадобится, лекарства-связи — набери. Про притон никому не слова

Собираю вещи, размазываю слезы по щекам. Пять минут и я готова. Пока едем домой вспоминаю свое дется, молюсь, чтобы все обошлось.

Приезжает к дому родителей, мигом забегаю на четвертый этаж, открываю дверь квартиры.

Слышу смех папы, его перебивает мама. Значит все хорошо, обошлось? Смотрю на коврик — кроссовки Пашки. Чтобы это значило?

Глава 24. "Кривые зеркала"

— А кто это к нам пришел, — слышу голос Пашки, он пьян. — Блудная дочь вернулась. А что это ты родителям про развод не сказала.

Тянет меня к себе, целует в щеку. От него пахнет какой-то немытостью, алкоголем и безнодегой. — Вот семейный совет проводим.

Я даже разуться не успеваю. Мне страшно, по досье я уже поняла, что Пашка не тот, кем хочет казаться. Выдыхаю. Это мой дом и мои правила. Уверенность придает то, что водитель сейчас зайдет. Ненавижу старые узкие дворы, припарковаться негде, вот я и выскочила у подъезда, а он наматывает круги, чтобы хоть куда-то боком впихнуть эту огромную “дуру” на колесах.

Захожу в комнату, на столе бутылка, закуски почти нет. Мама зашивает носки. Отцу нельзя пить, плохое здоровье, плюс культурно выпивать он не умеет, любая рюмка ведет к многодневному запою. Видно, что он уже чуть пригубил.

Осматриваю комнату, неужели мы всегда так жили? И дело не бедности, а в отсутствии уважения к себе.

Обои вверху отошли от стены, теперь они прибиты на маленькие гвоздики, клеенчатая скатерть, наверное, мне ровесница. Облезлые шторы. Тоскливо.

— А что у вас тут происходит, — смотрю на маму. По ее выражению понимаю, что она мне наврала.

— Паша к нем зашел, гостинцев принес, — слышу укор в голосе. Мама смотри из-под очков. — Зять пришел на блудную дочь глаза раскрыть.

— А меня зачем вызвали. вижу медпомощь вам не нужна.

— Ты бы по-другому не приехала. А нам поговорить серьезно нужно. Ты же молчишь постоянно, проблемами не делишься. Вас же не развели, значит, вы еще можете быть вместе. Не ожидала, что моя дочь по кривой дорожке пойдет. Не для того, мы тебе хорошее образование давали, все лучшее тебе. Не думала я, что под конец жизни мне такой позор пережить придется.

Кажется, этот урод успел уже моим родителям наплести красивую сказку, про неверную жену, обиженного и брошенного мужа. Что сказать, чтобы Пашка в драку не бросился, я пока не себя не очень хорошо чувствую, голова еще кружится, и вот такой переполох мне сейчас не нужен.

— Какую кривую дорожку?

— А вот мужчину нового, кто тебя теперь содержит? Домой ты совсем приезжать перестала. А может ты простиитуцией, прости Господи, занялась. Ты покайся, Пашка простит, и мы никогда об этом периоде напоминать не будем, — отец смотрит на меня захмелевшими глазамаи.

Вот это да, какое-то королевство Кривых зеркал. Что же Пашка за человек, никаких принципов и совести.

— А тебе, что здесь нужно? Валериану и таблетки от сердца привез? Ты теперь вместо скорой помощи? — смотрю на лицо, которое когда-то было родным, а теперь оно превращается в незнакомую рожу.

— Я же тебя еще в суде предупреждал, мне нужны деньги, — противным шепотком, а потом сильно громче. — Люблю я тебя, хоть ты и дура. Семью хочу, детей и измену прощу.

— Каких детей, я несколько месяцев одна в кровати спала, никакой любви у нас не было уже давно, — стараюсь говорить ровно, чтобы не бесить.

— Говорю же, потому что ты дура.

В кармане завибрировал телефон. Беру трубку, слежу за реакцией Пашки.

— Да, квартира 54, этаж 4. Да, все правильно.

— Мам, а у вас, что домофон не работает? — пипец, значит, чтобы водитель-охранник меня спас, ему нужно сначала в подъезд прорываться. Или мне за ним спуститься. Или включить смекалку. — Доставка приехала, я вам продукты заказала. Паш, спустись открой, а то курьер попасть не может.

Вру на ходу. Пашка с недоверием смотрит на меня. Водитель тоже не сразу понимает, что происходит, какая доставка?

— Ну тебе лень, значит, я пойду открою.

— Стоять, падла. Куда собралась? Смыться решила? Расскажи родителям, как ты теперь, раздвигая ноги, деньги зарабатываешь. На учительские гроши такую одежду не купить.

— Дочка, — с разочарованием ухает папа.

— Мы курьера пустим, или вам продукты не нужны? Вообще-то человек на рабочем месте, и деньги, — смотрю Пашке в глаза, — я уже заплатила.

— Сейчас включу домофон, — изрядно покачиваясь, Пашка встает и идет к двери.

Набираю водителю.

— Добрый день, это из 54 квартиры, у нас домофон заработал. Сейчас могу дверь открыть. Жду вас, — Эдуард, так зовут водителя, наверное, думает, что я того.

Пашка с презрением смотрит на меня, кажется, он жалеет, что продешевил тогда в суде или когда решил смотать от меня, а не придумал план, как получить побольше.

Слышу шаги по ступенькам. Мысленно выдыхаю.

— У вас тут все нормально? — спрашивает Эдуард, как только я открыла дверь.

— Нет, тут бывший муж снова права качает.

— О, значит я вовремя, скучно не будет.

— Добрый день, — громкий басистый голос, нарушает секундную тишину.

Пашка с папой собирались опрокинуть очередную рюмку.

— Вот, с*ка, — видимо, это было обращение ко мне.

Я стала за спину охранника, так спокойнее. Никогда не думала, что из-за меня может быть драка, хотя нет, не из-за меня. Иза-за денег и должностой инструкции.

Но мужчин не спешат махать руками, Пашка молчит и зло смотрит в нашу сторону, Эдуард с безразличным видом ждет развития событий.

Глава 24. Проишествие

— Ты и хахаля своего притащила? Так я ему сейчас все лицо раскрашу, и тебе заодно. Ты не помнишь, что я еще твой муж?

В коридоре появляется отец. Лицо красное и опухшее, на алкоголь и нервы давление поднялось. Мама бросила свой носок и тоже вышла к нам.

— Юленька, а это кто? Ты что любовника завела? — голос, как у актрис из трагикомедии.

— Это мой друг, больше вам ничего о нем знать не надо. А вот этого прощелыгу, который так долго пудрил нам с вами мозги больше на порог не пускайте. Он вам про огромные долги не рассказал, которые мне оставил? И о том, что все деньги проигрывает? Вы мне такой жизни хотите?